Если завтра в поход… - Владимир Невежин

Рассмотрев представленные варианты обеих инструкций, Оргбюро 3 июня 1941 г. постановило поручить комиссии, созданной для их составления, внести поправки, сделанные на заседании, и вновь вынести на обсуждение.[625]

Не остались без дела и структурные подразделения ГУППКА. В первой половине мая 1941 г. начальника 7-го отдела М.И. Бурцева вызвали к наркому обороны, где были заслушаны доклады сотрудников отдела о сопредельных странах и армиях. Особое беспокойство Бурцева вызывала информация старших инструкторов по Германии и ее союзникам в Европе, поскольку они не располагали достаточно подробными данными о морально-политическом состоянии вермахта. А.И.Запорожец, ссылаясь на решение расширенного заседания Главного военного совета от 14 мая 1941 г., пояснил М.И. Бурцеву, что ЦК ВКП(б) требует усилить работу по воспитанию личного состава в духе высокой боевой готовности. Начальник ГУППКА в этой связи сформулировал перед руководством 7-го отдела конкретную задачу – «в предельно короткий срок подготовить доклад о Германии и вермахте». А.И. Запорожец торопил М.И. Бурцева, который признавал впоследствии, что времени на получение достоверных данных по теме доклада либо для опровержения спорных положений уже не оставалось.[626]

Вся информация о политико-моральном состоянии вермахта была подготовлена призванным на военную службу в 7-й отдел ГУППКА Н.Н. Берниковым, в прошлом – аспирантом Ленинградского государственного университета. Он не имел возможности для глубоких обобщений, поскольку опирался на полученное еще в 1940 г. донесение разведуправления Прибалтийского особого военного округа. Донесение это, в свою очередь, базировалось на опросах литовских беженцев из занятого немцами в 1939 г. г. Мемеля (Клайпеды).

К концу мая 1941 г. обзор политико-морального состояния немецкой армии был представлен начальнику 7-го отдела ГУППКА. Текст доклада составил 140 рукописных страниц).[627]

В большинстве из вышеперечисленных материалов с той или иной степенью откровенности формулировался призыв Сталина о необходимости перестройки пропаганды в наступательном духе. Так, в проекте раздела общей директивы ЦК ВКП(б), подготовленном под руководством А.И.Запорожца и получившем название «Задачи политической пропаганды в Красной Армии», подчеркивалась необходимость разъяснения личному составу РККА, что СССР, «защищая свои государственные интересы, опираясь на свою возросшую политическую, экономическую и военную мощь, ведет наступательную внешнюю политику». Поэтому следовало воспитывать красноармейцев и командиров «в воинственном и наступательном духе, в духе неизбежности столкновения Советского Союза с капиталистическим миром…».[628] Аналогичным образом, в тексте доклада лекторской группы ГУППКА «Современное международное положение и внешняя политика СССР» констатировалось: «Особенное внимание нужно уделить воспитанию наступательного духа у бойцов».[629]

В проектах директив ГУППКА «О политических занятиях с красноармейцами и младшими командирами на летний период 1941 года» и «О марксистско-ленинской учебе начальствующего состава Красной Армии» (вторая половина мая 1941 г.) давались разъяснения по поводу того, какая связь существует между понятиями «справедливая» и «наступательная» война. В первом из вышеназванных проектов избраны чересчур тяжеловесные формулировки: «О войнах справедливых и несправедливых иногда дается такое толкование: если страна первая напала на другую и ведет наступательную войну, то эта война считается несправедливой, и наоборот, если страна подверглась нападению и только обороняется, то такая война якобы должна считаться справедливой. Из этого делается вывод, что якобы Красная Армия будет вести только оборонительную войну, забывая ту истину, что всякая война, которую будет вести Советский Союз, будет войной справедливой».[630] Критиковался «имеющийся у некоторых командиров взгляд на всякую наступательную войну, как на войну несправедливую», что, как подчеркивалось в документе, вело к отрицанию самой «возможности инициативы военных действий со стороны Красной Армии в государственных интересах Советского Союза».

С начала июня 1941 г. развернулась активная работа по доведению до необходимого уровня текстов главных директивных документов, которые отражали суть пропагандистского обеспечения «лозунга наступательной войны».

В проекте директивы ГУППКА «О задачах политической пропаганды на ближайшее время» идея о необходимости всестороннего воспитания личного состава Красной Армии в духе подготовки к «всесокрушающей наступательной войне» и перестройки с этой целью всей пропагандистской работы была сформулирована довольно недвусмысленно.

