Игра форов - Лоис Буджолд

Чодак и конвой ввели в каюту капитана Унгари и сержанта Овермана. С ними обращались скорее как с почетными гостями, чем пленными, — оба были умыты, выбриты и причесаны. Оба — в свежевыглаженной форме дендарийцев с соответствующими рангу каждого нашивками. Несмотря на это, оба смотрели исподлобья

— Благодарю вас, сержант, вы и ваши люди свободны.

— Свободны? — Поднятые брови Чодака показывали, что он сомневается в разумности приказа. — Вы уверены в этом? Вы не хотите, чтобы мы заняли пост хотя бы в коридоре, сэр? Вспомните прошлый раз.

— Прошлый раз не повторится.

Судя по взгляду Унгари, такое заявление было преждевременным. Растерявшийся Чодак удалился, до последнего момента держа пленников под прицелом.

Оставшись наедине с Майлзом (Оверман не в счет), Унгари набрал в грудь воздуха и начал:

— Форкосиган! Я отдам вас под трибунал, где с вас сдерут вашу уродливую шкуру, выдубят и набьют чучело, чтобы…

Он не замечал Грегора, молча следившего за происходящим, Грегора, одетого в точно такую же форму, как и они с Оверманом, только без знаков различия — за неимением подходящих его сану.

— Но, сэр… — И Майлз смущенно кивнул в сторону императора Барраяра.

— Ваши чувства разделяются столь многими, капитан, что, боюсь, вам придется встать в очередь и подождать, пока настанет ваш черед, — едва улыбнувшись, заметил Грегор.

Оставшийся запас воздуха Унгари выпустил без слов. Пока он собирался с мыслями, лицо его, меняясь на глазах, неизменно отражало одно — крайнее облегчение.

— Сир…

— Приношу вам свои извинения, капитан, — сказал Майлз, — за столь вольное обращение с вами и сержантом Оверманом, но я рассудил, что мой план освобождения императора слишком своеобразен, чтобы доверить его вам, и решил взять всю ответственность на себя. — (Вам действительно повезло, что вы этого не видели. А мне — что никто не толкал меня под локоть.)

— Младшие лейтенанты не несут персональной ответственности за операции такого масштаба. Ее несут командиры, — сдерживаясь, произнес Унгари. — Это первое, на что указал бы мне Саймон Иллиан, если бы ваш план

— каким бы гениальным он ни был — провалился…

— Ну что ж, сэр, примите мои поздравления. Вы только что освободили императора, — Майлз был сама сдержанность, — который, будучи вашим главнокомандующим, намерен дать вам несколько распоряжений — если, конечно, вы позволите ему вставить хоть слово.

Унгари стиснул зубы. С видимым усилием он перенес свое внимание с Майлза на Грегора:

— Сир?

Грегор не заставил себя ждать:

— Поскольку вы являетесь единственными сотрудниками Имперской безопасности, доступными в радиусе пары миллионов километров, исключая младшего лейтенанта Форкосигана, у которого своих дел по горло, я закрепляю вас за своей персоной. Среди прочих от вас могут потребоваться услуги курьеров. Перед тем как мы покинем «Триумф», поделитесь, пожалуйста, всей информацией, которой вы располагаете, с оперативным штабом дендарийцев. Это подразделение — частица моих имперских, э-э… сил. Рассматривайте вашу одежду, — Унгари взглянул на нее с отвращением, — как свою военную форму. Вы еще оденетесь в зеленые мундиры Барраяра — когда я надену свой.

В разговор вступил Майлз.

— К личным услугам императора — легкий крейсер «Ариэль» и самый быстрый из двух курьерских катеров, с которыми вы отправитесь на станцию Верван. Для исполнения курьерских обязанностей предлагаю вам забрать катер и оставить «Ариэль» императору. Его капитан Бел Торн — один из самых преданных мне людей.

— Все еще думаешь о моем бегстве, а, Майлз? — усмехнулся Грегор.

Майлз, не отвлекаясь, продолжал:

— Если дело окончится неудачей, кто-то должен остаться в живых и отомстить за нас. Не говоря уж о том, что оставшимся в живых дендарийцам необходимо будет заплатить. Этот факт, надеюсь, не подлежит обсуждению?

— Конечно, — согласился Грегор.

— Я также хочу, чтобы вы взяли с собой мой личный отчет о состоянии дел и передали его Саймону Иллиану, — продолжил Майлз, — на случай если… если вы увидите его прежде меня. — И Майлз передал Унгари диск с данными.

Унгари выглядел несколько ошеломленным.

— Станция Верван? Но ваша безопасность требует, чтобы вы отправились на Пол-6, сир.

