Магнатъ - Алексей Кулаков

— Ну!..

Подбоченившись, Григорий горделиво подкрутил кончики усов.

— Знаешь что. А возьми–ка ты его с собой в командировку!.. Такой горячий парень явно найдет общий язык с «дикими» старателями Клондайка. Как у него со стрелковой подготовкой? Ну, вот и славно.

Князь небрежно кивнул, отвечая на дружное приветствие проходивших мимо полигона мастеровых.

— Кстати, что выбрали остальные твои родственники? Или они все еще в размышлениях?

— Да нет, определились. Василь просится остаться в Сестрорецке.

Вновь ответив на приветствия, только уже тройки охранников, главный инспектор легонько улыбнулся:

— Беда у него приключилась — очень уж швея одна, черноглазая да смешливая, ему в сердце запала.

— Не уберегся, значит?.. Ну, почему бы и нет. Что предлагаешь?

— Так инструктором его, в ДОСААФ. Сперва мальчишек поселковых погоняет, затем переселенцев будет натаскивать. Или все разом, и еще что–нибудь.

— Согласен. Третий брат?

— Дмитро? Этот спит и видит себя десятников амурских егерей… Для начала.

— Все в его руках.

— Ну, я так ему и сказал.

Остановившись, хозяин фабрики поглядел на стрелки больших часов, подвешенных в аккурат над главной проходной, мимолетно поколебался, после чего направил свои стопы к входу в управу. Дела, чтоб их!..

— Я чуть позже зайду, командир.

Примерно полтора часа спустя, в дверь небольшого кабинета на третьем этаже фабричного управления тихонько постучались.

— Войдите?..

Сидевший за столом Александр удивленно воззрился на господина главного инспектора.

— Гриша, что с тобой, уж не заболел ли ты часом?

— А?

Растерявшийся от такого приветствия Долгин машинально себя осмотрел.

— Да нет, вроде. А что такое?

— С каких это пор ты стучаться начал?

— А!..

Вместо долгих объяснений просто махнув рукой (мол, с кем не бывает), отставной унтер–офицер Олькушского погранотряда легонько пнул большой холщовый мешок с накопившейся корреспонденцией, затем придвинул к нему стул. Мимоходом едва не опрокинув еще один такой же мешок, только уже наполовину опустевший. Снял запонки, чуть закатал рукава и приготовился было помогать, но…

— Это не к спеху. Помнишь, обсуждали мы с тобой план твоей командировки?

— Да уж раз пять, а то и более.

— Пришла мне тут весточка, от нашего аргентинского партнера, Лоренсо Агилара.

Как бы в доказательство, хозяин кабинета небрежно повертел в руках желтый конверт, испятнанный целой кучей марок и почтовых штемпелей.

— Пишет, что сильно обижают его всякие нехорошие люди, просит совета. Или обещанной ему защиты.

Письмо легло обратно, увенчав собой невысокую стопочку похожих конвертов.

— И официального ревизора к младшему из братьев Луневых пора отправлять. А то подумает еще, что мы про него забыли, обидится.

— Так.

Хандра Долгина пропала, словно ее вообще никогда и не было.

— По пути в САСШ было бы неплохо заглянуть в Англию, и познакомиться с сэром Чарльзом Парсонсом. Я думаю, в его лаборатории и домашнем кабинете найдется немало полезных сувениров, особенно по части производства и проектирования турбин. Согласись, будет очень жалко, если они бесследно сгинут в каком — нибудь пожаре.

— А самого?

— Небольшой отдых, на полгода или даже год, пойдет ему только на пользу. Подлечится, восстановит душевное равновесие, и примется за работу с новыми силами. Если, конечно, с ним опять чего — нибудь не приключится.

Григорий деловито кивнул.

— Ну и последнее. Мне надо знать, кто есть кто среди главных богатеев Америки. Вот тут мои наметки по всем заданиям.

Плюх!

Перед начальником отдела экспедирования лег настоящий исполин среди укладок и папок, буквально трещавший от напора содержимого.

— По последнему делу, крайняя осторожность. Среди той публики, чей список я тебе дал, нет ни дураков, ни беспечных. Точнее, они когда–то были, но их уже давно или отстрелили, или разорили, или все сразу. Так что если только заметят хотя бы тень нашего интереса, будут копать до тех пор, пока не найдут. Опыта в делах подобного рода им не занимать, особенно Рокфеллеру.

— Понял, командир.

Григорий подумал, поглаживая толстенные «наметки», затем качнул головой:

— Придется увеличить группу.

В руках князя зашелестело очередное письмо.

