Зеркальные миры. Перерождение (СИ) - Лёнок Линни

Она пожалеет в любом случае.

Когда Мари обустроила свой наблюдательный пункт, уже стемнело окончательно. Привалившись спиной к поваленному дереву, она вытянула ноги и перевела дыхание. Рядом высилась неаккуратная кучка сухих веток и даже несколько коряг покрупнее. Мечи довольно неплохо играли роль топоров — руническая сталь одинаково легко резала как тренировочные манекены, так и сухое дерево.

Сложность оставалась в одном. Как их зажечь? Все феи поголовно владели простейшим заклинанием искры: ни большого количества магии, ни специальных приспособлений для него не требовалось. Мари тяжело выдохнула. Как ни старались Нэй и Лиф научить её — ничего не выходило. В человеке просто не было нужной магии. Феи отзывались одинаково сочувственными взглядами, и Мари действительно расстраивалась из-за столь явных неудач, но лишь до одного события. Именно во время самостоятельной, отчаянной ночной практики ей впервые удалось призвать чёрное пламя. Всё разом перевернулось с ног на голову. Подтверждения фактам, урывками вытянутых у Шетаара (за эти годы пришла абсолютная уверенность в том, что дракон становился куда более разговорчив в отсутствие Мины), проявились в один момент. Оставалось лишь овладеть опасным даром, но Мари прекрасно понимала: она не могла надеяться ни на чью помощь, кроме отдалённых образов, приходивших во снах. Хотя даже и они воспринимались скорее вспышками вдохновения, нежели чем-то мистическим. Как и мужчина, глядевший на неё в те моменты из всех отражений.

Ветер сдувал в сторону горку пепла у её ног, словно услужливо пытаясь замести следы провальных попыток зажечь костёр. Мари плотнее закуталась в наброшенный на плечи спальный мешок. Становилось холоднее. Она вновь протянула руку к вытащенному на расчищенную площадку чурбану. Возможно, если взять деревяшку побольше, пламя не успеет обратить её в пепел?

Прямо за спиной звучал непрерывный металлический перезвон. Казалось, заражённым деревьям и не нужен был сильный ветер — листочки на них дрожали сами по себе. Где-то неподалёку журчал ручеёк. Мари задержала дыхание, пытаясь вспомнить, как было в тот раз, когда она сумела нагреть камень. Тогда даже и огонька не появилось. Она недовольно щёлкнула пальцами. Спустя столько попыток сердце уже не замирало в ожидании новой вспышки боли.

Хлоп.

Мари резко одёрнула руку, едва прикоснувшись к полену. Ничего. Она осторожно потрогала его пальцем, но дерево даже не нагрелось. Шмыгнув носом, Мари прижала к щеке тыльную сторону ладони — лицо уже совсем похолодело — и упрямо тряхнула головой. Ещё разок.

На этот раз она коснулась сухой коры мягко и медленно, словно не решаясь нырять в омут с головой. Тихонечко… Жар опалил лицо и ладони. Взметнулся удушливым облаком пепел, заставляя надрывно закашляться. Очередная коряга обратилась в ничто — только мелькнуло почти невидимое в сгущающейся темноте чёрное пламя. Мари с шумом втянула в себя воздух и ударила по земле кулаком.

Бесполезно!

***

Вода не казалась такой уж и ледяной после ночи, проведённой без костра. Мари хмуро уставилась на своё искажённое отражение. Ручеёк подпрыгивал и бурлил на камнях, стремительно петляя между корней. Тело сотрясала дрожь, а горло отзывалось болезненным першением. Она ещё раз плеснула в лицо водой и набрала полные ладони, игнорируя ощутимое пощипывание раздражённой кожи.

Зубы сразу же заломило, стоило сделать первый глоток. Мари протестующе замычала, но жажда была сильнее. Вытерев рот рукавом, она застыла на месте, пережидая, пока организм хотя бы немного успокоится. Есть не хотелось — были всё-таки в этом болезненном состоянии какие-то плюсы. Вот только минусы их существенно перевешивали.

Давно Мари не болела. Последний раз лёгкую простуду она умудрилась подхватить больше года назад, хотя по первому времени оказывалась в зале у целительниц стабильно, чуть ли не каждый месяц. Мари повела плечами, с трудом разгибая затёкшие спину и ноги. Ночью, устав от многократных попыток обеспечить себя теплом, она задремала в совершенно неудобной позе. Просыпаясь от малейшего шороха, Мари не только не отдохнула, но и чувствовала себя на утро абсолютно разбитой. Небо едва-едва начало светлеть, когда она решила наконец продолжить путь.

