Сказки о сотворении мира - Ирина Ванка

— Как ты сказала? Кто?..

— Шишкин Александр Данилович. Заслуженный тренер… в будущем.

— Тренировал Эрни в детстве?

— В три года малыш не произносил букву «Ш» и звал его Сиськиным. Тот терпел-терпел и дотерпелся, что Сиськиным его стал называть весь форт. Не выдержал парень. Попросил расчет. Это он приучил малыша играть правой, а потом почему-то решил, что ошибся. Нет, Сиськин молодец, не зря получал гонорары… И то, что у него сложится тренерская карьера, вполне закономерно.

— Где ты его откопала?

— На турнире… не помню каком. Смотрю, стоит, забор бодает. Вроде не пьяный, аккредитованный в качестве тренера какой-то салаги на детский турнир. Пригляделась — вроде вены не колоты, зрачки в норме, а потом вспомнила: лет пять назад на этом месте были небольшие воротца, и дорожка к тренировочным кортам вела напрямик. Потом забор стал сплошным, а дорожку травой засеяли. Я спрашиваю: «Мужик, ты вообще где?» А он говорит: «В большой финансовой заднице, потому что родитель клиента меня рассчитал». «За потерю связи с реальностью?» — спрашиваю. Он говорит: «Имел я эту реальность… и ту, другую реальность, тоже имел…». Я предложила ему зарплату, и он пошел за мной как бездомная собачонка, не спрашивая, куда.

Взволнованная Юля выбежала на крыльцо, словно внезапно спохватилась о чем-то, и собеседники замолчали.

— Где Натан? — спросила она.

Оскар с Мирой дружно пожали плечами.

— Как вы его отпустили? Человеку может быть с сердцем плохо, — Юля убежала за калитку и скрылась в сумерках. Вслед за ней на крылечко вышел Эрнест и обнял графиню.

— Все?.. — спросил он у Оскара. — Теперь я могу назвать его папой?

— Теперь — пожалуйста.

Вслед за Эрнестом из дома вышла Алиса.

— Дала таблетки? — спросил Эрнест, не выпуская графиню из объятий.

— Дала.

— Она выпила?

— Не знаю. Во всяком случае, в рот положила.

— А водой запила?

— Запила.

— И что?

— Что?..

— Проглотила?

— Кончай издеваться, — рассердилась Алиса. — Если мама решила, что будет спать, значит и без таблеток заснет.

— А если нет? Мне пойти, протолкнуть таблетку ей в горло?

— Она просила оставить ее в покое всех. Тебя в том числе.

Компания ненадолго умолкла. Все ждали явления на крыльцо Розалии Львовны, но виновница ожиданий, не торопилась. Сначала она долго сидела в темноте, не включая свет. Потом накинула шаль, поднялась в библиотеку, где спали Соня с Левушкой, и стала будить детей.

— Софочка, — сказала она, — просыпайся, детка, мы едем домой, — Левушка, сынок… просыпайся, пора собираться. — Она включила в библиотеке свет, спустилась вниз и снова села на опустевший диван. Софья Натановна сквозь сон поднялась с дивана, выключила свет, накрыла Левушку пледом и, недолго думая, сама улеглась.

О Розалии Львовне все забыли, как только вернулась Юля.

— Сидит под забором, — сообщила она.

— Курит?

— Плачет. Я хотела с ним посидеть, — призналась девушка, — он сказал, что хочет побыть один. Сказал, чтобы мы все пошли к черту и долго не возвращались. А что мы такого сделали?

Алиса поднялась со ступенек.

— Не надо, — одернул ее Эрнест. — Побольше поплачет — поменьше пописает. — Он положил голову на колени графине и закрыл глаза.

— Не надо, — согласился с Эрнестом Оскар. — Дай человеку побыть одному.

— Папа о чем-то таком догадывался, — сказала Алиса. — Оскар, если ты знал, ты должен был ему рассказать.

— Что рассказать? — удивился молодой человек. — Я только понял, что Левку с Эрни поменяли местами. Все остальное — для меня такие же новости, как и для вас. Откуда мне было знать? Я всякие варианты прикидывал…

— Не переживай, Алиса, мне он тоже не доверяет, — пожаловалась Юля.

— Я доверяю тебе больше, чем самому себе. Просто надо было понять смысл подмены, а потом выкладывать информацию. Ты же знаешь, что однажды я уже поплатился за длинный язык. Почему-то я думал, что это было сделано для Левкиной конспирации. Я ведь предположить не мог, что так получилось.

— Да, Левка хорошо законспирировался, — согласилась графиня. — Лучше, чем можно было желать. Вообще-то я собиралась организовать Розалии двойню. Но, наверно, Автор знал лучше меня, как действовать. Если б я не взялась пристроить Левку в семью, Эрни бы вряд ли выжил. Почему мне сразу в голову не пришло, что ребенок Валерьяныча получится таким же анахроником, как и ребенок Копинского? Ведь, опять же, элементарно догадаться, если подумать. Странно, что он вообще родился. Если б Розалия всю беременность не торчала над генератором, который у вас в подвале, это был бы не крошка-граф, а стопроцентный выкидыш на раннем сроке.

— Машку благодарить надо, — сказала Алиса. — Из-за ее безобразного поведения в школе маме пришлось поселиться здесь.

— Бедная девочка, — вздохнула графиня, — какой кошмар ей пришлось пережить.

— Вряд ли она понимала.

— Нет, Алиса, все она понимала. Она сидела под кухонным столом, дрожала от страха, как зайчонок. А когда я уходила, вышла за мной и спрашивает: «Куда вы уносите братика?» Я так охренела, что честно призналась: «Похоронить». Но ее глаза мне запомнились на всю жизнь. Девочка больше ничего не сказала. Но это были совсем не детские глаза. Как она? Как у нее дела в школе?

— Ай… — махнула рукой сестра, — как росла оторвой, так и растет. Никакой на нее управы. Точно, как этот. Боже мой, — дошло до девушки, — неужели дурень лохматый — мой родной брат? Не могу поверить. Мне казалось, что он какой-то наш дальний родственник, но папа почему-то скрывает. Эрни, а ты-то знал?

— Никогда от него не скрывала… — ответила графиня за крошку-графа. — Как только начал соображать, я все ему рассказала про настоящую семью, и про сестер, про родителей, даже про предков… что знала. И обстоятельства, благодаря которым он у меня появился, тоже разъяснила подробно. Эрни, ты знал, чей ты детеныш? — спросила графиня.

— Я граф Виноградов, — ответил малыш.

— Не примазывайся к чужому роду. Твой — не хуже. У тебя в роду тоже знатные предки водились.

— Можно поподробнее?.. — заинтересовалась Алиса.

— Если уж на то пошло, он граф Сотник, а это будет покруче, чем Виноградов.

— Я граф Виноградов, — стоял на своем Эрнест.

— Папа… — обратилась Алиса к тени, неожиданно шевельнувшейся у стены. В темноте блеснули очки. Никто не заметил, как Натан Валерьянович присоединился к компании, — …слышишь, что говорит Мирослава?

— Она знает, что говорит, — подтвердил профессор. — Но прабабушка ваша, Сара Исааковна, никогда не упоминала о происхождении Сотника.