Мир пауков. Маг и Страна Призраков - Колин Уилсон

Найл недоуменно повел головой.

— И это магия?

— Если брать за основу книги, по которым я консультировался.

— Тому магу, похоже, не очень везет, — задумчиво проронил Найл.

— Извини, не понял?

— Тому, кто подослал убийц Скорбо. Первых двоих его слуг Скорбо сцапал сам. А когда его убили, их повыловили всех. Везение не ахти какое, правда же?

Лицо у старца оставалось непроницаемым; видно, не понял толком, что Найл имеет в виду.

— Ты, несомненно, прав.

— Поэтому впечатление такое, что в сравнении с ним мое везение сильнее.

На этот раз старец промолчал и лишь после долгой паузы сказал:

— Ну что, мне продолжать насчет природы магии?

Найл качнул головой.

— Спасибо, пока хватит. Но я бы хотел спросить, что ты думаешь насчет того моего сна. Тебе известно о девушке, которую мы нашли в кладовой у Скорбо; она там висела вверх ногами?

— Да.

Умение Стигмастера считывать мысли означало, что он способен быть в курсе всех примечательных событий в городе.

— Мне это приснилось прошлой ночью. Вроде как пришел Симеон и разрезал на ней тунику большими ножницами, и стало видно, что к ее коже пристают какие-то коричневые лоскутки, все равно что палые листья. А потом, когда проснулся, Симеон разрезал ножницами тунику, у нее на коже и впрямь нашлись бурые лоскутки. Как бы ты это объяснил?

— И это были палые листья?

— Нет. Это было вот что, — Найл нагнулся и вытащил из-под стула плоскую коробку. — Морские водоросли.

Старец приподнял двумя пальцами бурый сырой стебель и впился в него взглядом. Найл знал об операциях Стигмастера достаточно, чтобы понять — тот сейчас занят химическим анализом.

— Это не водоросли.

— Разве? — Найл слегка удивился. — А запах, мне показалось, именно такой.

— Морские водоросли содержат четкий процент магния, серы и кальция, а также восемьдесят четыре других элемента. В этом слишком много первых трех, а также высокий процент фосфора. Это указывает, что растение происходит из пресноводного озера с высоким содержанием минеральных солей. Или, может, из кратера потухшего вулкана.

— А не из подземного озера?

— Исключено. Даже водорослям, чтобы расти, требуется свет. А эти водоросли, приглядись внимательно, были поначалу не бурыми, а зелеными. Старец указал пальцем на небольшое пятнышко, действительно бледно-зеленое, — Это уже потом произошло окисление до бурого цвета.

Найл пристально посмотрел на бурую циновку, от которой запах шел на всю комнату.

— А какой нужен свет, солнечный?

— В основном — да. Растения живут фотосинтезом — впитывают углекислоту и производят сахар.

— Ты не скажешь хотя бы приблизительно, откуда это растение происходит?

— Затрудняюсь сказать. В радиусе пятидесяти миль насчитывается около дюжины потухших вулканов.

Из обучения во сне Найл припомнил, что приближение кометы Опик спровоцировало множество извержений вулканов.

— А вообще много озер с таким же примерно содержанием минералов?

— Разумеется, но не в этом регионе.

— Тогда, наверно, это обстоятельство должно облегчить поиск?

— К сожалению, я не знаю о гаком озере. Но ты должен учитывать, что моим центрам геологической информации в основном уже несколько столетий.

Найл поднял циновку, придерживая за уголки.

— Почему, ты думаешь, слуги мага принесли это с собой?

Судя по затянувшейся паузе, Стигмастер рассматривал множество вариантов.

— Вероятно, это имеет какое-то религиозное значение.

— Религиозное?

Такая мысль озадачивала.

— Или, может, ее использовали в каком-нибудь магическом ритуале.

— Это в каком же?

— Сложно сказать. В Эквадоре существовало племя индейцев, надевавших для магических образов одеяния из листьев священного дерева. Обрати внимание, это же рукотворное изделие.

Удивительно. Найл расстелил циновку на столе. Приглядевшись вплотную, он убедился, что старец прав. Местами водоросли были сплетены так искусно, что даже не различить узелков. Найл посмотрел с расстояния вытянутой руки. Все-таки явно циновка, не одеяние. Складывая и убирая ее обратно в коробку, он раздраженно втянул воздух.

— Должны же они были как-то ее применять. Но для чего?

— У меня нет других соображений.

Найл поглядел из окна на залитую солнцем базарную площадь, теперь еще более многолюдную.

— Если путешествий во времени не существует, то как же у меня получилось предвидеть будущее в своем сне? Твои книги могут это объяснить?

— По постулатам философии, ум существует вне пространства и времени, этим ограничениям подвержено только тело. Поэтому, когда тело спит, ум способен порой проникать через заслоны пространства и времени.

— Это, по-твоему, правда? — спросил Найл взволнованно.

— Откуда же мне знать? — мягко улыбнулся старец. Найл нетерпеливо передернул плечами. — У меня нет оснований доказывать обоснованность или необоснованность такой теории. Я, допустим, существую в рамках пространства и времени. Мы с тобой живы, а следовательно, не особо стеснены пространством и временем. Ты должен обо всем судить сам.

Найл почувствовал себя виноватым.

— Извини меня, — Он встал. — И спасибо тебе за помощь.

Извинился, и на душе стало как-то спокойнее, разочарованность поутихла.

— Всегда к твоим услугам.

От такой вежливости еще стыднее стало за свое нетерпение.

Судя по солнцу в небе, время сейчас около двух часов. Вставая из-за стола, Найл спохватился, вспомнив о коробочке в кармане, про которую совершенно забыл.

— Ты мне не скажешь, что это такое?

Старец, взяв заостренное перо, подержал его на ладони.

— Понятно. Это архаичная форма нынешнего шприца, примерно так он выглядел в семнадцатом веке, — Он вынул из флакончика пробку и, понюхав, сообщил после паузы: — А это сыворотка из человеческой крови, с примесью паучьего яда.

Найл щелкнул пальцами.

— Ну конечно! Как же я не догадался! Сыворотка против яда смертоносцев. Как ты думаешь, она годится для применения?

Старей покачал головой.

— Существует лишь один способ в этом убедиться: попробовать.

— Благодарю…

Найл был уже на полпути к выходу, когда его остановил возглас старца:

— Ты забыл свою озерную траву. Куда ты так мчишься?

— В больницу. Там полно людей, парализованных паучьим ядом.

— Тем более, куда же они денутся? Запомни, нетерпеливость — худший из человеческих недостатков.

Но Найл уже вышел из комнаты.

Подходя к больнице, Найл обратил внимание, что перед центральным входом теснится народ. Приемный покой тоже был набит битком, какая-то мамаша держала на руках истошно орущего младенца. Найл осмотрительно подошел к заднему ходу; слава богу, хоть здесь пусто. Первым, кого он увидел, заглянув, был Фелим.