Ловите принца! (Щепки на воде) - Инна Сударева

— Конечно! Наш господин не того теста! — обрадовался юноша: он нащупал общую тему для разговора, а это означало, что у него появилась возможность побыть с Ниной какое-то время. — Может быть, вы расскажете мне о том, как жилось лорду Мелину в Илидоле? Я об этом почти ничего не знаю. А хотелось бы. Ведь история, думаю, обещает быть захватывающей. А я парень любопытный, — и он виновато улыбнулся.

Нина улыбнулась в ответ. Отказывать у нее не было причин. К тому же, совсем недавно Ник так интересно повествовал ей о старинном оружии Двуглавой крепости. И ее история о житье-бытье в Илидоле может быть чем-то вроде платы за байки о мечах с причудливыми рукоятями. 'Он славный и добрый парень. С ним спокойно и хорошо', - подумала девушка, а вслух сказала:

— Что ж, я не против. За чашкой чая вполне можно поболтать. Если конечно у вас есть время.

— Для вас у меня всегда есть время, — заверил Ник, сияя глазами, и протянул ей руку так, как это делают кавалеры, чтоб пригласить куда-нибудь свою даму. — Могу я предложить вам для беседы малую гостиную? Там сейчас, наверняка, никого нет, и нам не будут мешать.

Нина, опять розовея от легкого смущения, вложила свои пальцы в его ладонь, и двое молодых людей быстро поднялись на крыльцо, выбивая резвыми башмаками глухую дробь из каменных ступеней.

— О как, — кивнул в сторону девушки и юноши тот парень с лопатой, что недавно мечтал о веселом Воротее. — Шустрый Ник решил приударить за сестрою мастера Ларика.

— А как иначе? — пожал плечами его приятель. — Малышка она красивая, ничего не скажешь. Кабы не был я женат, может, тоже побегал бы за Ниной. Слышал: характер у нее покладистый и спокойный. А такая жена — клад, а не жена.

— Верно-верно. Строптивицы — это ж наказание сплошное… Ну, пошли, что ль, работать. От разговоров наших снега не убавится.

Рассудительные работники закинули на плечи свои лопаты и пошагали обратно в сад — еще не одна дорожка желала быть расчищенной…

Ларик в это время занимался старым приятелем. Отвел продрогшего и усталого Тита в кухню, чтоб быстрее накормить, напоить и согреть. Там почти весь день горел огонь в больших кирпичных плитах с железными крышками, крутились шустрые, румяные поварята и дородные кухарки. Под строгим управлением главного повара они всегда готовили что-нибудь съестное.

Титу нашли место за одним из широких столов и обставили всевозможными кастрюлями, горшками и тарелками, из которых аппетитно пахло. Каша, суп, жареные колбасы, вареные яйца, полкаравая свежего, утром испеченного хлеба, кувшин с пивом, — парню было из чего выбирать.

— Ешь, ешь, — одобрительно закивал Ларик, наблюдая, с какой жадностью Тит набросился на колбасу. — Только не перезабудь вестей из Тильда.

— Такое не забудешь, — сразу ответил юноша и проглотил яйцо целиком. — Уф, я уж забыл, когда ел досыта. Как из Илидола уехал по просьбе нашего бывшего Пека, так, почитай, с тех пор… Плохо все вышло, ой плохо, — схватив ложку, обратил свои голодные глаза к жирному супу, который цветом был похож на янтарь. — Рыбный? Здорово! — и принялся хлебать, откусывая большие куски от каравая так быстро, что пару раз чуть не подавился.

Более-менее насытившись, стал есть размеренней и повел рассказ о своих приключениях:

— Вы ж сразу после убийства принца Патрика из столицы-то слиняли, про меня забыли. А я как раз вот в покоях Мелина нашего остался. Тогдаж никто еще ничего не знал. И я тоже. Сижу себе, отдыхаю. Мелин мне что тогда сказал? 'Заказывай все, что хочешь, к обеду и пользуй мой гардероб', - вот как он сказал. Я и послушался, не стал тушеваться: в колокольчик позвонил — пришел этот малый, паж, на девчонку похожий. Я ему сказал, что хочу есть и пить, чтоб принес он мне чего вкусного… Плохо мне тогда было. Да и сейчас не скажу, что хорошо, — Тит вздохнул и сделал пару больших глотков из кувшина с пивом. — Малый мне поклонился, побежал заказ выполнять. Вдруг, слышу: шум во дворце поднялся. Сильный такой шум: топочут, бегают, что-то про убитых кричат, лошадей седлают, в погоню даже снаряжаются. Это я потом понял: Патрика убили, а вы сбежали, а король повелел вас схватить. А тогда я напугался, полез в камин прятаться. Думал даже: вдруг весь переполох из-за того, что я в грязных сапогах по коврам в коридоре прошелся…

Ларик хмыкнул: по его мнению, Тит вполне удачно пошутил.

— Смешно? Да? А мне вот не до смеху было, — заметил, горько скривив губы, Лис. — пока я в камине хоронился, в саже, как нечисть какая-нибудь, вымазался, влетел в покои опять этот молокосо-паж. Еды-питья он мне не принес. Зато привел с собой целый десяток парней в железе. Они меня из камина вытащили, скрутили и поволокли куда-то, по коридорам, все мимо господ всяких разряженных, мимо белолицых леди. А я ногами упирался и кричал, как ненормальный, 'за что?! Так они еще меня и кулаком приласкали, за вопли, — рассказ парня теперь походил на рассказ мальчишки, который пришел со двора к маме, чтоб пожаловаться на сверстников, которые его затравили. — Так вот я с королем нашим познакомился — к нему меня приволокли, в этот, как там? — кабинет. Он на меня зыркнул: глазищи, что ножи, так и протыкают. И давай рычать: кто я, что тут делаю, какое отношение к Мелину имею и к тому, что Мелин только что Патрику шею свернул. А у самого руки в кулаки сжаты. Того и гляди: впечатает меж глаз со всей своей королевской дури…

— Что ж ты ему ответил? — спросил Ларик.

— То, что и вам с Мелином. Про то, как пытались мы Нину и мужа ее в Данн отвезти. Как напали на нас в лесу люди Гоша, как убили всех, кроме меня. И зачем меня в живых оставили. Вот и все.

— И все? Король отпустил тебя?

— Ага, как же, отпустил, — теперь хмыкнул Тит и еще раз хлебнул пива. — В королевском дворце такой переполох поднялся, и разве меня, друга виновника переполоха могли просто так отпустить? Нет, конечно. Посадили меня под замок — в дворцовые подвалы. Кормили раз в день и только хлебом с водой. Пару раз допрашивали, по морде били. А я что? Я все прежнее твердил, ничего нового не добавлял. Да ведь и не было у меня, чего добавить. Помучили меня так, уж не вспомню сколько дней, да и выпустили. Король сам отпустил. Сказал при этом: 'Езжай в Данн и передай всем тем, кто мне верен, чтоб не слушали своего лорда Мелина, убийцу и изменника, а собирались, снаряжались для битвы и шли под мои знамена, к замку Синие Флаги, что в земле Восточный Ларс'. Вот потому и поехал я сюда вместо того, чтоб вернуться в Илидол, наплевавши на Мелина и его темные дела. Разве могу я не выполнить королевского приказа?

— Чуднό как-то, — пробормотал Ларик, машинально забрасывая и себе в рот кусок свиной колбасы. — Сам король тебя отпустил, приказание вестничать дал. Разве мало у него гонцов, герольдов?

Тит пожал плечами, откинулся на спинку стула и погладил свой наконец-то наполненный вкусной и сытной едой живот:

— А почем я знаю, какая у королей придурь? Мелин вон тоже не каких-то там своих дворян о Нине позаботиться просил, а нас с Карлом и его братьями. Плохо все кончилось, это так, но придурь-то была… Из-за придури Мелина вся эта каша в Лагаро заварилась. И лорд Гош из-за него предательский договор с Тэйт и Бикео заключил. Он хочет Мелина вместо Лавра на трон Лагаро посадить, — это Тит сказал тихим шепотом, так, чтоб никто посторонний не слышал.

— Тебе король так сказал? — попытался уточнить подробности Ларик.

— Не король, а королева. С ней у нас тоже разговор был. Особый, — довольным тоном сообщил Тит.

Ларик лишь удивленно поднял брови, но рыжий Лис, похоже, больше не был настроен откровенничать. Он зевнул и спросил, озираясь по сторонам:

— Где тут у вас можно часок-другой соснуть?..

Глава восьмая

'Эх, Злата, как же красивы твои косы, — вздыхал Ларик, лежа в кровати и обнимая подушку. — Они очень похожи на золотые августовские снопы. А глаза — драгоценные, лазоревые камушки…

Он только-только пробудился, с сожалением не досмотрев сна, в котором обнимал и целовал свою прекрасную невесту так, как еще никогда она ему не позволяла. Злата и раньше снилась парню, но видел он ее почти всегда или в каком-то тумане или вдали и не касался. А вот сегодняшней ночью Злата явилась в сон в полупрозрачном платье нежно-розового цвета, положила руки ему на плечи и жарко поцеловала в губы. А потом ему привиделось нечто совершенно потрясающее: они вдвоем лежали в душистом и золотом сене и делали то, что разрешено делать парню и девушке только после венчания…

— Уу! — взвыл Ларик, освежив в памяти именно этот момент сна, уткнулся запылавшим лицом в подушку и пробубнил. — Как же я давно тебя не видел, мечта моя…

У него тут же родилась мысль — оседлать лошадь и словно на крыльях слетать в Илидол, к своей красавице, не обращая внимания на снег и мороз, но он заставил себя трезво посмотреть на ситуацию: 'Нельзя пропадать на неделю. В любое время могут прийти вести от братишки, или сам он явится…