Кавказский принц 2 - Андрей Величко

Поначалу меня беспокоила слишком спокойная реакция Гоши на смерть брата, но я быстро понял ее суть. Идет война, Гоша видел ее в Артуре своими глазами и каждый день. Враг целил по нему и его матери, а попал по старшему брату… Жалко, конечно, но все же лучше так, чем наоборот.

Режим дня у меня теперь был такой – с утра в Аничков, где, кроме Мари, находилась и временная штаб-квартира «Дома», потом к Бене, потом работа в Зимнем. Ужинали мы с Гошей, это теперь было единственое время, когда нам удавалось спокойно поговорить. Вечером первого мая мы засиделись допоздна…

– Ты уже решил, когда едешь В Артур? – поинтересовался император.

– Думаю, дней через десять. Только не еду, а лечу, и не в Артур, а сначала во Владик, как раз за это время решится, на «Кошке» мне туда лететь или на «Кондоре».

– А это еще что такое?

– Инициативный проект моего КБ. Поначалу они хотели соорудить нечто вроде «Ильи Муромца», но мне удалось подкорректировать их порыв, и получилась отъевшаяся до учетверения веса «Кошка». Густав же сразу после одинарных звезд запустил в производство и двухрядные, проект изначально был заточен под это. Так что четыре мотора по четыреста сил, фюзеляж кошачий по конструкции, то есть сварной из труб, лонжероны дюралевые, обшивка фанерная. Ты Ан-12 видел, они часто над Торбеевым летают? Вот примерно то самое по внешности, только чуть поугловатей и в три раза меньше. Как стратегический бомбардировщик он все-таки мелковат, это пока первая прикидка, а вот в качестве нового борта номер один в самый раз пойдет. Позавчера как раз был первый полет, говорят, что все нормально. А то сколько можно на на допотопном «Пересвете» летать! Чай, мы великая империя, а не папуасы какие-нибудь голозадые вроде короля Эдика, он недавно личным «Варриором» разжился..

– Ну вот, опять! – всплеснул руками Гоша. – А мне? Да что у тебя натура за куркульская, прости господи!

– Так тебе все равно еще минимум месяц в Питере сидеть безвылазно, а там и второй экземпляр подоспеет, их же два заложили, не держи ты меня за жмота. Как раз по результатам моего перелета смогут доработки сделать, не верю я, что без них обойдется. Салон опять же надо приличной мебелью обставить, экипаж подготовить… Не сам же станешь штурвал крутить! Ладно, до игрушек еще будет время дорваться, а пока почитай вот эти бумаженции. Ну и подпиши, если не найдешь криминала…

– Так, министерство охраны короны… функции… штаты… бюджет… Понятно. Это шестерка в такое преобразуется?

– Ага. А служба имперской безопасности – это Танечка.

– Только почему здесь звания какие-то странные? Ликторы, центурионы, прокураторы…

– Потому что это гражданская служба. И более тайная, якобы широким массам неизвестная. Видишь, на твоем указе пометка «для служебного пользования». То есть официально Бенина шестерка становится контрразведкой, но подчиненной не Генштабу, а тебе лично. Или канцлеру, раз уж ты завел около себя эту зверушку. А «СИБ» – это тайная политическая полиция, тоже с прямым подчинением. Но в открытых списках учреждений Российской Империи ее не будет. Третья спецслужба – это бывший твой «Комкон», его задача контролировать МОК, СИБ, полицию, жандармов и пограничную стражу. Эти пока остаются где были, при министерствах финансов и юстиции. Военную разведку тоже не трогаем, тем более что там и трогать нечего, одно название. Нашел бы, кстати, инициативного человека из молодых, да ранних, оно ведь полезно было бы туда внести свежую струю…

– А седьмой отдел ты куда задвинул?

– В состав «Комкона» с сохранением номера, вон, смотри, пункт семь – «Отдел особых расследований».

– Смотрим дальше, это у нас что? О, закон о государственных тайнах, к месту-то как! Я даже читать не буду, где тут закорючку поставить? И сделай мне, пожалуйста, к утру экземпляров тридцать, а то надоело отбрехиваться от вопросов, как я сюда так быстро попал из Артура. Теперь всякому интересующемуся – экземпляр на ознакомление. Я так подозреваю, что санкции за излишнее любопытство у тебя там чуть посерьезнее устного порицания?

– Как обычно, – пожал плечами я, – от десяти лет и выше. А ты свое окружение дрессируй помаленьку, мне вон ни Беня, ни Танечка даже не намекнули, что удивлены.

– Давай теперь про внешние вопросы поговорим. Насчет послезавтрашнего визита Вилли ты, конечно, в курсе…

Разумеется, я был очень даже в курсе. Во-первых, кайзер собирался прилететь на флагмане своего воздушного флота, дирижабле «Дойчланд» – в Гатчине народ уже с ног сбился, готовясь к прилету высого гостя. А во-вторых, предполагались серьезные переговоры о будущем российско-германских отношений…

– Так что мы будем говорить Вильгельму о покушении?

