Полночная любовница - Мэгги Робинсон

Глава 21

Кон ругался на всех языках, которые знал. О чем, черт побери, думала эта глупая женщина, отправившись на поиски одна ночью? Все вернулись домой час назад, их поиски оказались такими же бесплодными, как и у него. Он отправил Нико и Тома немного поспать, а сам остался ждать возвращения Лоретты.

Но больше он ждать не мог. Поплескав воды на лицо, он взял фонарь, вышел из дома и пошел в сарай. Его конь выдохся, но для Лоретты он приобрел хорошенькую кобылку с уверенной поступью и пони для детей. Животное, похоже, было не против, что его разбудили и оседлали, и терпеливо стояло, пока Кон набивал сумку всем, что попадалось под руку: положил кое-какие инструменты, веревку… Он обычно путешествовал налегке, но сегодня напихал в седельную сумку все, что мог.

Кон повел лошадь по тропе к озеру. Он знал, что каждые двадцать шагов Лоретта оставляла метки, но разглядеть их из седла было очень нелегко.

Ночь изобиловала звуками, от уханья совы до плеска озера и тихого лошадиного ржания. Кон добавлял ночных звуков, то и дело выкрикивая имя Лоретты. Ее путь был четко отмечен — каждый белый камешек едва заметно блестел в свете фонаря.

Детьми они совершенствовались в такой системе, отправляясь вечером куда-нибудь на разведку. Лоретта даже раскрашивала камешки белой краской для этой цели, пока Сейди не обнаружила ее тайный запас и не спрятала все домашние ключи, заперев ее в доме. Служанка была бдительнее, чем Винсенты, родители Лоретты, но и она не сумела укротить ее необузданную натуру.

Где-то под звездным небом его неукротимая Лоретта шагает в бриджах Томаса и ищет Джеймса.

По крайней мере, Кон надеялся, что она еще на ногах. Ему невыносимо было думать, что она упала, расшиблась и лежит где-нибудь на земле. Хватит с него и тревог за Джеймса.

Этим вечером он останавливался в каждом жилище, которое встречалось ему на пути. Никто сегодня не видел красивого черноволосого мальчика, шагающего по дороге. Кто-нибудь его непременно заметил бы. Ведь было воскресенье. После церковной службы никто не ездит и не ходит по дорогам. Все наслаждаются семейным очагом и уютом, проводя тихий солнечный денек в благодарностях Господу за его дары, как и должно.

Кону обещали помочь, если до утра мальчик не объявится.

Нико высказал предположение, что Джеймс прячется где-нибудь в пещере. В последние две недели он очень увлекся изучением пещер и даже упрашивал Нико устроить ночевку в какой-нибудь из них. Однако Беа наотрез отказалась ночевать в пещере. Ничто не могло убедить ее спать на улице с букашками и летучими мышами. Мысль о том, что Джеймс мирно спит где-нибудь в пещере, была привлекательной, но Кон не слишком в это верил.

Лошадь заржала и стала нервно переступать копытами. Кон крепче ухватился за поводья. Он поднял фонарь повыше и увидел сложенную куртку Джеймса и аккуратный ряд камешков, уходящих вверх холма. Сердце его подпрыгнуло.

— Умница, — пробормотал он.

Лошадь довольно мотнула головой, но похвала предназначалась не ей. Кон замедлил ход лошади, выискивая двойной ряд камешков, и несколько раз сбивался с пути, прежде чем дошел до оборванных лепестков маргариток.

На вершине холма Кон остановил лошадь. Дальше она идти не могла: спуск был крутым, к тому же усеян камнями и корнями.

Кон прошел несколько ярдов и нашел еще одну горку камешков. Довольно много, как будто Лоретта вытряхнула их из сумки все до последнего.

— Лоретта! Джеймс! — позвал Кон.

Джеймс не мог поверить. Он ненадолго провалился в сон, несмотря на то, что каменный выступ по-прежнему больно врезался ему в живот, а тело болело от сырости и напряжения. В конце концов, он уронил свой сигнальный камень и услышал, как тот покатился вниз на приличное расстояние, потом еще и еще. Хорошо, что он застрял между выступом и твердой стенкой и не упал вниз, как этот камень.

Сверху до него доносилось ровное дыхание Лоретты. Она спала. Звук усиливался хорошей акустикой в пещере.

Они долго говорили, и в голове у него теперь многое прояснилось. Отец обязательно найдет его. Лоретта не захотела оставлять Джеймса одного на всю ночь, но если к утру спасение не придет, она отправится назад и приведет помощь. Еще несколько часов он потерпит. Он справится.

Джеймс слегка пошевелился и расстегнул ширинку на брюках. Ему срочно нужно было облегчиться. Фляжка с водой все еще висела перед ним, обвязанная рубашкой и узкой полоской кожи, которую Лоретта отрезала от своей сумки и придавила наверху тяжелым камнем. Она спустила ему и еды. Кое-как ему удалось поесть.

Он только-только закончил свои дела, когда услышал какой-то низкий скорбный звук, похожий на рев попавшего в капкан медведя. Для полного счастья не хватало, чтобы их обнаружил какой-то дикий зверь.

— Лоретта! Проснись! Наверху кто-то есть!

А потом он понял, кто это. Он услышал, как отец снова и снова выкрикивает то имя Лоретты, то его.

— Это отец! Проснись, Лори! — прохрипел Джеймс.

Она открыла глаза и сонно произнесла:

— Я уже не сплю. Что случилось?

— Наверху отец. Я слышал, как он кричал. Лоретта громко закричала: «Кон!» Звук ее голоса эхом отскочил от арочной крыши пещеры. Джеймс услышал, как Лоретта поднимается и шаркает ногами в темноте. Она снова позвала Кона, и Джеймс порадовался, что Лоретта здесь и может крикнуть вместо него. Джеймс крепко зажмурился, прогоняя слезы. Все-таки он будет спасен.

Кон стал спускаться с обрыва, держа в руке раскачивающийся фонарь. Наконец-то он нашел Лоретту. Судя по доносящимся крикам, она где-то недалеко.

— Я нашла Джеймса! Он здесь, в пещере! Он провалился в расщелину! Я не могу его достать, но он пока в безопасности. Ох, я вижу тебя, Кон! Вижу твой свет. Слава Богу.

Кон пока не видел ее и с трудом слышал осипший, срывающийся голос. Но услышал достаточно, чтобы остановиться.

— У меня есть веревка, Лори. Я схожу за ней. Я быстро.

Он взбирался на утесы и покруче этого, но не в темноте. Не тогда, когда сердце его колотится как безумное.

Кон поставил фонарь на кучу камней и стал взбираться.

Он позволил себе перевести дух. Его сын жив, и любимая женщина цела и невредима. Он непременно обнимет их обоих и расцелует так крепко, чтобы у них не осталось никаких сомнений в том, что они значат для него очень много.

Кон влез на вершину утеса и направился к лошади. Кобыла тихо заржала, устремилась ему навстречу и ткнулась своим бархатным носом ему в лицо.

— Хорошая девочка. — Кон достал из кармана кусок сахара и обмотал поводья вокруг торчащего искривленного корня, затем снял седельную сумку. Перебросив ее через плечо, он снова стал спускаться, стараясь удерживать равновесие.