— Севостьян как раз подтянул свой французский, а английский особенно хорош у Олега. На выбор, с двумя акцентами может говорить: ирландским, или испанским!

Мусорная корзина пополнилась очередным смятым комком бумаги.

— Пока в Англию, пока в Аргентину, в Америке сколько — то… Ничего себе командировочка получается! Да еще плыть зимой!..

— Ну, ты же сам хотел мир повидать?

Говоря это, фабрикант задумчиво потер подбородок, затем отложил конверт к уже солидной стопке писем аналогичного содержания.

— Когда?

— Сейчас прикинем.

Громко прошелестели странички ежедневника:

— На третье ноября назначено открытие второго «Империума» в Москве — аж три кинозала умудрились организовать в одном здании, представляешь? Затем у нас еще одно открытие, только Колизеума на Ходынском поле…

Встрепенувшийся Долгин уточнил:

— А что, уже?

— Арены точно готовы, осталось закончить стрелковый лабиринт и отделать ресторанчик для посетителей. Так, о чем это я? А, точно. После Колизеума надо в Кыштым, там запускают производство вискозного волокна и целлофана, и я обещал присутствовать при сем историческом моменте. Затем меня ждут в Коврове — Лазорев сманил с Балтийского судостроительного завода какого–то уникального специалиста по турбинам, и явно собирается вымогать с меня дополнительное финансирование. Видимо, уже есть что показывать… Так. Потом отчетное собрание общества Мальцевских заводов, и оглашение результатов конкурса в ГАУ.

Еще раз шелестнули страницы, а затем князь резюмировал:

— Январь или февраль.

Долгин согласно хмыкнул и сменил тему разговора, поинтересовавшись с отчетливым намеком:

— Интересно, кого объявят победителем конкурса?..

— А есть сомнения?

Главный инспектор коротко хохотнул и отрицательно помотал головой:

— После того, как ты отказался от вознаграждения? Нет.

— Не в этом дело, Гриша. Ты же знаешь, наш образец специально создавался под этот конкурс, под все требования комиссии. К тому же я обязался абсолютно бесплатно наладить выделку револьвера–победителя на казенных оружейных производствах. У других участников нет и тени шанса.

— Ну!.. Ну, тогда интересно, как тебя наградят.

Александр отмахнулся зажатым в руке конвертом:

— Тоже никакой тайны. Чин мне повышать нельзя, так как должной выслуги нет, орден — то же самое, а от призовых я и сам отказался. Остается одно — награждение кабинетским подарком: золотым перстнем с гербом из алмазов, или чем–то подобным. Часы, портсигар, медальон… Ну, и на один из императорских балов пригласят, это уж обязательно.

— Гм. Тож немало, как ни крути.

Проводив взглядом сразу два письма, пополнивших собой уже и так немаленькую стопку корреспонденции, Гриша нейтральным тоном осведомился, давно ли командир виделся со своей воспитанницей.

— А что?

— Да навещал ее дней пять назад. Какая–то она слишком серьезная стала, что ли? Что ни спросишь — не извольте беспокоиться, дядя Гриша. Кормят хорошо, учится отлично, спит спокойно… Каким бесенком была, и какой примерной вдруг стала!.. И на воспитательницу свою слишком часто поглядывала. Уж не обижают ли ее там?

— М–да?

Посмотрев, как по ковру скачет очередной «колобок» из бумаги, Долгин привычными движениями разжег камин, вывалил рядом с ним мусорную корзину и принялся методично скармливать огню чужие надежды и мечты.

— Кстати, командир. На место Глеба имеется сразу три кандидатуры. Проверенные, надежные ребята, я тебе их показывал. Кого берем?

— Всех трех и берем.

Отвернувшись от камина, начальник отдела экспедирования увидел, как его друг в раздражении откидывает прочь лист бумаги, густо исписанный весьма мелким, и к тому же затейливым каллиграфическим почерком.

— Мало того, что ерунду всякую присылают, так еще и глаза приходится ломать, пытаясь понять — что же конкретно им от меня надобно!

— Лучший отдых, командир, это смена деятельности. Сам ведь это говорил? А в столовой сегодня куриная грудка под сыром, борщ с чесночными пампушками, медовые лепешки…

Живот миллионера тут же проснулся и радостно заурчал, однозначно поддерживая столь дельное и своевременное предложение.

— М–да. Ну пойдем, искуситель, отдохнем.

Уже выходя из кабинета, Григорий приостановился, пропуская князя вперед, и вспомнил занятную несуразицу, не дававшую ему (вернее, его развитому любопытству) покоя: