Корень зла (СИ) - Смородин Кирилл

— Все так. Она мысленно поговорила с Правителем, рассказала все. Об артефакте, который ты уничтожил, о том, что вновь и вновь зовет других Творцов. Но они пока не приходят — и даже не отвечают ей. Это приводит Ламирэлью в отчаяние, а она… В общем, ты сам понимаешь, что сила Венкролла наградила ее изрядной долей безумия. Никто не знает, как она поведет себя в следующий момент. Молчание Творцов может вызвать у нее приступ ярости. Или вот-вот созреет новая Червоточина — специально для нас. Справятся ли несколько десятков человек с армией монстров? Как по мне — весьма сомнительно. Но даже если не произойдет ни первое, ни второе… — мастер Селлер нахмурился. — Да, мы можем потратить немало времени, ожидая, что Творцы придут на зов Ламирэльи. Но любому ожиданию приходит конец. И если случится именно так, нам придется брать инициативу в свои руки. Ты понимаешь, что это значит.

— Понимаю, — тихо ответил Страд. Боль почти ушла, но ее место заняла тревога, вызванная словами целителя-прирожденного. — Нам придется поступить с Ламирэльей так же, как с Венкроллом.

— Именно. И не факт, что Ламирэлья позволит нам безнаказанно разить ее заклинаниями. Она может обезуметь от боли и… В общем, я не исключаю, что нас ждет опасная и тяжелая битва. Конечно, сейчас она уверяет, что беспомощна, что не может даже пошевелиться — не то что применять магию. Но это могут оказаться только слова.

— Все верно, — сказал Страд. Он хотел было приподняться на локте, но мастер Селлер придержал его, велев лежать дальше. — Но даже если Творцы придут, мы все равно можем быть в опасности. Неизвестно, как они решат поступить с нами. Да, они существуют и трудятся ради нас, но… Вдруг законы Миросозидания не позволяют им показываться разумным? Тогда они могут избавиться от… — Страд помедлил, — свидетелей.

— Такой исход тоже нельзя списывать со счетов. Молодец, Страд. В общем, как ты видишь, испытания отнюдь не закончились. И впереди лишь неизвестность. Поэтому нам остается ждать и быть готовыми.

Страд лишь покивал, признавая правоту мастера Селлера. И почти тут же снова накатила боль. Но другая — душевная.

«А я ведь даже не смогу сражаться, — именно эта мысль и была причиной боли. — Я стал совершенно бесполезным. И если сбудутся все худшие опасения, то мне ничего не остается, кроме как смотреть на гибель Дролла, мастера Селлера, Лори и остальных».

Сейчас даже то, что Страд пожертвовал своим даром ради оживления Дролла, совершенно не утешало. Наоборот: стоило об этом подумать, как становилось еще больнее. Все же именно он убил мракоборца, и все отговорки, вроде «другого выхода не было, поскольку Дролл без труда отбивал относительно безопасные для себя заклинания», не действовали. Страд был убежден: надо было лучше стараться — и тогда не пришлось бы пронзать наставника солнечным копьем, а затем терпеть пытку, которая перечеркнула его магический дар.

«Сам виноват», — безжалостно повторял он про себя.

— Как бы там ни было, тут недалеко еще один человек хочет с тобой поговорить, — мастер Селлер добродушно улыбнулся. — Она очень переживала, когда тебя не обнаружили на берегу.

«Лори», — догадался Страд.

— Не надо, — он ответил очень тихо, так как не хотел обижать девушку, а та, по словам мастера Селлера, была рядом. — Не хочу, чтобы она видела меня таким.

— А вот эти глупости ты брось! — раздался над головой звенящий от тревоги и обиды девичий голос.

Мастер Селлер, услышав его, сделал невинное лицо, многозначительно пожал плечами и удалился. Лори почти тут же заняла место целителя-прирожденного, и у Страда защемило в груди, когда он увидел ее заплаканное лицо.

— Как ты? — тихо спросила Лори.

— Хорошо. Мастер Селлер очень помог мне, — Страду хотелось ответить совсем иное: все мысли крутились вокруг его бесполезности, которая теперь останется навсегда. Но это бы огорчило Лори еще больше. — Боли нет, но жутко хочется спать. Все-таки денек выдался насыщенным.

— Это верно, — Лори заставила себя усмехнуться. — И, к сожалению, он еще не закончился. Судя по тому, что говорят Правитель и остальные маги, самое сложное может быть еще впереди.