Как отмечалось в документе, в международной обстановке, в жизни Советского Союза и Красной Армии «за последнее время» произошли значительные изменения, которые необходимо учитывать во всей пропагандистской работе.

В области внешнеполитической эти изменения выразились, по мнению составителей документа, в следующем: расширение военных действий на балканские страны, Ближний Восток и Африку, смена Германией лозунгов «освобождения от цепей Версаля» на завоевательные, экономические затруднения воюющих держав и резкое снижение жизненного уровня «трудящихся всего капиталистического мира».

В жизни Советского Союза были отмечены такие позитивные явления, как «неуклонный рост политического, экономического и военного могущества», «блестящие успехи внешней политики», позволившие, в частности, присоединить Западную Украину и Западную Белоруссию, в результате чего «капиталистическому миру пришлось потесниться и отступить».

В жизни Красной Армии составители директивы ГУППКА отметили, исходя, естественно, из сталинских указаний от 5 мая 1941 г., завершение перестройки и методов обучения и воспитания войск на основе опыта современных войн, перевооружение на базе новейшей военной техники, возрастание роли и мощности танковых и моторизованных дивизий, рост политической сознательности, дисциплинированности, идеологической сплоченности.

В вышеупомянутой директиве делался вывод, что новые условия, в которых живет СССР, «чреватая неожиданностями» международная обстановка, наконец, задачи, поставленные большевистской партией и советским правительством перед Красной Армией, требуют «решительного поворота в пропагандистской работе, большевистского воспитания личного состава в духе пламенного советского патриотизма, революционной решимости и постоянной готовности перейти в сокрушительное наступление на врага».

Однако, как подчеркивалось в проекте директивы, все перечисленные изменения на международной арене, внутри страны и в Красной Армии не нашли должного отражения в пропаганде и агитации. Уже в который раз указывалось на наличие «пацифистских настроений», на то, что пропаганда носила «мирный характер». Исходя, вероятно, из решения ГВС от 14 мая 1941 г., авторы проекта директивы ГУППКА указали на то, что пропагандисты «перестали критиковать враждебную фашистскую идеологию» и обличать «реакционную политику германского империализма, направленную на покорение и закабаление других народов». Более того, они не разоблачали «имеющиеся неправильные представления о германской армии как о якобы непобедимой».

Перечисленные недостатки в пропагандистской работе, как подчеркивалось в документе, способны «ослабить политико-моральную силу, понизить боевую активность, воинственный, наступательный дух Красной Армии». В этой связи в проекте директивы ГУППКА «О задачах политической пропаганды в Красной Армии на ближайшее время» предлагалось поднять пропагандистскую работу на уровень стоявших перед РККА «задач всемирно-исторического значения». Все формы пропаганды, агитации и воспитания требовалось «направить к единой цели – политической, моральной и боевой подготовке личного состава к ведению справедливой, наступательной и всесокрушающей войны».

Далее разъяснялось, что возросшая политическая, экономическая и военная мощь СССР позволяет ему осуществлять «наступательную внешнюю политику, решительно ликвидируя очаги войны у свои границ, расширяя свои территории». Эта наступательная политика выразилась, как подчеркивалось в директиве, в присоединении Западной Украины, Западной Белоруссии, в войне с Финляндией.

Из всего вышеизложенного делался закономерный вывод: поскольку сила СССР постоянно возрастает, Красная Армия и советский народ, обороняя его, «обязаны действовать наступательным образом, от обороны переходить, когда этого потребуют обстоятельства, к военной политике наступательных действий».

Далее в проекте директивы пересказывались основные положения сталинской речи 5 мая 1941 г., касающиеся причин успехов Германии и поражения Франции во Второй мировой войне. Эти же положения были положены в основу разъяснений того, каким образом следует развенчивать «миф о непобедимости германской армии». Помимо сталинских выводов о «самодовольстве», «зазнайстве», «головокружении от успехов», которыми якобы страдал вермахт, в проекте директивы много внимания было уделено доказательству наличия «серьезных экономических трудностей», которые возникли у Третьего рейха в связи с затяжной войной. Указывалось, что германская армия – большая сила, которую трудно отрицать. Но, как подчеркивали составители проекта директивы ГУППКА, по мере затягивания боевых действий «военная мощь Германии ослабевает».[631]