Мир пауков. Маг и Страна Призраков - Колин Уилсон

— Почему?

Объяснить такое было нелегко.

— Скорбо был простолюдин, обыкновенный солдафон незнатного происхождения. Им было бы просто неинтересно, что там делается в его уме. Они сочли бы это недостойным себя.

Взгляд Симеона упал на завернутую в тунику коробку, которую Найл, входя, поставил на стул.

— Что это?

— Я ее отыскал в прибежище. Это что-то вроде озерной травы. Помнишь, бурые те ошметки на теле у девушки?

Он осекся, их растерянные взгляды встретились. У обоих одновременно сверкнула одна и та же мысль. Симеон хватил себя кулаком по лбу:

— Мы же потратили всю сыворотку!

— Ты точно уверен? Там же еще оставалось во флаконе…

И флакончик, и шприц на поверку оказались пусты.

— Ну и идиот же я! — простонал Симеон.

Найл перевернул флакончик вверх дном: действительно, ни капли.

— А самим еще сделать нельзя? — спросил неуверенно Фелим.

— Похоже, придется, — ответил Симеон со вздохом.

— Как она делается? — поинтересовался Найл.

— Ну, это достаточно просто. Прежде всего достаешь сколько-нибудь паучьего яда. Затем, разбавив, вводишь его кому-нибудь микроскопическими дозами, пока не выработается сопротивляемость. После этого кровяная сыворотка становится противоядием паучьему яду.

— У нас не может быть в аптечке? — спросил без особой надежды Фелим.

— Нет, по одной простой причине. Никогда не было возможности достать паучьего яда. Они, очевидно, не хотят, чтобы человек развил сопротивляемость.

— Я уверен, что Дравиг мог бы это устроить, — сказал Найл, — Сколько надо времени, чтобы изготовить сыворотку?

— Две недели. Может, три.

— А какая разница, сколько та девушка пролежит без сознания? — спросил Фелим.

— Пока она без сознания, — ответил ему Симеон, — ее нельзя допросить. А она теперь наше единственное связующее звено с магом. — Он досадливо покачал головой. — Как же, черт возьми, мы оба умудрились о ней забыть?

Вопрос риторический, но, повстречавшись взглядами, оба поняли, что подумывают об одном и том же.

Через несколько секунд в комнату вошел Бойд. Он оторопел от неожиданности, увидев, что столы в комнате пустуют.

— Привет! Куда вы их девали?

— Мы нашли противоядие отраве, — сказал Фелим.

— Жаль. А то у меня появилась еще одна мысль.

— Что за мысль? — проворно спросил Симеон.

— Теперь какая разница.

— Все равно поделись, — предложил Симеон.

— Что-нибудь вроде этого.

Бойд поднял руку и стащил у себя с головы нечто, напоминающее металлическую ленту для волос, бледно-золотистого цвета.

— Что это? — спросил Найл.

— Называется аппарат Галлстранда. Предназначен для пациентов с повреждением мозга.

Найл взял посмотреть. Вещица так походила на ленту для волос, что он подумал, уж не ошибся ли Бойд.

— Что-то я не вижу, где здесь управление.

— А здесь его и нет. Она состоит из двух веществ, проводника и полупроводника, и, когда концы соприкасаются с кожей, в мозг выстреливаются произвольные импульсы тока. Почему б тебе не попробовать?

Найл натянул ленту на голову, центр расположив на лбу, а места сшива над ушами. Думал, начнет как-нибудь покалывать, вроде как от тока, но не почувствовал ничего.

— Ты уверен, что аппарат исправен?

— Сначала проходит минута или две.

— А потом?

— У меня пошли какие-то интересные вспышки, а затем что-то такое… странное.

Что-то в лице Бойда подсказывало, что он о многом умалчивает.

Все молча смотрели на Найла. Тот в конце концов покачал головой.

— Ничего не чувствую. Ты уверен, что прибор включен?

— Он все время включен. Он же на батареях.

— Может, они сели.

— Маловероятно, — уверенно сказал Бойд. — Он потребляет всего несколько милливольт, так что запас фактически вечный.

Найл стянул ленту с головы и подал Симеону.

— Оставь его себе, он твой, — сказал Симеон.

— Мой?

— Его нашли в этом городе, а правишь им ты. Так что все принадлежит тебе.

— Спасибо.

Найл опять натянул ленту на голову, на этот раз, лишь чтобы поддерживать волосы.

— У меня работало, — заметил Бойд. — Видно, у тебя с мозгами что-то не так.

Распахнув глаза, Найл тревожно огляделся. Несколько секунд ушло, чтобы понять, где он находится. Он лежал в пустом приемном покое прямо перед лестницей. Снаружи на улице считай что никого не было. Из коридора в отделении слышался голос старшей сестры, разговаривающей о чем-то с сиделкой. Последнее, что он помнил, это сполохи света внутри головы, вслед за чем вступила резкая головная боль.

Найл поспешно поднялся, радуясь, что никто не застал его на полу — мысль об обмороке вызывала тихий ужас. Лента лежала на полу, он поднял ее и надел обратно на голову. Едва это сделав, понял, что от ленты-то он и потерял сознание. В голове все встало набекрень, как от корабельной качки, так что пришлось схватиться за перила. Найл поспешно сорвал с головы ленту и кинул в широкий карман туники. Головокружение сразу же исчезло, оставив после себя слабость.

Найл опустился на нижнюю ступеньку и закрыл глаза. Полезнее всего было расслабиться и полностью освободиться от мыслей; стоило лишь попытаться думать, как сразу же наваливалась усталость. Но ничего, через минуту-другую унялось. Осторожно встав, Найл с облегчением обнаружил, что в глазах больше не темнеет.

Но едва вышел на порог под свет зимнего солнца, как обнаружилась разница, такая же очевидная, как между сном и явью. Все вокруг представало на удивление ясным, словно была убрана некая завеса. На чтобы ни посмотрел — все четкое, яркое до остроты. То же самое и с физическими ощущениями. Обдувающий лицо ветер казался как-то прохладнее и сильнее, словно сам Найл только что вылез из горячей ванны.

Одежда на теле, обычно даже неосязаемая, сейчас терла до раздражения назойливо, словно с тела удалили верхний слой кожи. Восхищение сочеталось с дискомфортом, даже солнечный свет казался нестерпимо ярким, так что пришлось невольно зажмуриться. В этом состоянии обостренного бодрствования обычное сознание казалось неким сном.

Было ясно одно: аппарат Галлстранда вызывает особые изменения в мозгу. По словам Бойда, он помогает больным с повреждениями головного мозга. У Найла появился соблазн вернуться в больницу посмотреть, есть ли еще какая-то информация об этом аппарате в книгах по медицине, но, почувствовав на лбу испарину и желание лечь, Найл решил не делать этого.

Идя по южной стороне площади к дворцу, он сознавал, что с головой по-прежнему творится странное. Вот сейчас, допустим, что-то просто ошеломляющее: все вокруг будто взбухает, снова принимая затем обычный размер. Или, скажем, издалека в мгновение ока налетает что-то огромное, а затем с такой же скоростью уносится назад. А то и так: он сам летает на качелях взад и вперед. Голова кружилась, вызывая знакомую уже тошноту. Утешала лишь мысль, что, коль скоро все это от аппарата Галлстранда, что лежит теперь в кармане, эффект должен быть только временный.