Норки! - Питер Чиппендейл

— Ну, мои отважные норки, что вы думаете обо всем этом? — прогремел Мега.

— Отлично!

— Превосходно!

— Блестяще!

— Ме-га! Ме-га! Нор-ка! Нор-ка! Ме-га — нор-ка! Ме-га — нор-ка! — принялись бешено скандировать норки, с нетерпением ожидавшие сегодняшней церемонии.

Мега широко улыбнулся, но сразу же стал серьезным.

— Мне не хотелось бы омрачать ваше радостное настроение, возвращая вас назад, к прошлому, и все же давайте вспомним все предыдущие поколения норок, которые томились в клетках и гибли, так и не узнав, что такое свобода. Их бескорыстная жертва не была напрасной! Давайте же почтим их память минутой молчания.

Мега выдержал паузу, которая показалась ему уместной.

— То были Темные Века, — продолжил он негромким голосом. — Дни правления бесхребетных Старей-

шин, дни безропотного поклонения их доктрине и покорности системе…

Мега сделал еще одну небольшую паузу, а потом возвысил голос:

— Но сегодня мы хороним это мрачное прошлое, мы празднуем наше настоящее! Здесь, в этом чудесном лесу, мы можем развивать в себе те качества, которые всегда отличали нас, норок, ставили нас в особое положение по отношению к другим, низшим существам. Мы пришли сюда, и здесь мы будем править!

Вождь скромно дождался, пока буря аплодисментов затихнет сама собой.

— Я привел вас сюда, мои храбрые норки, — сказал он, — но ваш славный успех — это не только моя заслуга. Мы должны благодарить судьбу за то, что у нас всех есть такое качество, которое позволило нам победить там, где все остальные неминуемо потерпели бы поражение. Помните, как вначале нас едва не сбил с пути коварный замысел нашего заклятого врага Горчицы, вступившей в сговор с Хранителем? Помните вы ночь, проведенную в трубе? — негромко спросил Мега. — Помните марш через болото? Помните ноющие мускулы и кровоточащие лапы? Помните, как ваш гордый дух едва не был сломлен?

Теперь некоторые из норок выглядели явно смущенными.

— Все это было наше детство, детство свободной стаи. Теперь оно в прошлом, мои норки, а прошлое я официально объявляю не имеющим никакого отношения к нам сегодняшним!

Виноватое выражение на мордах норок сменилось облегчением, и Мега сразу это заметил. Этот ход подсказал ему Психо, который утверждал, что многие из членов стаи все еще переживают, будет ли иметь последствия учиненный ими в трубе мятеж.

Он обежал глазами собрание.

— И все же наш замечательный успех — завоевание нового мира, который отныне принадлежит нам полностью и безраздельно,— стал возможен благодаря наличию в нас качества, которое связывает нас воеди-

но и позволило нам добиться столь грандиозной победы. Это качество называется предприимчивостью. Позвольте мне напомнить ёэм, мои норки, что это такое. Это дерзость, это инициатива, это смелость, сообразительность и — превыше всего — способность и готовность рисковать. Вот что такое предприимчивость. Выйдя, из клеток, где вам все подавали на блюдечке, каждый из вас проявил себя существом в высшей степени предприимчивым. Именно поэтому мы и победили, победили все вместе и каждый в отдельности. А победителям, как вам уже известно, всегда достаются все самые лучшие куски!

Он шагнул к кошачьему хвосту, и норки придвинулись ближе, сомкнувшись вокруг еще более тесным кружком.

— Помните Пуссли?

Норки откликнулись громким утвердительным ревом.

— Она дорого заплатила за свою наглость! — выкрикнул Мега, откинув голову. — Так пусть же теперь весь лес видит, что будет с теми, кто посмеет вставать на нашем пути! — воскликнул он во всю силу легких.

По сигналу Макси двое норковоротов принялись тянуть канат, сплетенный из гибких стеблей плюща и перекинутый через одну из ветвей Кривого бука. Кошачий хвост вздрогнул, оторвался от травы и начал подниматься вверх неравномерными рывками. Наконец он повис высоко над землей, слегка раскачиваемый вечерним ветром.

— Пусть каждый, кто увидит этот хвост, трепещет перед силой могучих норок! — торжественно провозгласил Мега. — Здесь, под нашей эмблемой, я нарекаю этот лес Предприимчивым Лесом. Пусть это название напоминает всем остальным существам о нашей великой инициативе и смелости, которые ухвостоверяются сим хвостом]

Эта последняя фраза, выдуманная Отделом норкетин-га, казалась ему глупой и дешевой, но Первый и Второй все-таки уговорили его непременно вставить ее в свою приветственную речь, уверяя, что для масс ни одна шутка не бывает слишком плоской.

