Джон Леннон. 1980. Последние дни жизни - Кеннет Уомак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Во вторник Джон в первый раз попробовал записать на Hit Factory I‘m Losing You с Нильсеном и Карлосом, которые присоединились к Левину на безладовом басу и Смоллу на пианино. Хорошо известный как своими выходками на сцене, так и гитарной коллекцией, Нильсен был загипнотизирован видом битловских гитар Джона, расставленных в студии. «Он показал мне свой Rickenbacker 325. Я коллекционер гитар, так что это было самым крутым», – сказал Нильсен. Для записи Нильсен «привез Les Paul, Hamer и Fender Telecaster с си-бендером[108] на ней. Джон никогда таких не видел. Кончилось тем, что я отдал ему ту гитару – Fender» (266).
Джон, по своему обыкновению, быстро обрисовал музыкантам песню, распределив партии и дав достаточно простора для того, чтобы каждый ощущал мелодию, как свою. Карлос вспомнил, что сказал тогда: «Мы пытаемся придать ей звучание, как у Plastic Ono Band», и это вполне устраивало двух пришлых музыкантов. «Мы исходили из этого, потому что Cheap Trick были большими поклонниками Plastic Ono Band, – рассказывал Карлос. – Во время сессии они записали песню вживую. Джон пел и играл на моем “Сардониксе”». Как говорил потом Карлос, «с этими двумя ребятами и Ленноном музыкальная тропа для нас была проложена. Те парни были лучшими, и работалось с удовольствием. Джон был как Чак Берри, он замечательный ритм-гитарист» (267).
Результатом стала хардроковая, пронизывающая версия I‘m Losing You. Несколько раз пройдясь по основной структуре, Нильсен продумал основной гитарный рифф, а Карлос задал ритм. «Какую скорость ты хочешь?» – спросил барабанщик Леннона. «О, ту, которую ты считаешь нужной», – ответил Джон. Со своей стороны, Карлос удивлялся той степени свободы, которую им предоставил Джон. «Мне и Рику дали возможность взять инициативу на себя. Мы сделали несколько дублей, и все получилось». Нильсен исполнил соло I‘m Losing You вживую, затем удвоил гитарную партию, пока остальные смотрели из аппаратной. «Эх, хотел бы я, чтобы ты был со мной на Cold Turkey. У нас был [Эрик] Клэптон, так его что-то заморозило, и он мог играть один-единственный рифф”, – сказал Джон (268).
После перерыва музыканты обратились к I‘m Moving On Йоко. Для начала Джек предложил Карлосу заново использовать партию ударных из дебютного альбома Cheap Trick. Изучив аранжировки Давилио, Нильсен быстро сочинил гитарный рифф. В этот момент, вспоминал Карлос, «Джон сказал по громкой связи: “Мама, дорогая, почему бы тебе не сделать первый куплет Тони, а потом сделать аранжировку мальчиков”, – “мальчиками” он называл меня и Рика. Йоко без промедления яростно ответила: “Пошел ты на хер, Джон!”, и студия взорвалась смехом». «Мы рассмеялись от этих слов, потому что было совершенно ясно, что они – команда, – продолжает Карлос. – Эту песню Йоко мы сыграли так себе, ощущения так и не стали чем-то большим. Но были такие вещи, когда Йоко сидела в студии и спрашивала: “Кто-нибудь хочет мюсли?” – или что там у нее было, и это выглядело, как корм для животных. А Джон в этот момент был дальше по коридору с помощниками и тихонечко наворачивал пиццу» (269).
Позже в тот вечер, после того как Нильсен и Карлос уехали, музыканты Double Fantasy собрались вновь, чтобы сделать первый дубль Beautiful Boy (Darling Boy). Что интересно, они записывали эту нежную колыбельную Джона в той же студии, где Стиви Уандер записал Isn‘t She Lovely, которую позже включил в альбом Songs In The Key Of Life (1976) для своей дочери. Когда группа записывала мелодию, стало ясно, что репетиции в SIR Studios не прошли даром. Музыканты настолько хорошо ориентировались в мелодиях, что могли позволить себе намного больше нюансов, чем предполагали аранжировки Давилио. К этому моменту трио гитаристов – Леннон, Маккрекен и Слик – были в исключительной форме. «Джон и я играли на акустической гитаре в Beautiful Boy, а Хьюи – на электрогитаре, – вспоминает Слик, и добавляет: – Я играл на черной акустической “Ямахе” Джона с драконом на ней». Леннон, как всегда, хотел как можно скорее перейти от репетиции к записи. «Давайте запишем дублик, пока мне не надо идти пописать! – объявил Джон. – Хью, ради всего святого, ты эту песню даже задом наперед знаешь. Надень свои долбаные наушники и послушай. Он читает с листа! Там три аккорда. Давайте, поехали!» (270)
Когда настала пора записывать вокал для Beautiful Boy (Darling Boy), Джону пришлось очень нелегко, пока он наконец смог передать удивительную глубину отцовского чувства к своему четырехлетнему сыну так, как хотел. Через некоторое время подключился Джек, обсуждая с Джоном вокальную партию, особенно ту часть, где поется, что «все становится лучше и лучше». Когда Джек спросил, как именно Джон произносит слово «лучше», Джон рассказал о барабанщике Джимми Николе, который недолго заменял болевшего Ринго во время австралийского тура The Beatles в июне 1964 года. Как Леннон объяснил Джеку, Николь вечно повторял: «It‘s getting better all the time» («Все постоянно становится лучше») – эта фраза вдохновила четверку на песню Getting Better и, по-своему, Джона, написавшего Beautiful Boy (Darling Boy). Когда они вернулись к работе, Джон отнес это случайное воспоминание на счет «еще одних закоулков памяти Джона Офлинна». В конце песни Леннон стал напевать «родной, родной, родной, родной мальчик». Изначально он хотел закончить песню, обратившись к слушателям со словами «вставьте имя своего ребенка». И тут его осенило: «Мне нужно было сказать “Шон” вместо “мальчик”». Соответственно в следующем дубле он изменил финал песни и спел
