Джон Леннон. 1980. Последние дни жизни - Кеннет Уомак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пара начала обсуждать идеи для обложки альбома. Джон нарисовал пару вариантов, которые называл «лицо один» и «задник один». В обеих концепциях он представлял себя и Йоко в окружении цветочных мотивов, а точнее фрезии, которая в Ботаническом саду на Бермудах подарила ему название альбома. Для «лицевой» ст ороны Джон предложил воспользоваться услугами Ричарда Бернштейна, «который делает обложки для Interview[109] [Энди] Уорхола. Он создал этот стиль». Джордж Смолл говорил, что слышал о варианте «лицевой» стороны с портретами Роберта Браунинга и Элизабет Баррет Браунинг, поэтов XIX века, а кроме того влюбленной пары. Но не так все просто – вместо лиц Роберта и Элизабет должны были быть лица Джона и Йоко. «Там была бы сепия, вид такой, как на старых фото», – объяснял Смолл. В любом случае, по плану Джона предполагалось макетировать обе стороны – и «лицо один», и «задник один», – а «та, которая будет больше подходить, и станет лицевой стороной».
Джон и Йоко тщательно продумали и другие надписи на альбоме. Они согласились, что таковых должно быть относительно немного, по крайней мере, на лицевой стороне. Ленноны даже сочинили подзаголовок: «Игра сердец, в ролях Джон и Йоко» (275).
В ту пятницу Джон и Йоко были вынуждены работать без Слика. Как рассказывал потом гитарист: «У меня, твою мать, было такое похмелье, мне было так плохо в тот день, что я не приехал на студию. Я звонил, но не педалировал тему. Со мной был такой пиздец, что я не мог добраться до студии. Я вот так себя вел в те времена. Но вообще это был один из редких случаев, когда я себя совсем не контролировал. И надо же, это случилось именно у Леннона на записи». Джон воспринял отсутствие Слика спокойно, хотя не мог отказать себе в удовольствии представить газетный заголовок, посвященный загулявшему гитаристу: «Музыканты умирают во время записи с Ленноном». Как вспоминал Слик, «Джону представлялось забавным, как я вползу в студию на следующий день после долбаного загула. Я приполз, а он просто рассмеялся и сказал: “Оттянулся ты вечерком!” Думаю, его это все прикололо, потому что он видел в этом себя в стародавние времена и косвенно прожил мое падение» (276).
Когда Джон и группа начали работать над Dear Yoko, они в значительной степени сохранили замысел, каким он представал на демозаписи в апреле. Дуглас тогда отметил, что в композиции «было ощущение начала пятидесятых. Джон был очень хорош, потому что отлично себя чувствовал в этих ритмах. Я думаю, это была самая легкая и веселая запись в альбоме».
Звучание рок-н-ролла было налицо, как и изящный вокал Джона, вдохновленный Бадди Холли. В Dear Yoko он почтительно скопировал «икающий» певческий стиль техасского чуда, что особенно заметно в бравурном начале песни, когда он поет «А-велла-хелла-хелла, даже после всех этих лет».
Неудивительно, что сказалось отсутствие Слика, и в музыкальном направлении доминировал Маккракен. «Поскольку Эрла там не было, Хьюи определял, как будут звучать гитары на этой записи. Хьюи действительно распоряжался этой песней в музыкальной части», – сказал Дуглас. С Маккракеном песню Йоко Beautiful Boys постигла ту же участь: резко прочерченные гитарные партии придавали треку пугающее звучание (277).
В понедельник 18 августа, всего через одиннадцать дней после того, как Джон и Йоко начали работать на Hit Factory, незаписанными оставались совсем немного песен. Первой из них была Watching The Wheels, долгозреющая композиция, начавшая свое существование под названием Emotional Wreck. Песня изначально строилась на вокале Леннона и пианино Смолла. Смолл говорил, что «это была самая клавишно ориентированная песня из всех. Она не настолько определялась гитарами, как другой материал. Тут я на пианино, и Джон играл на электророяле Yamaha».
Как и в других первоначальных записях для Double Fantasy, Леннон исполнял основные вокальные партии с намерением доработать их позже, когда будут наложены дополнительные музыкальные дорожки. Музыканты пробовали разные варианты, и было видно по всему, как рад Джон возвращению в студию. После одного дубля он игриво произнес: «А сейчас мы хотели бы сменить темп и сыграть маленький фокстрот для госпожи Хиггинс из Дарвина, Австралия». Еще раньше, репетируя Watching The Wheels, Леннон комично пародировал битловскую I Am The Walrus. Во всей красе изображая пение Дилана, он исполнил также I am he as you are he as we are thee and you are all together[110], и музыканты зашлись смехом (278).
В то же время Джон придумал добавить в конце Watching The Wheels «барное» звучание, что великолепно исполнил Смолл. Он вспоминал: «В самом конце, где Джон поет I just had to let it go[111], он очень настаивал, чтобы я сыграл вслед эту романтическую партию пианино, точно как было написано. Он сказал мне, что однажды вечером сидел в баре, слушал пианиста, и тот рифф запал ему в голову. Так что ему нужно, чтобы этот же рифф прозвучал в конце» (279).
Следующую песню – Give Me Something — записывала Йоко. Еще одна авангардная танцевальная мелодия из ее растущего репертуара. За какие-то несколько дней вклад Йоко в Double Fantasy превратил ее творчество из чисто экспериментального в творчество автора песен с развивающимся чутьем на популярную музыку. Пророчество Джона в «Диско 40» на Бермудах о том, что его жена еще скажет в музыке свое слово, по-прежнему звучало правдиво.
После недолгой работы над Give Me Something команда решила уделить внимание пере делке I‘m Losing You. Через считаные дни после отъезда Cheap Trick у Джона и Йоко возникли претензии к работе музыкантов. Все началось со счета на $3000, который менеджер группы представил в компанию Lenono Music за игру Нильсена и Карлоса. К этому моменту Дуглас понимал, что для группы из Рокфорда, штат Иллинойс, ничем хорошим это не кончится: «Йоко решила, что Cheap Trick воспользуется успехом Джона. У нее к этому было такое отношение: “Кто
