Сломанная вселенная - Андрей Попов

По кронам деревьев играючи пробежали лучи заходящего солнца. Вдали пару раз гаркнула какая-то одинокая птица. Максим боялся открыть глаза…

Местность как-то внезапно стала совершенно пустой. Принцесса была в своем великолепном наряде — цела и невредима. Сказка со счастливым концом… Даже не единого темного пятнышка невозможно было заметить на ее светло-лиловом платье. Под ногами у нее расстилалась россыпь мелких камней да комков засохшей глины — все, что осталось. Впрочем, все, что и было… Сейчас возникло непривычное ощущение, что самого замка никогда и не существовало: стоял то ли его макет, то ли призрак — словом, нечто эфемерное, непрочное, как и весь этот мир, улетучившееся при помощи обыкновенных чар.

Максим поднялся на ноги и помог Витинии спуститься с развалин. Его внутренние чувства в этот момент были до того сложны и запутаны, что их вряд ли получится описать даже длинным набором выразительных слов. Но при всей душевной нестабильности он все же испытал нечто подобное радости — так долго ожидаемой, так тщательно лелеемой в сакральных помыслах. Живительный взор принцессы, частенько устремленный ему прямо в глаза, не потерял своей чудодейственной силы. Краски сразу становились ярче, звуки — выразительнее, все проблемы — какими-то вздорными.

– Я не могу поверить, что это произошло! Вы так много для меня сделали! — голос… опять этот голос, слушая который, даже дико было вообразить, что его НЕТ. Она печально вздохнула: — Только куда мне теперь идти? У меня не осталось ни родных, ни близких…

Милеус сел под какое-то дерево и твердил себе под нос только одно слово:

– Выдумка… выдумка…

Придумаем смотрел в даль горизонта или еще дальше, но похоже, не видел перед собой абсолютно ничего. Лодочник с явно угасающей надеждой взглянул на господина Философа, но тот был мрачен и угрюм. Крайне нехотя он выдавил из себя признание, ставшее для всех очевидным:

– Возможно… Максим… ты… прав… — каждое слово рождалось в муках. Его взгляд был рассеянным, речь неуверенной: — Весь мир лишь плод чьей-то фантазии, не более того. И цена ему — россыпь золотых монет, нарисованных на старом холсте.

Философ посмотрел в сторону бывшего замка, обнаруживая там лишь угнетающую пустоту, возможно, даже более мрачную, чем сам замок. И произнес в завершение всего одно слово:

– Погиб…

Витиния встревожено посмотрела на Максима:

– У вас что-то не так? Вы как будто не рады моему освобождению?

Ответил не он, а его губы:

– Ни в коем случае, принцесса! Мы за вас счастливы, просто… просто небо преподносит нам сложные загадки, еще сложнее тех, что были написаны на стене волшебником Тиотаном. Не обращайте внимание. У моих друзей сегодня слегка угрюмое настроение.

Он снова глянул наверх. Линии были столь очевидны и даже навязчивы для взора, что не замечать их, закрыть глаза и не думать о них, не делать никаких выводов, тревожащих сознание, было просто невозможно. Тайна стала открытой, источая из себя какой-то горький яд действительности.

– Но я не хочу быть вымышленным существом! — громко заявил Милеус. — Я тоже хочу жить в реальном мире с нормальными законами, пусть там даже круглое солнце — что мне до этого?

Лодочник добавил, подливая масло в огонь:

– Меня, по правде, тоже не устраивает, что я лишь чья-то мысль. Хотят, меня придумывают, хотят — просто уничтожают… Этот НЕКТО, чьи линии мы видим, может сделать с нами все, что заблагорассудится. Кто это? Бог? Вселенских размеров человек? Или еще кто?

Придумаем горько и тяжело вздохнул:

– Какой теперь смысл строить башню? Я-то считал это своей личной идеей, я-то мечтал…

Принцесса стояла молча, не желая задавать назойливых вопросов, но по разговору вскоре догадалась, что их всех так удручает. Самый большой удар, несомненно, переживал Философ:

– Столько трудов! Столько научных трактатов… А сколько математических исчислений! Неужели все напрасно? — его голос, смесь горечи и безнадежности, усугубил и без того унылую атмосферу.

Вдали еще раз гаркнула та одинокая птица, а может, то была уже другая. В этом звуке чувствовался явный сарказм, издевательская усмешка. Впрочем, НЕТ никакой птицы, ничего здесь НЕТ…

– Я наотрез отказываюсь жить в вымышленном мире! — Милеус даже изменился в голосе, заявляя об этом.

– Таково и мое мнение! — громко сказал Лодочник.

– Это несправедливо!

– Мы не желаем быть чьими-то выдумками!

Кто-то добавил: «глупыми выдумками».

Максим чувствовал, что назревает какой-то бунт. Он уже стал сомневаться: стоило ли вообще все это говорить. Ведь жили же не тужили. Оставалось бы все как есть, где каждый был счастлив в собственных заблуждениях. Вот она, горечь истины! У нее, оказывается, тоже своя цена… Ведь на то и существует заблуждение, чтобы создавать иллюзию счастья по причине отсутствия настоящего.

Алан… Ну, конечно же, он не остался безучастным и, как бы подытоживая общее настроение, нашел для него соответствующую мелодию слов:

– Как страшно и жутко бывает тогда,Когда среди праздной мирской суетыВдруг стоит понять, что идешь в НикудаПод лозунгом светлой, красивой мечты.

– У меня есть идея! — Придумаем опять что-то там придумал, возможно, под влиянием лирики. — Надо покинуть этот мир!

Мысль, конечно, гениальная. Но как и все гениальное, оказалась слишком простой, то есть откровенно глупой.

– Он же бесконечен, — вяло возразил Философ.

– Ерунда! Эти бесконечности такой же вымысел, как и все остальное! Вот если бы иметь какое-нибудь средство передвижения… например, воздушный шар.

Неплохое желание. Но лучше бы — ракету.

– Откуда?!

– Мы пожелаем, чтобы он у нас был, вот и все! Здесь творятся такие чудеса!

Пришло небольшое оживление и даже прилив бодрого настроения. Милеус возбужденно продолжал общую тему:

– Если мы вылетим за пределы этого мира, то окажемся в мире реальном, где же еще?

Только господин Философ и Максим понимали всю вздорность этой затеи, но не хотели лишать надежды ни себя, ни других. Впрочем, Философ тут же вернул всех на землю, с которой они еще не успели взлететь:

– Увы, силы даже нашего общего желания недостаточно, чтобы сотворить из ничего воздушный шар. Тут нужны волшебники, но ближайшие из них живут очень далеко, в Дремлющих лесах.

Все суетились, громко кричали, но никто не знал, что конкретно делать. Или бежать в те леса, или пытаться покинуть Мироздание пешком — это уже откровенное безумие, или как-то самим сконструировать этот шар, но об его устройстве никто и понятия не имел. Далее сценарий событий повернулся резким, внезапным, совершенно непредсказуемым пассажем. Вдруг каждый услышал громкие и отчетливые слова: