Песня светлячков - Дж. А. Редмирски

– Я не позволю тебе идти туда одному, – упорствовал Кейлеб.

– Вот как? – съязвил Тейт. – Зато ты мне позволяешь тратить деньги, вытаскивая твою задницу из дерьма.

– Тейт прав, – сказал я Кейлебу. – Я не знаю и не хочу знать, в чем суть дела, но ты, Кейлеб, своим присутствием только создашь лишнюю напряженку.

– А тебя вообще не спрашивают, – огрызнулся Кейлеб. – Или у тебя за ночь все проблемы улетучились? Может, забыл, что копы охотятся за вашими задницами? Так что разбирайтесь с вашей упавшей девкой и не суйтесь в мои дела.

Увы, Кейлеб был прав.

Мы с Брей вчера пытались оценить наше положение, поискать варианты. Их не было, и потому разговор быстро стих. Потом мы просто лежали обнявшись и смотрели в потолок. Я не хотел разжимать рук, Брей тоже. Как-то само собой наши мысли унеслись в прошлое. Мы стали вспоминать детство. Говорили о том, что нам тогда нравилось, чем увлекались. Нас захватила тоска по тем беззаботным временам. Она-то и вернула нас в неприглядную действительность. Мы опять стали перебирать наши возможности и в который раз убедились, что их нет. Исчерпав тему, снова смотрели в потолок и незаметно уснули.

Но Брей изменилась. После того выпуска новостей она стала другой. Наиболее остро я это почувствовал, когда мы сидели на полу в ванной Адама. Мне показалось, что ее уже не занимают поиски решения. У нее пропала тревога. Даже страх пропал. Она вела себя так, словно ей все равно. Сам не знаю почему, но ее равнодушие меня очень пугало.

Тейт свернул на заправку.

– Мне надо в туалет, – сказала Брей, выпрыгивая из джипа.

Я вышел следом.

– Купи мне водички. – Тейт подал мне смятую двадцатидолларовую бумажку. – И пакет «Ризес»[5]. Если у них есть горячее, возьми хот-дог или что-нибудь подобное.

Я кивнул, взял Брей за руку и повел в магазин при стоянке.

Туалеты находились в конце здания. Брей отправилась туда, а я взял все, о чем просил Тейт, и пристроился к очереди. Потом мы поменялись. Пока я расплачивался на кассе, Тейт успела просмотреть заголовки газет на лотке. К счастью, наших физиономий на первых страницах не было. Это нас немного успокоило.

После заправки между братьями возник малоприятный разговор. Кейлеб обещал Тейту, что вернет ему деньги до последнего цента. Тейт усмехался и говорил, что слышит это не в первый раз, но, с тех пор как Кейлеб вышел из тюрьмы, Тейту то и дело приходится раскошеливаться, вытаскивая его из разных сомнительных историй. С денег разговор перешел на их родителей, потом на младшую сестру и опять на деньги. Мы молчали. Я старался не вслушиваться и просто сидел, обнимая Брей за плечи.

– Ты меня вчера обманула, – сказал я, сам не зная, зачем это говорю. – Ты все-таки позвонила родителям.

– Я почувствовала, что надо им позвонить.

Это опять была полуправда.

– Может, в свое время тебе просто нужно было сесть и поговорить с ними. Рассказать о том, о чем ты мне позавчера рассказывала. Постараться, чтобы они тебя поняли. Наконец, заставить их понять.

– Они как не хотели понимать, так и сейчас не хотят.

– Ты в этом уверена? – спросил я, сжимая ее руку. – Почему не хотят?

– Элиас, они отступились от меня в тот день, когда мне исполнилось восемнадцать. На самом деле они отступились еще раньше, но до моего восемнадцатилетия делали вид, будто всеми силами стараются мне помочь. Я по их лицам видела, что все это – вранье. Им только не удавалось себя убедить, что меня вообще нет. Что я – призрак.

Она повернулась ко мне:

– Думаешь, почему я столько времени проводила с тобой и вне дома? Ты помнишь, как тебя встречали в моей семье?

Я поцеловал ее в лоб. Она положила мне голову на плечо и закрыла глаза.

Мне сейчас не хотелось погружаться в воспоминания, но одно всплыло само. Яркий эпизод из нашей подростковой жизни.

– У меня всего одна «С», – сказала сияющая Брей, подойдя ко мне в школьном коридоре. В руках у нее был табель. – И само собой, по математике. Но это лучше, чем «D», которая у меня была почти три месяца.

– Я же предлагал натаскать тебя по математике. Предложение еще в силе.

Брей забрала у меня табель и фыркнула.

– Вот еще! – сказала она, чмокая меня в щеку. – Я и сама могу. И потом, если родители узнают, что ты мне помогал, сразу нудить начнут: вот, ты не можешь сама делать уроки. Тебе это надо? Мне – нет.

На ней была ярко-желтая футболка с изображением мультяшного персонажа (помню, у него были розовые волосы), джинсы в обтяжку и черные сандалии. Длинные темные волосы она увязала в конский хвост.

– Так ты придешь вечером? – спросила она.

Я набрал последнюю цифру на замке своего шкафчика, открыл дверцу и запихал туда учебники.

– Обязательно приду, – пообещал я и улыбнулся, предвкушая сборище. – И маршмеллоу принесу.

– Пиво не забудь, – напомнила Брей, прижимаясь ко мне ляжкой.

Я повертел головой по сторонам, не слышал ли кто нашего разговора.

– Не так громко, – шепотом ответил я. – Если помнишь, я говорил, что постараюсь принести несколько бутылок. Тетя Джанис в прошлом месяце привозила. Вот только бы мать не заметила. У нее всегда так: то не надо, а то – умираю, хочу пива.

Я достал из шкафчика учебники для ближайшего урока и запер дверцу.

– Помню, – теперь уже шепотом сказала Брей. – Хватит двух бутылок. Пусть Митчелл и Лисса приносят свои. У папочки Митчелла пиво всегда есть.

– Брей, я серьезно. Если мать обнаружит пропажу, мне не поздоровится.

– Я же не настаиваю. – Она положила голову мне на плечо. – Попытайся. Не получится, и без пива обойдемся. Нам маршмеллоу хватит.

Она вдруг озорно мне улыбнулась.

– Но если мы будем играть в «бутылочку» и тебе достанется целоваться с Лиссой, лучше, если ты слегка захмелеешь.

– Что за старье? – Я внутренне сжался. – Кто теперь играет в «бутылочку»?

– Какая разница, новая игра или старая? Мне она нравится.

Мы встретились после уроков и по грунтовой дороге пошли к пастбищу мистера Парсона. Этой дорогой мы ходили каждый день. Брей не могла нарадоваться на свои хорошие отметки. В прошлом году ее табель пестрел «цешками» и «дэшками», что сильно расстроило ее родителей. Брей была умной и способной девчонкой, но усидчивостью не отличалась. Ей нравилось схватывать на ходу, а необходимость вникать в предмет, разбираться, что к чему, наводила на нее скуку. Плюс ее характер. Неудивительно, что у нее часто возникали конфликты с учителями.