— Мой долг призывает меня на станцию Верван, капитан, а стало быть, и вас. Пойдемте, я все объясню по дороге.

— И Форкосиган останется на свободе? — Унгари хмуро посмотрел на Майлза. — Среди всех этих наемников? Меня глубоко тревожит это обстоятельство, сир.

— Извините, — Майлз в свою очередь взглянул на Унгари, — но вопрос, как мне спланировать это сражение и остаться в тени, в чем разница между мной и… бывшим командиром «Бродяг Рэндола», тревожит меня не меньше. Должна же быть между нами какая-нибудь разница — может быть, она в этом? Гре… Император меня понимает.

— Пожалуй, — отозвался Грегор. — Капитан Унгари, я официально назначаю младшего лейтенанта Форкосигана нашим представителем во флотилии дендарийцев. Беру на себя всю ответственность за это назначение. Вероятно, это удовлетворит вас.

— Это должно удовлетворить не только меня, сир.

Грегор немного помедлил и произнес чуточку высокомерно:

— Этого требуют высшие интересы Барраяра. Достаточный аргумент даже для Саймона. Пойдемте, капитан.

— Сержант Оверман, — добавил Майлз, — отныне вы становитесь личным телохранителем императора и его ординарцем.

Оверман, однако, не слишком обрадовался.

— Сэр, — испуганно прошептал он Майлзу, — я же не кончал высшие курсы!

Он имел в виду организованные и руководимые лично Иллианом курсы дворцовой охраны.

— Поверьте, сержант, у нас здесь у всех одинаковые проблемы, — пробормотал в ответ Майлз. — Делайте все, на что вы способны.

В боевой рубке «Триумфа» жизнь била ключом. Все кресла были заняты, на каждом головиде светились огни и линии, представляющие корабли и их перемещения. Майлз стоял возле Танга и ощущал себя лишним вдвойне. Он вспомнил шутку, ходившую в академии. Правило первое: вмешивайся в работу тактического компьютера только тогда, когда знаешь что-то, чего не знает он. Правило второе: тактический компьютер всегда знает больше тебя.

Так это и есть битва? Полутемное помещение, мелькание огней, мягкие кресла? Но даже сейчас сердце у него в груди колотилось. Поток информации, обрабатываемый в этой рубке, мог перегрузить и полностью отключить мозг, если, конечно, позволить этому случиться. Мастерство заключалось в том, чтобы отсеивать самое важное и притом не забывать, что картинка — еще не реальность.

В его задачу, напомнил себе Майлз, не входит командование. Он должен наблюдать за тем, как командует Танг, и учиться его тактическому мастерству, столь отличному от барраярских стандартов. Единственной причиной для его вмешательства могла послужить только неожиданность. То есть ситуация, в которой политическая или стратегическая необходимость возобладали бы над внутренней тактической логикой битвы. Майлз молил Бога, чтобы этого не произошло, потому что более коротким и отвратительным названием подобного вмешательства было просто «предательство».

Внимание Майлза привлек маленький корабль-разведчик, материализовавшийся в апертуре п-в-туннеля. На дисплее тактического компьютера он представлял собой розовую искорку на фоне медленно закручивающегося водоворота тьмы. Телеэкран показывал небольшой удлиненный корабль на фоне неподвижных звезд. С точки зрения сидящего в нем опутанного проводами пилота, он был неким необычным продолжением его тела. А на еще одном дисплее он казался просто сгустком телеметрической информации, нумерологией во плоти, неким платоновским идеалом. Что есть истина? Все. Ничего.

— Акула-Один вызывает Флот-Один, — раздался голос пилота. — У вас еще десять минут. Приготовьтесь к приему по направленному лучу.

Танг отдал приказ.

— Флотилия начинает переход, строго по очереди.

Первый дендарийский корабль, ожидавший возле точки перехода, заняв нужную позицию, ярко вспыхнул на тактическом дисплее (хотя его изображение на телеэкране не изменилось) — и исчез. Через тридцать секунд (интервал, выдерживаемый по соображениям безопасности) за ним последовал второй корабль.

Когда телеметрическая информация «Акулы» поступила по направленному лучу в тактический компьютер, картинка повернулась так, что темный водоворот, представляющий (а не показывающий) точку перехода, внезапно сменился водоворотом точки выхода из п-в-туннеля. Скопление точек, пятен и линий, возникшее следом, значило очень многое. Это были, во-первых, корабли, сражающиеся, маневрирующие, горящие и бегущие; во-вторых, неподвижно висящая в пространстве военная станция верванцев, точная копия внешней станции, на которой Майлз распрощался с Грегором; затем, в-третьих, атакующие цетагандийские корабли и, наконец, их цель. Правда, картинка была десятиминутной давности.