Sindroma unicuma. Книга 2. - Блэки Хол

- Ага, детка игралась и случайно уронила. А Изка не причем, да?

- Она в прошлом, - сказал Мелёшин, наблюдая за дергаными движениями венчика. - Дай, взобью.

- Нет! - отодвинула я миску. - Весьма подозрительное прошлое, если из-за него потребовалось устраивать димикату*.

- Это дело чести, - ответил он хмуро.

- Какой чести? - отвлекшись я, расплескала добрую треть увеличившейся массы. - Успеваешь работать на два фронта, да? Мне много лапши не надо, всё съем и переварю, и Изка останется при делах.

- Дай взбить, - снова попросил Мэл.

- Не дам, - замахнулась на него венчиком.

- Никакой лапши не было.

- Значит, ты соврал, что разговаривал с Изкой?

- Нет. Я поговорил с ней в тот же день, и мы расстались, - ответил неохотно Мелёшин.

- Так же как с Лялечкой, Мирочкой, Эльзочкой... с кем еще? - начала я заводиться.

- Эва, не сваливай в кучу, - воспользовавшись моментом, он выхватил венчик и миску, в которой пышной пеной поднялись остатки массы.

- Ничего я не сваливаю, - схватив комок рафинированной соли, стала натирать на терке. - Если расстались, не понимаю, зачем стреляться с Дегонским.

- И не поймешь. Это мужские дела. Он подбивал клинья к Изке назло мне, и теперь над нашей троицей потешается весь институт, - продолжил взбивание Мэл. - В туалеты нельзя зайти: повсюду плюсики мельтешат, а я только сегодня увидел.

У меня вырвался судорожный вздох. Мелёшин упомянул о каракулях, нарисованных на дверце кабинки в женском туалете. Или глубокомысленные строчки чудесным образом расплодились во всех местах общего пользования? Выведи моя рука не "Д", а, допустим, "Г", неужели Мэл калечил бы парней с фамилиями, начинающимися на эту букву?

- И ты поверил анонимной гадости? Вдруг это неправда? - воскликнула, истязая шорканьем соляной кусок.

- Хороша неправда, если этот говн... Дегонский признался.

Я очнулась, когда ладонь в перчатке заелозила по терке, а на тарелке образовалась кучка зеленой соли.

- То есть, между ними что-то было? - изумилась совпадению корявой математической формулы и действующих лиц сердечного треугольника.

- Романтика прямиком из столовой, где поднос утёк, - сыронизировал Мэл, снова включив спиртовку и поставив сотейник на огонь. Вылил взбитую массу, увеличившуюся втрое, и взялся помешивать смесь.

- Всё равно не понимаю. Если вы с Изой того... распрощались, зачем стреляться с Дегонским? Пусть бы шел на четыре стороны и радовался.

- Нет, - ответил жестко Мелёшин. - За подлость, устроенную за моей спиной нужно отвечать.

- Даже если этой подлости сто лет в обед?

- Предательство не имеет срока давности, - обрубил он. Ишь, какой принципиальный мститель.

- А на цертаму* повез, чтобы позлить Изочку?

Наконец-то запомнила название, - удивилась я про себя и для профилактики беззвучно повторила без запинки.

- Мы с Изкой расстались, и теперь я не в ответе, перед кем она виляет хвостом, - сказал Мэл, уменьшив огонь в спиртовке. - А тем, кто не знал и болтал лишнее, пришлось заткнуть рты, позвав тебя.

От услышанных слов я опешила, растерянно хлопая глазами. Мелёшин без капли неловкости признался, что специально выставил меня на всеобщее посмешище, и объяснил таким тоном, словно его принудили взять меня в поездку по лесным проселкам.

- Может, стоило предупредить? - выпалила, шмякнув тёркой о стол.

- Тогда ты не согласилась бы ни под каким соусом.

Я смотрела на Мэла и поражалась его беспросветному нахальству.

- Зато, Мелёшин, теперь надо мной потешается весь институт. Придется вызывать тебя на димикату.

- Разве потешаются? - удивился он. - Я бы узнал. Не возьму в толк, почему злишься.

- Почему злюсь? - разгорячилась я, размахивая теркой. - Да потому что ты опять перевернул по-своему и выставил так, будто меня должно распирать безмерное счастье за приглашение на лесное развлечение для избранных.

- Это ты перекручиваешь, как тебе выгодно, - повысил голос Мэл. - Я поехал бы только с тобой и больше ни с кем. На остальных мне плевать.

- Зато мне не плевать! - схватив горсть медовых шариков, я швырнула в бункер измельчителя.

- Уже дошло, - хмыкнул он. - Больше ни одна муха не пролетит рядом. Следи за огнем, пока буду крутить, - и взялся за ручку измельчителя.

- Поражаюсь твоей самоуверенности, Мелёшин, - ответила я раздраженно. - Из всей речи уловил самое нужное. Правильно говорят, у кого что болит, тот о том и говорит. Между прочим, пока ты обсуждал, какую ставку сделать, я почти околела.

Мэл нахмурился, затормозив перекручивание:

- Я прочно привязал заклинание. Оно не слетело бы даже при ходьбе.

- Однако улетело благодаря пьяным парням.

- К тебе приставали? - встревожился Мэл. - Запомнила их? Покажешь?

- Там парней было человек двести или триста. Откуда бы упомнила? К тому же злилась, пока ты любезничал с подружкой.

- Она мне не подружка.

- Значит, бывшая.

- И не бывшая. Никакая. Общая знакомая.

Увлекшись препирательствами, я позабыла о кипящем вареве, и оно тут же откликнулось, выплюнув вверх горячий брызг. Хорошо, что мы с Мэлом вовремя увернулись.

- Устала от твоих бывших и настоящих, - сыпанула я соленый порошок в булькающее месиво, и Мелёшин переключился на помешивание загустевшей смеси с безвозвратно нарушенными дозировками. - Устала от тех, кто общий и не общий, кто знакомый, а кто мимо проходящий.

- Упрекать прошлым нечестно, - Мэл добавил в варево медовую крошку. - Оно есть у каждого, его не спрятать и не стереть.

Богатое Мелёшинское прошлое - не чета моему жиденькому. Чтобы пересчитать подвиги Мэла, не хватит пальцев на руках и ногах, и нужно дополнительно арендовать три или четыре конечности.

- Наверняка и у тебя есть прошлое, - заметил он.

- Есть, - я сунула под пресс две ягоды вонюлярии. По кабине поплыл противный запашок.

- Вот видишь, - согласился растерянно Мелёшин. - И какое оно, твое прошлое? Безоблачное?

- Безоблачное, - сказала я ровно и вывалила ягодное месиво в сотейник. Главное, не переборщить: и с вонюляриями, и со спокойствием в голосе. Хвастовство и пафос Мэл раскусит сразу и не поверит.

- Это хорошо, что безоблачное, - заключил он после непродолжительного молчания. - Не жалеешь?

- О чем?

- О безоблачном прошлом?

- Как-нибудь переживу.

- Оно было случайно не с артистом из клуба? - не отставал Мелёшин, помешивая кипящее варево.

- Было, да прошло, - отрезала я, сыпанув навскидку розового пепла в сотейник. - И неважно, с кем. Важно, что меня постоянно тыкают носом, а я не учусь на ошибках и продолжаю влезать в неприятности.

- Эва, мне в голову не могло прийти, что потеряю тебя на цертаме. Вернулся, а там чужая компания. Поляна небольшая, зато народу - не протолкнуться. Честно, перепугался очень. Думал, ты опять влипла во что-нибудь. Пока всех обежал, цертама накрылась медным тазом.