– Мы? – уточнил я.

– А ты что, хотел отвертеться от участия в переговорах? Не выйдет.

– Ну, здесь как раз тот случай, когда говорить следует исключительно правду. Никаких достойных внимания доказательств того, что к этому причастны какие-либо другие державы, нет. Есть, правда, истошный визг пары газетенок о том, что Ламсдорф – немец, но тут надо быть готовым к тому, что со временем количество подобных воплей будет только увеличиваться, ведь желающих поссорить Германию с Россией более чем достаточно. Что до появления железных доказательств причастности подразумеваемой нами стороны к этому делу Россия будет хранить полное молчание. А вот когда они появятся – скажет! Что именно, вот это как раз и есть тема наших переговоров…

– Если Вилли спросит, как мы здесь так быстро оказались, что говорить будем? Не совать же и ему бумажку с твоим законом…

– Почему, я специально для него экземпляр на мягкой бумаге сделаю, так что дать и сказать, что текст – это для остальных, а он может смело применять эту документину по назначению… Намекнем, что у нас есть двойники. А прилетели мы сюда на секретном скоростном самолете, заранее, потому как получили сведения, что тут готовится какая-то бяка.

– Он ведь тоже такой самолет захочет…

– Вот имено, это еще один пункт, пусть сначала все-таки прочитает мою бумажку. Мы готовы неограниченно делиться с ним своими секретами, но только после того, как в Германии будет создана система сохранения гостайны, не уступающая нашей.

– Всеми?

– Разумеется. Всеми без исключения, предназначенными для него. К тому времени, когда он там у себя полноценное гестапо создаст, «Кондор» будет представлять из себя только историческую ценность… Что делать – мы же хотим дружить, а с друзьями принято делиться. Не бесплатно, само собой, а вот насколько – это уже третий пункт повестки дня.

– А следует ли поднимать разговор о будущем английских колоний? – задумался Гоша.

– Что именно сейчас – не уверен, разве что намеком. Но вообще наша позиция тут должна быть твердой – нехай он хоть все себе забирает, если не подавится! Ну разве что кроме Канар, потому как они испанские – раз, и лично мне подходят для дачи – два.

– И Гибралтар?

– Да какая же это колония? Просто незаконно оттяпаный кусок испанской территории. Вот мы и восстановим историческую справедливость, поставив там свой гарнизон, чтоб впредь никому неповадно было Испанию обижать… Но не возражаем, если на африканской стороне Вилли поставит свой.

– Вот только это самое, – усмехнулся Гоша, – не рановато ли начинать разделку неубитой шкуры? Нам из войны с одной-то Японией еще дай Бог выбраться, армия почти небоеспособна, про флот я тебе лучше не буду, в промышленности тоже та еще картина, а мы тут мир делим…

– Так если бы все перечисленное было в ажуре, стали бы мы делиться! Просто взяли бы себе что надо, а про остальное распорядились бы, кому какой кусок. Ну, а тут приходится выкручиваться… Кстати, мы ничего не делим. Мы хотим сказать Вилли, что основные проблемы России лежат внутри ее границ. Но мы понимаем, что у Германии дела обстоят как раз наоборот, и готовы пойти навстречу, как можем. То есть наш лозунг – Бьоркский договор подписывать в Гатчине! И побыстрее.

Уже в конце беседы Гоша поинтересовался:

– В расследовании ничего интересного не проявилось? Ты не думай, я не тороплю, просто хочется быть в курсе.

– Как сказать. Что происходило на самом деле, пока неясно. А вот что нам хотели показать, как раз сегодня прояснилось до кристалльной чистоты… Каминского, это секретарь Ламсдорфа, за день до покушения видели с человеком определенно азиатской внешности.

– И что?

– Тебя не смущает, что у обоих покушений, тут и в Артуре, похожий почерк? В обоих случаях яды. Как-то мне это картинку-то малость портило, а вот теперь перестало. В обоих случаях нам пытаются подсунуть японский след, с Ламсдорфом – это так, совсем для дураков. В Артуре же смотри что было – пытались поймать гада, он не дался. Китаец, дрова тебе возил. Но труп был опознан как исчезнувший с началом войны японский рыботорговец… А? Вот только мои господа Ли утверждают, что он не более японец, чем вы с Машей. То есть что он не китаец, всплыло бы при любом хоть сколько-нибудь глубоком расследовании. А вот окончательная идентификация не должна была состояться, моих китайцев мало кто видел, да и случайность это, что они принимали участие в задержании. Кстати, а травили-то там народ знаешь чем? Судя по симптомам, рыбой фугу. Это на случай, если мы совсем мышей ловить не будем, дополнительный штрих в картину… Как у Шерлока Холмса с появившимся ночью на самом видном месте кровавым отпечатком пальца якобы убийцы.