Любовь моя - мелодия - Муслим Магомаев

Гейдар Алиевич всегда понимал людей искусства. И вообще искусство. Он знал, что артистов, как детей, надо поощрять. Скажем, сдавался у нас новый жилой дом. Алиев публично заявлял: «Товарищи, это жилье только для простых тружеников…» И все же шел на то, чтобы в новом доме хоть несколько квартир, но получали мастера искусств.

Среди нашей интеллигенции всегда были какие-то трения: то ли характер у людей искусства такой, то ли их нервная система устроена по-особому. Но только знаю, сколько усилий прилагал Гейдар Алиевич, чтобы примирить наших корифеев — дирижера Ниязи, композиторов Кара Караева и Фикрета Амирова. Каждый из них — личность, каждый не похож на другого. Но вот чего-то не могли поделить между собой, хотя славы, таланта хватало каждому.

Как-то Ниязи поссорился с Кара Караевым и не захотел исполнять его музыку. Так потом и пошло — если в программе концерта оказывались произведения этого композитора, вызывали для исполнения другого дирижера, а остальные номера программы шли под управлением Ниязи.

Что только ни делал Гейдар Алиевич! И звонил каждому, и вызывал — всех троих и по одному — наших мэтров на задушевные разговоры, мирил: «Я прошу вас, не бросайте тень на наше азербайджанское искусство». Они приходили, кивали, соглашались, улыбались, обещали дружить, выходили от Алиева вместе и… расходились в разные стороны. Эти великие таланты не ладили между собой, а он переживал. Понимал, что когда ссорятся артисты среднего ранга, ладно, пусть, это их дело. Но когда такие большие мастера… Это было уже общее дело, престиж республики…

У Гейдара Алиевича натура широкая — истинно восточный размах гостеприимства. До сих пор артисты из бывших наших союзных республик вспоминают, как принимали их в Азербайджане во время проведения декад культуры и искусства: «Уж если и был у нас тогда в стране коммунизм, то алиевский». Приезжали порой по двести—триста человек, и все они были гостями Алиева: в гостиницах Баку для них были бесплатными икра, деликатесы…

Но Гейдар Алиевич не только принимал гостей, но и сам был их гостем: посещал почти все их концерты, спектакли. И не просто посещал, а готовился к встречам с артистами, чтобы за кулисами, в антракте или после выступления разговаривать с ними на их профессиональном языке, на равных.

В свое время Гейдар Алиевич дал слово Ниязи, что партийное руководство республики будет каждую последнюю пятницу месяца ходить на симфонические концерты — своеобразный ликбез для поднятия культурного уровня. Слово Алиева — закон, и вот для партийно-хозяйственных руководителей начались «черные пятницы». Ниязи и его оркестр исполняли им симфонии, фортепианные и скрипичные концерты — никаких опереток и песенок, только классику. Надо было видеть эти лица! Кто-то из «пострадавших» назвал эти посещения симфонических концертов «истязанием», словно большего наказания им и придумать было невозможно. Так вплоть до отъезда Гейдара Алиевича в Москву для работы и продолжалось — ворчали, но слушали классическую музыку.

— Может, у кого-нибудь душа дрогнет от красоты, — говорил Алиев.

А потом Алиева перевели в Москву. Среди его многочисленных обязанностей как первого заместителя Председателя Совета Министров СССР было и курирование культуры. И тут у меня вдруг сразу появилась масса новых московских друзей. Кто только не был заинтересован в дружбе со мной! Кто только не обращался ко мне с просьбами и за содействием! Среди них были и «великие от культуры» (не буду называть их имена), которые еще вчера говорили, что не нужны им ни звания, ни награды, никакие блага, потому что они сами себе благо. Оказалось, что именно очередного звания им как раз и не хватало для полного счастья. Потом не хватало премии, потом квартиры и так далее… А как ушел Алиев — так у меня резко поубавилось и так называемых друзей…

Когда началась «перестройка», Гейдар Алиевич оказался неугоден новым руководителям страны — слишком умные некоторым мешают. Он уехал на родину, в Нахичевань. В свое время я как в воду глядел…

У нас с Тамарой была такая традиция — провожать Гейдара Алиевича (когда он уезжал из Москвы) до Тулы. Это часа четыре поездом. За это время в его вагоне накрывали стол. Гейдар Алиевич — человек очень занятой, времени для обычных встреч и разговоров у него нет, а тут получалась невольная дорожная пауза. И мы откровенничали под стук колес…

Едем мы до Тулы, ведем неспешный разговор. Гейдар Алиевич пожаловался на непрочность отношений с «верными коллегами»: подводят и подводят самым неожиданным образом… Я возьми и скажи тогда:

— А вы уйдите в отставку. Месяца на три… Тогда и посмотрите, кто останется…

Так и вышло… В Нахичевани Алиев возглавил меджлис, а потом события развернулись так, что народ потребовал его возвращения в Баку. Личности такого масштаба не могут не возвратиться.

Во время работы в Москве Гейдар Алиевич пережил и личное горе — потерял жену, Зарифу Азизовну. Была она человеком замечательным. Мудрая и веселая, музыкально одаренная, хорошо играла на рояле. Любила подыграть мужу, когда он пел, — у Гейдара Алиевича приятный тенор-баритон. Как-то Гейдар Алиевич рассказал мне о том, какой скромной была у них свадьба. После загса он купил килограмм самых дорогих по тем временам конфет «Мишка» — это было все, что они могли тогда себе позволить. Пришли домой и устроили свадебное чаепитие. На дорогое застолье денег у молодоженов не было… И вот Зарифы Азизовны не стало… Мы вместе переживали это горе…

Еще в пору моей холостяцкой жизни Гейдар Алиевич часто говорил мне: «Тебе давно пора жениться! Ведешь себя плохо». Дело в том, что в Москве, где у меня не было своего жилья, я сначала обитал в гостинице «Россия». Стоило это достаточно дорого, и тогда дядя Джамал предложил мне: «Перебирайся в гостиницу постпредства. Здесь тебе будет подешевле». Действительно, оказалось подешевле, но зато я был, по сути дела, под надзором. Алиеву, минуя дядю Джамала, докладывали о моем поведении: кто, когда ко мне приходит, с кем я вожу дружбу, сколько мы выпили, до какого часа засиделись, когда мои гости разошлись… Сообщали о том, что мальчик гусарит, погуливает… Потому Гейдар Алиевич и уговаривал меня жениться.

И вот пришло время сказать ему: «Гейдар Алиевич, женюсь!» Он обещал принять нас с Тамарой, поздравить. Жили мы с ней тогда в гостинице постпредства. Собрались с друзьями у нас за столом, но ждали приглашения к Гейдару Алиевичу. Наступил вечер, а его все не было. Я знал, что на следующий день Алиев должен был уезжать, и решил, что для встречи с нами у него просто не хватило времени. Потому мы позволили себе погулять до четырех утра. Мой помощник, администратор нашего оркестра Феликс в пять утра принес хаш, и мы стали его есть, чтобы обрести новые силы. Вдруг часов в девять раздался звонок. Слышу строгий голос дяди Джамала: