Часть вторая (СИ) - Тереза Тур

— Прости, — прошептал он.

— Вызови Ирвина, — распорядился Фредерик. — Ты не умеешь лечить, ты можешь только забрать боль себе.

— Не нужно, — скривился принц Тигверд. — Я это заслужил.

— Воля твоя, — поморщился его отец.

— Вы так же воспринимаете людей, как и Ричард? — спросила я императора.

— Не настолько ярко, — отрицательно покачал головой Фредерик. — И я ставлю мощные щиты, чтобы не сходить с ума, воспринимая чувства и эмоции окружающих. Особенно без необходимости… Ричарду придется заново этому учиться. Но его способности, без сомнения, вернулись. И это хорошо.

— А если люди не хотят, чтобы их мысли и чувства читали, вы можете взломать защиту?

— При необходимости — конечно. Но лучше всех это делает, без сомнения, Ричард.

Пока мы вели беседу, Ричард уже пришел в себя.

— Вероника, можно мы поговорим с его величеством наедине, — попросил он. — Я бы не хотел читать его в твоем присутствии.

— Хорошо, — кивнула я. — Только сделайте мне портал домой — я устала.

— Можно тебя попросить…

Надо же… Никогда не видела милорда Верда или принца Тигверда смущенным. Надо признать, ему идет.

— О чем? — во мне некстати проснулось пьяное благодушие. — Ты могла бы подождать меня здесь, в соседней комнате? Просто, если ты далеко… Я теряю контроль над собой. Просто схожу с ума.

— Но ты же оставался дома все то время, пока я работала. И потом… Я перенеслась сюда — ты явился не сразу.

— Держался. И щенка оставить было не с кем… Я дождался Феликса.

— Разве только потому, что ты не бросил щенка, — рассмеялась я. — Но я во дворце ночевать не желаю.

— Идет.

Поднималась я с трудом. Регир, вер… бер… как там его был замечательным — и пился легко, и доброты по отношению к миру и людям прибавлял. Только ноги потом держали плохо. Но я изо всей силы старалась идти ровно. Старалась. И вроде даже получилось. К кабинету императора примыкала небольшая уютная гостиная, где я и расположилась. Прилегла на диванчик — и сладко заснула.

Спустя какое-то время почувствовала, что меня берут на руки. Прижимаюсь к теплому, родному телу. Обнимаю плечи. Ричард легко целует в волосы, скользит губами по щеке. Улыбается, шепчет на ухо: «Пьяная женщина — доступная женщина, да?! Я помню…» И мне легко и хорошо — я смеюсь ему в ответ, прижимаюсь к его губам. Запускаю руки в его совсем уж отросшие волосы. И бурлящее ликование заполняет все мое существо, когда я слышу, что его дыхание становится тяжелым. Рваным. Поцелуи с Ричардом, от которых я схожу с ума… Как же мне их не хватало…

Помню, что должна на него злиться и не должна его целовать… Задумываюсь об этом. Чуть прикусываю его губу. К сожалению, Ричард тоже вспоминает об этом — потому что он отстраняется и хрипит:

— Ника, ты же меня завтра за это ненавидеть будешь…

— Буду! — хочу ответить я, но у меня нет сил. И я засыпаю. Потом бурчу недовольно, потому что меня опять будят. В квартире кто-то лает. И топает четырьмя лапами. И это странно. Кто это?

— Что с мамой? — слышу обеспокоенный голос Феликса.

— Все хорошо, — я слышу, что Ричард, у которого я дремлю на руках, улыбается.

— Открой дверь в ее комнату, я ее уложу.

Он доносит меня до кровати, укладывает, легко гладит по голове. Я тянусь за его рукой. — Я тебя люблю, — шепчет он и уходит. Пытаюсь злиться на него… Но вместо этого глупо и счастливо улыбаюсь. Сплю. Мне это сниться — или у нас на кухне действительно мужские посиделки. До меня доносятся голоса Ричарда, Феликса и … императора. Этот-то у меня на кухне откуда?

— Уснула? — тихонько рокочет он.

— Она что — пьяная? — возмущается звонкий голос Феликса.

— Ш-ш-ш-ш, — хором шипят на него Фредерик и Ричард. — Не разбуди.

И Фредерик, явно успокаивая моего сына, говорит ему:

— Сегодня — можно…

— Принц Тигверд, — все равно злится Феликс, — что вы опять затеяли?

— Не шуми, — отвечает ему Ричард. — Давай все завтра…

— Держи корзинки, Феликс, — снова слышу голос императора. — Тут я приказал собрать готовой еды. Там есть кувшинчик глиняный, поставь ей рядом с кроватью — с утра пригодиться.

— Может, на какую-нибудь кладовку заклинания стазиса наложить — и забить ее продуктами? — задумчиво говорит Ричард. — Еда не будет портиться… Только я не помню, как это делать.

— Ты с бытовой магией никогда не дружил, — тихо смеется император. — Так что память тебя не подводит. Ты просто этого не умеешь.

Утром я раскаивалась. Было тошно. Не так, чтобы очень — но все-таки… В организме была засуха — она, правда, быстро ликвидировалась с помощью волшебного средства, оставленного императором. А вот на душе было смутно и тревожно. Куда несется моя жизнь?..

Хорошо еще, что сегодня суббота и на работу не на…

Суббота?!!!

Мальчишки должны прибыть из Академии на выходные… Тишина в доме показалась не зловещей даже. А мертвой. Я вскочила с кровати, быстро оделась — выскочила на кухню. Никого. Пробежалась по квартире — никого. Сумки, где был мобильник, не обнаружила. Схватила куртку, выскочила на улицу.

— Паша, Рэм, Феликс… Где вы? — закричала я во весь голос, словно они меня могли услышать в огромном городе.

Поняла, что меня начинает трясти от панического страха. Если они решили вызвать Ричарда на дуэль, как и грозились… А если…

— Мам, — раздался у меня за спиной голос запыхавшегося Паши. — Что случилось?

Я резко развернулась и увидела всех пятерых. Мужчины выглядели заполошно. Словно бежали изо всех сил. А щенок… он был в новеньком ошейнике. На новеньком поводке. Счастливо прыгал и крутился вокруг меня.

— Никого не было дома — я испугалась, — пробормотала с огромным облегчением.

— Неужели ты думаешь, что молодым людям в моем сопровождении могло что-то грозить? — голос принца Тигверда звучал обиженно.

— Я не успела подумать. Я просто испугалась. А вы бы могли догадаться — и оставить мне записку.

— Прости. Моя вина. Я не сообразил.

— Его высочество выволок нас из дома, — ехидно наябедничал Паша, — потому что мы могли тебя разбудить.

— Вы шумели, — строго сказал принц Тигверд.

— Мы вас вообще-то на дуэль вызывали, — обиженно отозвался Рэм.

— Что? — гневно посмотрела на него я и недовольно — на всех остальных.

— Ты чего контору палишь? — прошипел Паша.

— Чтобы я этих глупостей не слышала! — рассердилась я.

— Спокойно, мам… Не услышишь, — пообещал Паша делая мне честные глаза.

— Я запрещаю вам что-то предпринимать на этот счет.

— Вероника, прости, — вмешался Ричард, — но это — мужские дела. И мы в них разберемся.