Игра в большинстве - Даниэла Стил

Но вместо этого Лиз издала ужасающий вопль, и он эхом прокатился по озеру. Маршалл стоял и смотрел на нее, не зная, как успокоить. Она продолжала кричать, пока домработница не выбежала из дома, но он знаком отослал ее прочь. Он попытался обнять Лиз, но она больно ударила его. Она дико размахивала руками и кричала, как он мог так с ней поступить. Она всегда поддерживала его, она отдала ему свою жизнь и родила троих детей, а он превратил все это в фальшь.

– Это не было фальшью, – пытался он ее урезонить. – Я любил тебя. И сейчас люблю. Просто не могу больше оставаться с тобой.

Лиз посмотрела на него так, словно хотела убить, и бросилась к дому. Он последовал за ней, но оставил одну, когда она вбежала в спальню и захлопнула дверь. Он подошел к двери часом позже, услышал ее рыдания и заходить в комнату не стал. Домработница догадалась, что случилось нечто ужасное, но боялась спросить и старалась не показываться на глаза. Сидя на кухне, она плакала, даже не зная, что произошло, и думала, что несчастье приключилось с кем-то из мальчиков. Пока Лиз продолжала рыдать в спальне, Линдсей вернулась домой, но рыданий не слышала и была удивлена, увидев отца так рано в пятницу, когда столкнулась с ним в холле.

– А где мама? Ты хорошо себя чувствуешь, пап? – спросила она участливо.

Маршалл был тронут и подумал, как долго это продлится, учитывая то, что только что сказал ее матери. Он знал, что, если Лиз решит сказать им правду, он станет для всех персоной нон грата.

– Она плохо себя чувствует. Она в своей… нашей спальне. Я думаю, не стоит ее беспокоить сейчас.

Линдсей спустилась вниз, чтобы поесть и обнаружила домработницу в слезах.

– Что случилось? – Она тоже сразу подумала о братьях и не на шутку испугалась.

– Я не знаю. Твоя мать очень расстроена. Мне кажется, они поругались.

– Ох!.. – Линдсей вышла из кухни и направилась к матери выяснить, что происходит.

Она обнаружила ее на кровати, лицом вниз и горько рыдающей. А когда на звук хлопнувшей двери она подняла голову и посмотрела на Линдсей, ее лицо было искажено горем. Девочка пришла в ужас, увидев мать в таком состоянии.

– Мама, что случилось?

Но Лиз продолжала рыдать. Линдсей обняла ее и попыталась успокоить. Но от этого рыдания становились громче.

– Вы поругались с папой? – спросила Линдсей, вспомнив слова домработницы, но Лиз ответила дрожащим голосом:

– Мы разводимся. У твоего отца другая женщина. Он бросает меня из-за нее.

Лиз не стала говорить, что эта связь тянется уже восемь лет и что у них есть двое детей-близнецов. Это было все, на что у нее хватило сил в настоящий момент.

– Кто она? – дочь уставилась на нее широко раскрытыми глазами, не в силах поверить в это.

– Молодая женщина из Лос-Анджелеса.

– Насколько молодая? – Линдсей смотрела на мать с ужасом.

– Ей тридцать лет. – Лиз попыталась взять себя в руки, в то время как дочь села рядом с ней на кровать и тоже заплакала.

Они долго сидели обнявшись, не в силах поверить в происходящее, а когда наконец спустились вниз, уже стемнело. Маршалл сидел в гостиной, явно расстроенный, когда они вошли в комнату. Лицо Лиз было красным и опухшим, а дочь выглядела еще хуже. Они проплакали несколько часов.

– Мне жаль, – сказал он мрачно. – Я знаю, это тяжело для всех нас, но у меня не было выбора, кроме как все тебе рассказать.

– Как ты мог лгать мне столько лет?

– Я не хотел причинять тебе боль и не знал, что мне делать. Ни с одной из вас я не хотел расставаться и сомневаюсь, что расстался бы, если бы совет директоров не заставил меня сделать выбор.

Сейчас Маршалл был абсолютно честен, и смысл его слов не ускользнул от нее.

– Так ты разводишься со мной, чтобы спасти свою карьеру?

– А что проку в том, если я останусь без работы? Наш брак уже исчерпал себя, Лиз. Много лет назад.

Это было то, что он всегда говорил Эшли, но они оба знали, что это неправда. Он вел себя с Лиз как муж и продолжал хотеть, чтобы она вела себя как его жена все эти годы, даже в постели.

– Наш брак оставался браком, и ты сам это знаешь, – отрезала Лиз, и Линдсей, не в силах больше слушать, побежала наверх, в свою комнату. – Ничего не было кончено. На прошлой неделе мы занимались любовью. Или ты это тоже делал из чувства долга?

Маршалл не стал говорить ей, что уже несколько лет секс между ними происходил из чувства привязанности, уважения и благодарности за все, что она делала для него. Он еще оставался достаточно джентльменом, чтобы не сказать, что страсть давно потухла и желание возникает все реже.

– И что это за девица, если способна восемь лет тайком жить с женатым мужчиной да еще внебрачный детей родить? Что это за шлюшка?

Лиз снова принялась кричать, и Линдсей слышала ее из своей комнаты, но слов отца не могла разобрать.

– Она страдала из-за всего этого большем, чем ты, – жестко сказал Маршалл, – потому что все эти восемь лет знала о тебе. По крайней мере у тебя было преимущество – ты верила, что у нас нормальный брак.

– А ты не верил? – возмутилась Лиз.

– Я знал правду.

Лиз осознала, что была единственной, кто не знал правды. Пять дней в неделю он играл в брак с ней, а потом уезжал на два дня в Лос-Анджелес к женщине, которую действительно любил, и их детям.

Лиз поднялась наверх, чтобы поговорить с дочерью, а Маршалл тихо проскользнул в одну из гостевых комнат и лег спать. Ничего полезного они уже не скажут друг другу ни этой ночью, ни в выходные. Все, что осталось, – это оскорбления и взаимные обвинения.

Лиз легла в кровать, но вспомнила, что домой приезжает Джон и привозит с собой Элис. Но сейчас это невозможно. Она написала ему сообщение, что эти выходные они должны провести в семейном кругу, поэтому он не может взять с собой Элис. Джон перезвонил, как только получил сообщение, сердитый и растерянный.

– Почему нет? Я пригласил ее несколько недель назад. Мы не можем отказать ей сейчас, мама. Она обидится. – Он подумал, что голос матери звучит как-то странно. – Ты не заболела?

Лиз не знала, что сказать, и не хотела сообщать новости по телефону.

– Я простудилась. Это не самое удачное время для гостей. Передай ей, что мне очень жаль и она может приехать в любое другое время.

– Это нечестно. Тогда я тоже не приеду домой.

– А вот тебе нужно приехать обязательно! – В отчаянии выкрикнула Лиз. – Только на эти выходные. – Ее голос дрогнул. – Ты мне очень нужен.

– Зачем? – Он казался агрессивным и несчастным, что было необычно для него.

– Просто нужен.

Джон долго колебался, но потом сдался: с матерью действительно что-то не так.

– Хорошо. Но это и правда нехорошо, мама, – упрекнул он ее, и Лиз обещала извиниться перед Элис в следующий раз, когда увидит ее.