Иди куда хочешь - Генри Олди

Кришна ответил:

— Поле очищается от сорняков мудрым пахарем. Я сделаю все, что в пределах человеческих усилий. Но Боец, отринув справедливость, никогда не пойдет на мир ценою уступки царства, также и Царь Справедливости не откажется покорно от трона. Все, что можно будет сделать словом и делом, я сделаю, но не надеюсь я на мир с врагами!

Близнецы сказали:

— Семь акшаухини войска собрались здесь по твоей милости, о Баламут! При виде этих мужей-тигров, во всеоружии готовых к битве, кто из людей не содрогнется?! Тебе следует действовать таким образом, укротитель врагов, чтобы началась война. Если даже Кауравы и предпочтут мир, то и тогда ты должен вызвать войну с ними! А если старшие братья наши склонны следовать добродетели, пренебрегая долгом, то мы сами желаем сразиться с врагами в битве!

И воины кругом ударили мечами в щиты, приветствуя геройскую речь.

Черная Статуэтка сказала:

— Грех убить невинного, но не меньший грех пощадить того, кто заслуживает смерти! Действуй же, о Кришна, таким образом, чтобы этот грех не коснулся тебя!

И все подытожили:

— Друг Пандавов, ты заодно — несравненный друг всех Кауравов! Между нами и сыновьями Слепца должно быть достигнуто полное согласие. Поехав в Город Слона, ты скажешь то, что нужно, о Баламут! Благо тебе!

3

УГРОЗА

— Что скажешь, раджа?

Ты аккуратно свернул листы в трубочку и заново обвязал скользкой нитью.

— Ты доверяешь своим лазутчикам, Грозный?

Косматые брови регента поползли вверх. Вы были наедине, но даже в таком случае прямое обращение «Грозный»…

Мосластые пальцы дернули кончик чуба. Раз, другой…

— Это не лазутчик, раджа. Ему можно доверять в силу благородства происхождения.

Теперь настала твоя очередь поднимать брови. Благородство происхождения?

Как основа для доверия? Не шаткий ли мостик, господа мои?!

Раздражение скомкало лицо регента, но черты его мало-помалу разгладились. Умение владеть собой — признак величия. Достойный не поддается гневу. Что-то он хотел услышать от тебя, хитроумный Грозный, что-то ожидаемое с самого начала, предугаданное, отвечающее затаенным чаяниям самого регента, а ты юлил, уходя от ответа.

— Это царь западных мадров Шалья, раджа.

— Дед по материнской линии младших Пандавов-близнецов?! Что он делает здесь, в Городе Слона?!

— Предложил свои услуги в будущей войне… я имею в виду, если война станет неизбежной. А в доказательство своей преданности привез из лагеря Пандавов эти сведения, которые ему удалось с риском для жизни приобрести у личного писца Кришны.

— И уже поэтому он заслуживает доверия? — задумчиво повторил ты первый вопрос.

— Да! Трижды да! Я ему верю! А твое неверие меня не интересует! Слушай, раджа, если бы меня заботило твое мнение относительно честности царей, я так бы прямо и спросил! Но я спросил другое: что ты думаешь о похищенных записях?! Отвечай!

Ты проглотил обиду.

Сейчас не время… не время… боги! — о временах былых ты думал чуть ли не как о райских бдениях. Тогда чрево твое мигом выворачивало наизнанку от одного намека на оскорбление, тогда ты мог вломиться в дворцовые казематы, кулаками ответить всем этим достойным владыкам и дерзить в ответ на утонченное хамство. О, тогда…

Разум державного мужа, доверху полный государственных соображений, — стал ли ты счастливее, обретя его?

— Отвечаю, Грозный. Если отбросить в сторону надежность лазутчика… Сведения двойственны даже в случае их правдивости. «Грех убить невинного, но не меньший грех пощадить того, кто заслуживает смерти! Действуй же, о Кришна, таким образом, чтобы этот грех не коснулся тебя!» Какой грех из двух не должен коснуться Баламута? Далее: я слабо верю в двойную игру Кришны. До сих пор он показывал себя верным сторонником Хастинапура (как и его небесный владыка), а заодно прекрасным советчиком. Вспомни, именно он остановил тебя с Бойцом, когда вы хотели сразу после изгнания Пандавов объявить имперские обряды! «Даже сверши вы задуманное, — сказал Кришна, — все равно новый Чакравартин останется в памяти народа как притеснитель братьев! Люди сейчас сочувствуют Пандавам. Если бы они были мертвы, сочувствие вскоре иссякло бы, а так…» И Боец потратил все двенадцать лет, пытаясь найти изгнанников и уничтожить их! Он поступил верно, я сам бы так поступил на его месте, ни за что не заняв престол Колесовращателя до победы над врагами…

— Он поступил верно, раджа. Дюжина лет шакалу под хвост! Люди сочувствуют, люди подумают… Чушь! Ересь! Впрочем, вы так и не сумели отыскать Пандавов, пока те не объявились сами, отгородившись семью акшаухини войска.

— Ложь, Грозный! Тебе прекрасно известно: именно я сумел вытащить гордеца Арджуну в поле, инсценировав угон скота у матсьев! Я распустил слухи о присутствии среди налетчиков Брахмана-из-Ларца с сыном, Бойца с Бешеным, этого негодяя Карны — и тебя, тебя, мой владыка! Арджуна клюнул, раскрылся, ринулся вдогон, желая одним махом срубить верхушку Хастинапурской пальме, но когда я напомнил о клятве и проигрыше…

Несколько седых волос осталось в пальцах регента.

Через секунду смятое серебро упало на пол.

— Да, Грозный. Это ты согласился со звездочетами, которых наняли Пандавы. Ты признал правоту их определения! Скрипя зубами, я даже вызубрил его наизусть, как памятник глупости человеков! «Деления времени определяются мухуртами и днями, половинами месяца и месяцами, а равным образом выражаются временами года и годами. Из-за частичных их избытков и вследствие отклонения небесных светил получается избыток из двух месяцев каждые пять лет. Для тринадцати лет изгнания получается излишек в пять месяцев и двенадцать ночей — таково наше мнение. Поэтому великий Арджуна имел право являться в поле под своим именем». Каково?! Излишек! В пять месяцев и двенадцать дней! Имел полное право!

— Замолчи!

Ты покачнулся от этого крика: столько гнева и муки было в нем.

— Замолчи, раджа, — уже спокойнее повторил Грозный. — Тебе легко: ты не должен бояться умыть руки в крови внуков. Но мы отвлеклись. Вернемся к Кришне— послу.

— Вернемся. У нас есть всего два решения: или Черный Баламут друг обеим сторонам, желающий мира, или это провокатор, целью которого является сделать войну неизбежной. Я рекомендовал бы проследить его движение к Хастинапуру. Расставить по дороге шатры с хлебом-солью, послать слуг с богатыми дарами, подготовить рабынь для услады… и всем дать задание: следить за Баламутом. Если мнение соглядатаев сойдется на том, что Кришна едет с миром, пряча за пазухой войну… Тогда он не посол-миротворец. Тогда его следует по приезде заключить в темницу и как следует допросить. Возможно, даже с пристрастием. А Пандавам отправить гонца с предложением лучше выбирать послов. Я все сказал, Грозный.

Ты смотрел на регента и чувствовал: только что ты ткнул палкой в открытую рану. Грозному было больно.

И боль выплеснула наружу то, что старик тщательно скрывал.

— Я нарочно пригласил тебя, раджа, желая выслушать мнение человека подлого звания. Только низкорожденный мог препираться с мудрыми звездочетами, только простолюдин мог усомниться в честности царя Шальи, только подлец способен предложить арестовать посла, и только нечестивец дерзнул бы поднять руку на аватару Опекуна Мира. Перед тобой у меня был Наставник Дрона, и его мнение было мнением благородного человека. Убирайся вон, я больше не хочу тебя видеть.

Странно: раджа ангов куда-то исчез. Растворился при этих словах, как кусок смолы на огне, опал на травы души утренним туманом. Сутин сын рассмеялся, и странно звучал этот вольный смех в сумраке личных апартаментов Гангеи Грозного.

— Мы с тобой наедине, старик. — Ты подошел вплотную к седому гиганту и едва не рассмеялся во второй раз: вы оказались одного роста. — Ты расточаешь оскорбления подобно шлюхе, которой забыли заплатить. Говорят, когда-то сын Ганги победил Раму-с-Топором в честном поединке? Я, сын возницы, не верю этому. Но не спеши хвататься за соломинку Астро-Видьи и не зови стражу. Только побоища нам не хватало накануне дня, когда войска ждут последнего приказа! Просто запомни: если еще раз, наедине или прилюдно, ты посмеешь задеть мою честь…

Тишина.

Страшная тишина, готовая прорваться раскатом грома.

— Я не стану биться с тобой, старик. Я даже не стану биться вместе с тобой в качестве твоего союзника. Ты понял меня? До тех пор, пока будет жив Грозный, сутин сын не выйдет в поле. А теперь решай, что тебе слаще: оскорбления или союзник, каких немного в Великой Бхарате. Я все сказал, Грозный.

Ты уходил не оглядываясь.

Тишина молчала за спиной.

4

ПОСОЛ