«А я ничем не смогу помочь», — эхом, с новой волной горечи, мысленно ответил Страд и сжал кулаки. Зубы заскрипели сами собой.

— Я догадываюсь, о чем ты думаешь, — сказала Лори, серьезно глядя на него. — Гони эти мысли прочь. То, что ты сделал для мастера Дролла, — настоящее чудо.

— Может быть. Но теперь я — никто, — Страд рассказал Лори об объяснениях Ламирэльи по поводу магического инструмента. — Так что об использовании магии не может быть и речи. Мне попросту неоткуда брать силу, — заключил он, безнадежно качая головой.

— Ты жалеешь о сделанном? — осторожно спросила девушка.

Страд задумался. И понял, что никогда не сможет дать на этот вопрос однозначного ответа. Еще недавно, когда он смотрел в заплаканные, горящие благодарностью и виной глаза наставника, наконец-то очистившиеся от серости, то был готов повторять пытку снова и снова. Сейчас наставник находился вне поля зрения, и Страд не мог отделаться от мысли, что заплатил слишком высокую цену.

«Теперь все даже хуже, чем до встречи с Дроллом, — думал он, буравя единственным глазом далекий темный потолок. — Тогда я хотя бы имел надежду чему-то научиться, мог попробовать использовать магию. А теперь я пуст».

Еще больнее было от того, что вернувшийся Дролл… словно бы разочаровал Страда. Рыдания, слова благодарности прерывистым шепотом, дрожь, точно мракоборца лихорадило… Страду хотелось, чтобы тот появился в зале другим. Прежним: спокойным, строгим, сильным, готовым ко всему.

«Увижу ли я его таким снова?» — задумался Страд — и неожиданно понял, что ему все равно. Он слишком устал.

— Я не знаю, Лори, — ответил он. — Я рад, что Дролл жив и здоров. И очень хочу, чтобы он стал таким, как раньше. Но…

Страд не договорил — лишь покачал головой. Он мог бы наговорить красивых слов о самопожертвовании и прочем, но это было бы ложью. Грязью, которой он не хотел поливать ни себя, ни тем более Лори.

— Очень хочется верить, что я понимаю тебя, — прошептала та. — Утверждать не берусь — именно хочу верить. Но как бы ни было на самом деле, сколько бы ты потом ни жалел о сделанном, как бы ни клял себя, знай: ты совершил настоящий подвиг. Я восхищаюсь тобой. Я люблю тебя.

Еще во время разговора с мастером Селлером Страд чувствовал, что душу словно бы покрывает корка льда. Когда на месте целителя-прирожденного возникла Лори, этот «процесс» ускорился. Но последняя фраза девушки остановила ползущий во все стороны холод.

— Даже несмотря на… — Страд поднял руку и приблизил к пустой глазнице.

— Глупый! — Лори хотела было несильно стукнуть его по плечу, но вовремя остановилась и тряхнула кистью. — Это не играет совершенно никакой роли! Разумеется, потеря дара изменит тебя. Но лишь от тебя зависит, в какую сторону. И я очень хочу верить, что ты станешь еще лучше.

В этот момент все и произошло. По залу прокатился гул, от которого задрожал воздух, а спустя мгновение Страд услышал испуганные голоса.

— Что такое?.. — он привстал на локте, повернулся влево и замер.

«Они все же прибыли, — Страд не отрывал единственного глаза от пришельцев-исполинов. — Творцы здесь».

Глава 31

Не узнать обоих, несмотря на их гигантский рост, Страд не мог.

Чуть впереди стоял Творец Теоллиг все в той же золотистой мантии без рукавов. Синеглазый, с длинными, зачесанными назад волосами. Он немного изменился: заострились черты лица, на лбу и вокруг глаз появились морщины. Наверняка они были и по углам рта, но Теоллиг спрятал их, отрастив недлинную густую бороду. Руки он держал скрещенными на груди.

Второй Творец — молодой и светловолосый Сункворр — не отрывал полного боли взгляда от Ламирэльи. Однако та смотрела мимо него, тяжело дыша, поджимая губы, и Страд понимал почему: Ламирэлья стыдилась себя — уродливой, истощенной, насквозь пропитанной черной магией Венкролла. Она не хотела, чтобы тот, кого она любила, видел ее такой. Точно так же и сам Страд не желал быть увечным, одноглазым и бесполезным.