Гончаров - Владимир Мельник

Вообще, этот отпуск 1857 года оказался для писателя счастливым во многих отношениях. Он не только закончил «Обломова» в Мариенбаде, но побывал в Париже, Дрездене, Кёльне, Франкфурте… Осуществилась давняя мечта Гончарова: взглянуть на шедевры Дрезденской галереи, Лувра. Судя по всему, он заходит в Дрезденскую галерею уже в середине июня 1857 года, возможно, вместе с поэтом H.A. Некрасовым, который оказался в Дрездене в те же дни и которому Гончаров служил переводчиком. Здесь он прежде всего припал к Рафаэлевой Мадонне. Гончаров прекрасно разбирался в живописи. В особенности ценил итальянцев и голландцев. Рафаэль, Тициан, Рубенс, Гвидо Рени, Грёз — эти имена часто мелькают в его письмах, статьях и даже романах. Из русских художников он чаще всего упоминал И. Крамского, Н. Ге, А. Иванова… В статье о картине Крамского «Христос в пустыне» Гончаров показал себя тонким знатоком русского искусства и настоящим мыслителем. Очевидно, вкус к живописи ему был привит ещё в университете, а затем в семье художника Майкова. Но Рафаэлевская Мадонна, которой восхищались многие русские писатели, начиная с В. А. Жуковского, затмила для него всё, что он видел до сих пор. В письме к Ю. Д. Ефремовой от 11 сентября он восклицает в каком-то священном ужасе: «Я от нее без ума; думал, что во второй раз увижу равнодушно; нет, это говорящая картина, и не картина, это что-то живое и страшное. Все прочее бледно и мертво перед ней». В Лувре он, по собственному признанию, «с полчаса в удивлении просидел перед Венерой Милосской». Но впечатление от Венеры всё-таки оказалось намного слабее. Образ Мадонны Рафаэля не раз будет всплывать в его статьях и письмах.

Дом в Симбирске, в котором родился И. А. Гончаров И. А. Гончаров в юности. Художник К. А. Горбунов Писатель Иван Александрович Гончаров. Художник И. Раупов Фрегат «Паллада». Неизвестный художник Фрегат «Паллада». Художник А. П. Боголюбов Офицеры фрегата «Паллада»: Тарелки и раковина, привезённые И. А. Гончаровым из путешествия Шкатулки, привезённые И. А. Гончаровым из путешествия Офицеры фрегата «Паллада»: И. А. Гончаров — пятый слева. Слева от него — И. С. Унковский, командир корабля, справа — Е. В. Путятин, командир экспедиции. Стакан с подстаканником и подсвечник И. А. Гончарова Шкафчик из кабинета И. А. Гончарова Морской пейзаж, привезённый И. А. Гончаровым из кругосветного путешествия «Смерть Обломова». Иллюстрация из журнала «Нива» Слева направо сидят: И. А. Гончаров, И. С. Тургенев, A.B. Дружинин, А. Н. Островский. Стоят: А. Н. Толстой, Д. В. Григорович Автограф И. А. Гончарова Портрет И. А. Гончарова работы И. Н. Крамского в журнале «Искры» A.C. Пушкин. Художник O.A. Кипренский Н. В. Гоголь. Художник Ф. А. Моллер Ф. М. Достоевский Л. Н. Толстой. Художник И. Н. Крамской Великий князь Сергей Александрович Цесаревич Николай Александрович Великий князь Константин Константинович. Неизвестный художник И. А. Гончаров. Художник H.A. Ярошенко Дом в Санкт-Петербурге (Моховая, 12), в котором в течение тридцати лет жил и работал И. А. Гончаров Могила И. А. Гончарова Памятник Гончарову в Ульяновске Дом-памятник писателю И. А. Гончарову, построенный в 1912–1916 годах по проекту архитектора A.A. Шодэ Историко-мемориальный центр-музей И. А. Гончарова «Памятник лени» — обломовский диван в Ульяновске Памятник «Книга «Обломов» в Ульяновске

Роман практически был окончен. Более того, Гончаров, как всегда, имел желание обсудить новое произведение. Как раз в это время Тургенев, давно посвящённый в замысел «Обломова», находился в Париже. Ещё в ноябре 1856 года он писал Гончарову: «Не хочу и думать, чтобы Вы положили свое золотое перо на полку, я готов Вам сказать, как Мирабо Сиэсу: «Le silence de Mr. Gontcharoff est une calamite publique».[197] Я убежден, что, несмотря на многочисленность цензорских занятий, Вы найдете возможным заниматься Вашим делом, и некоторые слова Ваши, сказанные мне перед отъездом, дают мне повод думать, что не все надежды пропали. Я буду приставать с восклицанием: «Обломова!»» Оценка таких писателей, как Тургенев, Боткин, сильно интересовала Гончарова. Разгорячённый стремительным окончанием романа, жаждущий услышать мнение знатоков, он спешит из Мариенбада в Париж. 16 августа писатель был уже в столице Франции. В «Необыкновенной истории» он будет вспоминать: «С какой радостью поехал я со своею рукописью в Париж, где знал, что найду Тургенева, В. П. Боткина, и нашёл ещё Фета, который там женился на сестре Боткина. Я читал им то или другое место, ту или другую главу, из одной, из другой, из третьей части — и был счастлив, что кончил».

Гончаров читал русским литераторам свой роман — «необработанный, в глине, в сору, с подмостками, с валяющимися вокруг инструментами, со всякой дрянью». Чтение, как и ожидал романист, оказалось весьма полезным. В письме к И. Льховскому от 22 августа 1857 года из Парижа он обрисовывает атмосферу обсуждения: «Тургенев разверзал объятия за некоторые сцены, за другие с яростью пищал: «Длинно, длинно; а к такой то сцене холодно подошел» — и тому подобное… Я сам в первый раз прочел то, что написал, и узрел, увы! что за обработкой хлопот — несть числа».[198] И всё-таки чувствуется, что Гончаров очень доволен: он явно получил подтверждение, что, несмотря на недочёты, роман состоялся, что это вещь капитальная, может быть (тайно грезилось), эпохальная… И он не ошибся. По поводу чтения романа Тургенев писал Некрасову 9 сентября из Парижа: «Есть длинноты, но вещь капитальная, и весьма было бы хорошо, если бы можно было приобрести его (роман. — B. М.) для «Современника»». Однако «Обломов» появился не в «Современнике», а в журнале A.A. Краевского «Отечественные записки». После чтения романа Гончаров заторопился из отпуска домой. Мнение Тургенева, с одной стороны, вдохновля-до на доработку, а с другой… Иногда Гончарову кажется, что «роман далеко не так хорош, как можно было ждать от меня, после прежних трудов», «он холоден, вял и сильно отзывается задачей». Но, впрочем, для него такие перепады настроения и самооценки — почти норма.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});