Ордынский волк. Самаркандский лев - Дмитрий Валентинович Агалаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
2
То они шли неделями и не могли найти языка, теперь все было наоборот. Каждый день к Тимуру приводили пойманных татар, заблудившихся или просто потерявших бдительность. Особенно помогли трое пленников, по показаниям которых стало известно следующее. От одного из полководцев Тимура, от Идики Мангута[31], к ордынцам сбежали несколько человек. Идика сам когда-то служил темником в Орде, но перешел к Тимуру. В его отряде оказались предатели, они рассказали хану о приближении чагатаев: сколько их, как быстро продвигаются. Одновременно с этим разведчики увидели и крупные разъезды ордынцев. Эта новость взбесила Тимура – их выдали! Он приказал немедленно вырыть рвы и срубить чапары[32], сколько успеют. Но врага не было. Теперь всех, кого отлавливали и допрашивали, тотчас убивали. Командирам отрядов поручили хорошо следить за своими воинами.
Наконец дозорные увидели три кошуна неприятеля. Три сотни человек – это уже много. Это были передовые отряды ордынского авангарда. Они появлялись в поле зрения и тут же уходили. Возможно, так они дразнили чагатаев, используя старую уловку – выманить и загнать в ловушку.
Тимур сказал своим командирам:
– И мы поступим так же. Увидите врага многочисленнее вас – в битву не вступайте, летите назад.
Но так получалось не всегда. Передовые отряды с обеих сторон все чаще вступали в лобовые столкновения. Тимур уже потерял нескольких отважных командиров, возглавлявших разведку. Тохтамыш был где-то совсем рядом. И вот игра в прятки надоела Тимуру.
15 июня 1391 года он позвал к себе сына Умаршаха и сказал ему:
– Возьми два тумена, найди Тохтамыша и напади на него с такой силой, чтобы он остановился, врос в землю и приготовился к бою. Пришла пора сражаться. Что ты скажешь, святой человек? – обратился Тимур к Сейиду Бараку, который сопутствовал ему во время всего похода, но был незаметен, потому что все время предавался молитвам.
В этот день он позвал жреца на военный совет. Ему необходимо было святое благословение. И все должны были услышать эти слова.
– Время пришло, государь, так говорит Аллах! – подтвердил жрец. – Он ждет подвига от тебя!
С двадцатью тысячами конных воинов Умаршах устремился вперед, на следующий день вышел на край ордынского войска и стремительно напал. Именно такого внезапного удара по противнику и ожидал от старшего сына Тимур. Всполошенные ордынцы, обескураженные огромным числом войск противника, решили, что битва уже началась. Они повернулись целым крылом и стали защищаться. Битва вышла кровопролитной, с огромным числом погибших. После долгой сечи чагатаи Умаршаха и ордынцы разошлись в стороны. Но именно этот стратегический шаг Тимура и заставил татар полностью развернуть армию. Их выследили. Настигли. Они не могли позволить себе терпеть сокрушительные удары по флангам и с тыла. Тумены Тохтамыша разворачивались лицом к подступающему противнику, они врастали в землю в районе реки Кундузча и готовились к решающему сражению.
Громады Тимурова войска тоже подходили сюда. Пришло время великой битвы. Но прежде, в ночь с 16 на 17 июня, состоялось совещание полководцев.
– В этих краях течет великая река Итиль, – сказал Тимур. – Она берет начало в земле русов, поит и кормит рыбой всю Золотую Орду и впадает в Каспий. Это так?
Ему ответили:
– Именно так, государь.
Тогда Тимур спросил:
– Как далеко она от места, где разбил свой лагерь Тохтамыш? Мы ее не видели – значит, она за ним.
Лучше других знавшие местность ответили и на этот сложный вопрос:
– В семи – десяти йигачах отсюда, как раз за спиной ордынцев.
– Как широка она?
– Нет ее шире и полноводнее во всем мире, – сказали Тимуру. – По ней из Булгар везут в низовья меха и мед, а из Хаджи-Тархана вверх – шелка и парчу. И так она полна рыбой, говорят, что та сама идет в сети.
– А можно ли переплыть ее? – тогда спросил Тимур.
– Только на корабле, – поняли его с полуслова. – Любой, кто отважится пересечь ее вплавь, не доберется и до середины – утонет!
– Семь – десять йигачей? – задумался государь Мавераннахра. – Это добрая весть, одна из немногих за столь долгое время, – сурово кивнул Тимур. – Аллах воистину благоволит нам!
Теперь оба войска должны были найти огромные степные пространства для битвы, но вся местность была изрезана реками и речушками, протоками и озерами. Мешали для большого лобового столкновения и частые ковры густых лесов. Две армии нащупывали каждая свое поле для удачной расстановки войск и нападения на врага.
Летописец зафиксировал самое начало великого события: «Пятнадцатого дня месяца раджаба, в понедельник семьсот девяносто третьего года (18.06.1391. – Авт.), в год Барана, государь Сахибкиран в местности Кундузча (на слиянии рек Кондурча и Сок в нынешней Самарской области. – Авт.) настиг Токтамыш-хана и, построив войска, направился в сторону врага».
Глава четвертая
Битва на Кондурче
1
Для Тимура многое имело свою мистическую тайну, как, например, числа. Именно поэтому он разделил свою армию на семь кулов. Как записал хронист: «Никакой царь так не строил войско и об этом не слышал. Это ему (Тимуру. – Авт.) было подсказано божьим внушением и небесным утверждением, ибо в числе семь есть удивительное свойство и тайна, о которых свидетельствуют «семь повторяемых»[33].
В ту ночь по всей округе на великие расстояния разносился стук топоров и вой пил – это солдаты Тимура сбивали чапары и строили туры. Десятки тысяч солдат работали лопатами, вырывая перед своими кулами и подразделениями рвы. Вначале враг должен будет оказаться перед широким и неприступным для летящего конника рвом, за которым и будут стоять высокие деревянные щиты. Меткие лучники станут поражать конников из-за этих щитов, а еще там до срока спрячется пехота, которая по приказу высыплет из-за щитов и добьет противника. А над рядами чапаров будут подниматься огромные деревянные туры – крепостные башенки с бойницами. Внутри этих башен тоже засядут лучники. По сути, эта система обороны повторяла крепость: был ров, чапары заменяли стены, а туры – крепостные башни. Когда враг рядом, такие сооружения, срубленные быстро в походных условиях, гарантировали надежную оборону.
Точно так же обустраивал свой лагерь и хан Тохтамыш, хоть и был сыном вольных степей и хуже смерти ненавидел города.