На рассвете путешествовать было безопаснее всего. Ночные хищники уже попрятались в свои логова, а дневные ещё не проснулись, поэтому не стоило оттягивать неизбежное и дальше. Наскоро умывшись и собрав немного воды в запасной поясной бурдюк — совсем маленький, предназначенный скорее для целебных снадобий, чем для питьевой воды, Мари, даже не сбавляя шага, переступила границу металлического леса.

Звон со всех сторон стал почти оглушающим. Она поморщилась, ощущая нарастающую головную боль. Деревья подступали всё ближе, намертво сплетаясь ветвями. От них веяло могильным холодом — Мари из последних сил изворачивалась, чтобы только ненароком не коснуться гнутых стволов.

Туман всё больше сгущался, пока наконец не пришло осознание: даже вытянутая ладонь терялась в белесой дымке. С таким же успехом можно было идти в кромешной тьме, на ощупь. Все звуки перебивались скрежетом металла. Мари вдруг ощутила, как сильно билось сердце. Это место по-настоящему пугало, вызывая животный ужас и желание поскорее забиться под корягу в поиске хоть какого-то убежища.

Мари вынула из-за спины ножны, ощупывая ими пространство перед собой. Разум настойчиво молил ускорить шаг, перейти на бег, чтобы поскорее покинуть это место, но она намеренно шла так мелко, как только могла. Уже многие советы Нойль и Лиф успели оправдать себя, так почему бы не прислушаться и ещё к одному? Взгляд метался из стороны в сторону, ни на чём не задерживаясь. Да и не было здесь ничего, что могло бы привлечь внимание из-за плотного тумана. Мысли путались. Сознание словно бы уплывало куда-то, оставляя место ледяному опустошению. Мари всё ещё ощущала холод и влагу на лице и руках, но постепенно становилась лишь сторонним наблюдателем, двигаясь совершенно машинально. Низкий гул, отдающийся в голове, примешивался к боли, накладываясь и будто бы стирая её. Всё было как… как во сне?

Тело метнулось куда-то влево, на ходу вытаскивая мечи: один, затем второй; ножны привычно повисли на креплениях за спиной. Слуха коснулось чьё-то дыхание. В непроглядной белой круговерти вспыхнули огненные глаза. Послышался удар. Ещё. И ещё. Жалобно заскрипели ближайшие деревья, заваливаясь на землю. Загрохотала тяжёлая поступь.

Ноги безошибочно ступали промеж корней. Лезвие одного меча направлено вперёд, второе — заведено назад. Пальцы сжимали рукояти в незнакомом хвате, но привычно и правильно. Монстр — огромный вепрь, подсказало нечто, сродни интуиции — ринулся в атаку. Металл заскрежетал по металлу. Взгляд успел выцепить покрытую серебристым морду с массивными бивнями и роговыми наростами. Зверь слишком долго пробыл в заражённой области.

Увернуться от рогов, поднырнуть под челюсть. Перекатиться, уходя от метивших в голову копыт. Тело исполняло команды безупречно. Ноги вновь толкнулись о землю, сокращая расстояние. На этот раз всё получится. Лезвие — чернота вспыхнула по кромке — прочертило широкую ленту, разрезая туман. Брызнула веером тёмная кровь. Короткий визг разнёсся по лесу, перебивая даже звенящую какофонию листьев.

Это было опасно.

Кровь легко стряхнулась с зеркальных лезвий; остатки пожрало бесследно пламя. Мечи вернулись в ножны такими, какими были. Туман стремительно окутывал тушу вепря, словно пряча бардак от любопытного чужого взгляда. Горло отзывалось сухостью, и рука мгновенно отыскала на поясе бурдюк. Горячая вода приятно согрела — всего пара глотков, не больше. Следовало экономить её, хотя до границы оставалось недалеко. Хватило бы сил.

Несколько мгновений ушло на то, чтобы отыскать верное направление. Преломления всегда оставляли явный след — это даже к лучшему. Вперёд. Земля под ногами была жёсткой, мёрзлой — ботинки нисколько не вязли в ней, позволяя выжимать из тела максимальную скорость. Успеть. Только бы…