И они оказались правы. Норки корчились от смеха. Сим ухвостоверяется!.. Их Вождь — отменный шутник!

Раскрасневшись от сознания собственного успеха, оба специалиста по рынку дружно выступили вперед. Еще утром М-Первый и М-Второй обучили норок новой песне, которую они сочинили специально для этого случая и которая так всем понравилась, что Отделу норке-тинга пришлось потратить немало сил, чтобы они не распевали ее раньше времени.

Правь, Норкомафия! Правь лесами! — дружно грянула стая.

Всех здешних тварей Сожрем мы сами!

Правь, Норкомафия, Морями крови! Лесные твари Пищат от боли!

Правь, Норкомафия, С утра до ночи! Всех диких тварей Пугать не прочь мы!

Правь, Норкомафия, Холмы и горы! Вас не укроют Все ваши норы!

Правда, вторая строка последнего куплета выглядела как-то неуклюже, однако придумать что-нибудь получше им никак не удавалось. «Сочинение песен только вспомогательное средство завоевания рынка, — утешали они друг друга, — да и норки в своей массе не настолько просвещенные существа, чтобы заметить легкие шероховатости текста».

Так оно и оказалось.

— Предприимчивый Лес принадлежит вам вместе со всем, что в нем находится! — завопил Мега. — Он ваш по праву! Вы его завоевали! Он ваш просто потому, что

вы — это вы, потому что вы — норки, в жилах которых течет красная кровь свободного народа! Так берите его, мои отважные братья и сестры! Берите и пользуйтесь им так, как вам больше нравится!

Раздувшись от гордости, Мега покосился на Мату, в то время как толпа снова принялась скандировать:

— Ме-га! Нор-ка! Ме-га! Нор-ка! Он — норка! Мега — норка!

Какие великолепные звери! Как лоснятся и переливаются их шубки, как блестят черные настороженные глаза, какие у них сильные мускулы, какие умные мордочки, какие острые зубы! Кто осмелится оспаривать их естественное превосходство над любыми живыми существами? Их позорное прошлое отныне навеки похоронено, а будущее обещает быть блестящим. Даже в заточении норки не утратили своего свободолюбивого духа, не забыли, что должны жить в свободном мире. И как бы ни называли этот лес его коренные обитатели, отныне он был зоной свободного предпринимательства норок. И он, Мега, только что установил это официально.

После купания, завершавшего торжественную церемонию, Мега наконец остался наедине с Матой. Он лежал на спине, любуясь вечерним небом, и чувствовал, как волна глубокого удовлетворения накрывает его. Что могло быть лучше ощущения, будто все вокруг принадлежит тебе? Что могло быть лучше, чем лежать, глядя на звезды, рядом с верной подругой и чувствовать себя законным вождем большой и счастливой стаи?

Он придвинулся к Мате и слегка пощекотал ее, лениво и вместе с тем чувственно. Мега был не единственным, кто ощутил носящиеся в воздухе флюиды и волнение в крови. Еще накануне побега самцы начали поглядывать на самочек в предчувствии брачного сезона, и в лесу столкновения и драки между ними стали особенно ожесточенными. Устанавливалась новая, жениховская иерархия.

Мега тоже чувствовал, как в нем пробуждается древний инстинкт. Весна действовала и на него, но не на Мату, которая с каждым днем становилась все более замкнутой.

— Если ты хочешь спросить меня кое о чем, Мега, — спокойно сказала Мата, отодвигаясь от него подальше, — то ответ будет отрицательным.

Это заставило Мегу сесть. До сих пор он считал само собой разумеющимся, что, как только настанет срок, именно Мата станет его супругой.

— Дело не в том, что я не люблю тебя, — ласково, но твердо продолжала она. — Люблю, но не в этом смысле. Просто я не собираюсь заводить детей ни от тебя и ни от кого другого.

— Поче… Что ты хочешь сказать? — спросил ошарашенный Мега. — А как же моя династия? Продолжение рода?

— Я же сказала — нет! Я не хочу оказаться в женском гетто среди всех этих неуклюжих мамаш с их огромными животами и набухшими сосками.

— Но это же совершенно естественно! — неуверенно возразил Мега.

— О, я знаю! Так же естественно, как и предшествующее, — с горечью отозвалась она. — Жаль, здесь нет моего отца — он бы рассказал тебе, что он считал естественным. Этот подонок домогался меня, еще когда я была крошкой, и в конце концов насиловал. И не один раз — это повторялось снова и снова… С тех пор я чувствую себя так, словно какая-то часть меня умерла. Конечно, я пыталась забыть, на так и не смогла. И я не выдержу, если ты — или кто-нибудь другой — снова сделает все это со мной. Только не жалей меня, Мега. Я рассказываю тебе все это только для того, чтобы ты знал — дело не в тебе, а во мне.