Второй шанс. Начало - Виктор Мишин

– Каких указаний, – озадачился майор, – ты же тут по другому делу?

– Вам скоро сообщат, пока буду при вас. Прикажите показать место, где упасть моим бойцам.

– Да где хотите, мне что, в штаб идти?

– Да, товарищ майор, я ничего вроде не нарушаю, скажу: командованием Ленинградского фронта готовится удар по позициям немецкой артиллерии. Нам приказано ждать результата. Более точный приказ мы должны получить от вас.

– А мне кто даст этот приказ? – удивился майор.

– Так в штабе, наверное, я не знаю.

– Ладно, скажи бойцам, пусть здесь и подождут, а ты со мной.

– Есть! – ответил я.

Потом были ожидания. В штаб меня не пригласили, но я и с улицы слышал отборную матерщину командиров. Чего ругаются? Вышел майор, красный как рак.

– Слышь, лейтенант, не знаю кто ты, но начальство у тебя сидит высоко.

– Оно не сидит, оно работает, сидеть у нас есть кому.

– Да уж, начальство у нас всегда работает…

– Чего там за шум был, если не секрет? – спросил я.

– Да какой уж тут секрет и так, наверное, все слышал?

– Немного, не люблю подслушивать.

– Да командующий ругался. Ему еще два месяца назад запретили в обход идти, а сейчас наоборот, настаивают. Значит, авианалет все же будет. Это дело. Все нам поменьше врагов останется.

– Да, по идее хорошо тряхнуть должны. Товарищ майор, по нам что?

– А что по вам, пойдете с моими бойцами. Вперед приказано не пускать. Если все получится, как задумано, дальше вас проводим. Тебе ведь на север надо?

– Именно. Как идти – не думал еще.

– Потом видно будет, – заключил майор.

Через три часа прибыли первые данные от разведки с левого берега. Они были не впечатляющими. По таким данным ничего хорошего не сделать. Разведчикам не удалось пройти далеко. Будут посылать еще раз.

Мы с ребятами страдали от безделья, правда, недолго. Немцы, видимо, в ответ на нашу разведку, решили нас немного усмирить. Отбомбились знатно. Разнесли переправу, прошли по войскам, готовящимся к переброске на ту сторону. Много погибло, очень много. Ну, суки, скоро и вам прилетит. Если получится, то прямо сегодня.

Мимо нас постоянно проезжали машины, шли люди, бойцы, которым суждено остаться навсегда в развалинах на той стороне реки. В моем времени, даже по прошествии семидесяти лет, по весне земля выталкивала из себя останки тех, кто сложил свои головы на Невском пятачке.

Прогрохотали проезжавшие мимо нас танки. Мало, легкие, устаревшие, но хоть что-то. Спустя несколько часов вернулся майор, сообщил, что новый рейд разведчиков выдался более удачным. Удалось выявить позиции минометчиков в карьере. Теперь дело за летунами. В свою очередь, отсюда сначала ударит артиллерия, а потом пройдут самолеты. Мы пойдем сразу после артподготовки. Если переправимся, то должны будем остановиться на том берегу и ждать результатов налета.

Когда загрохотали пушки, я немного оглох. Близко мы к ним были. Но стрельба была недолгой, снаряды экономили. Существует дневная норма, так что приходится. А вот немчура в ответ хреначила нас, наверное, без всякой нормы. Снаряды, мины, бомбы, казалось, рвались без перерыва. У самого берега войск, конечно, не было, но у немцев, видимо, были хорошие сведения о нас. Лупили очень точно. Несколько снарядов разорвались уж очень близко. Пришлось пару раз воткнуться мордой в снег. В такой обстановке забыл даже про мороз.

Переправа. Да, никак не ждал, что будем эти триста-четыреста метров ползти на пузе, молясь про себя, чтобы мина, выпущенная врагом, рванула где-нибудь в стороне.

Начали движение под звуки канонады, ответного огня не было. Стоило пробежать метров сто, как началось. Судя по разрывам, бьют сразу около десяти минометов. Сначала все бросились врассыпную, начиналась паника, но майор, который шел вместе со своими бойцами, быстро всех успокоил. Люди поняли, назад нельзя, все ляжем, поэтому поперли ползком. Иногда слышалась команда броском вперед, солдаты поднимались, делали несколько быстрых шагов и снова падали на лед. От разрывов мин было множество лунок, хоть с удочкой садись, приходилось внимательно смотреть под ноги, чтобы не влететь в воду. От поднимающихся столбов ледяной воды все намокли, а при температуре минус пятнадцать это пипец. Если удастся перейти, надо искать место и разводить костер. Много ли навоюешь в таком виде?

Берега мы все же достигли. Те, кто шел впереди нас, уже вели бой с прорвавшимся противником. Немцы вышли с одной стороны почти на берег. Не зря НКВДэшный майор рассказывал, как положение на этом пятачке меняется каждый час. То мы двигаем немцев, то они нас пытаются сбросить в реку. Удалось дать отпор во время налета. Наши подняли в небо, как я сосчитал, двенадцать бомберов. С ними летели шесть истребителей. Когда началась бомбежка, немцы дрогнули, а наши этим воспользовались и ударили хором.

Мы с парнями устроились на обогрев в развалинах бывшей школы, в поселке Московская Дубровка, хотя поселком это назвать было трудно. Развалины и еще раз развалины. Грязь, кровь и еще раз грязь. Когда уже почти просохли, пришли бойцы от майора.

– Товарищ лейтенант государственной безопасности, разрешите доложить? – вскинул руку к каске боец с петлицами войск НКВД и тремя треугольниками в них.

– Докладывайте, – удивленно ответил я. Неужели Истомин сообщил мое звание.

– Товарищ лейтенант государственной безопасности…

– Стоп! – резко остановил я порыв бойца, – просто товарищ лейтенант, хорошо?

– Виноват, товарищ лейтенант.

– Что случилось? И представьтесь уже.

– Сержант Горелов, товарищ лейтенант, майор Бабенко приказал поступить в ваше распоряжение.

– А зачем? – еще больше удивился я.

– Я знаю, как пройти туда, куда вам нужно, – четко отбарабанил сержант.

– А, так вы проводником будете, что ли?

– Можно и так сказать, товарищ лейтенант. У нас взвод выходит в разведку, в сторону ГРЭС. После бомбежки туда пойдут войска, а мы в передовом дозоре.

– Все ясно, сержант. Когда выдвигаемся?

– Вообще-то, прямо сейчас, бомбардировка уже заканчивается. Немцы свои самолеты подняли, наши сейчас уходят.

– Отбомбились-то хоть по делу?

– Вроде хорошо приложили. Сделали несколько заходов. Так вы готовы?

– Да, мы просто обсушиться хотели, но и так нормально. Так, ватники немного мокрые, ладно, – и добавил, повернувшись к своим: – парни, по коням.

Глава 30

Пробираться пришлось, очень долго. Фашистских постов, как пулеметных точек, так и просто патрулей, было много. Иногда приходилось залегать даже на часы, а не на минуты. А холодно ведь, морозец-то к вечеру уже к двадцатнику. На одну группу фашистов все же нарвались. Мы лежали в овражке и медленно превращались в ледяные статуэтки, а эти четверо, суки, сидят себе у костерка и в ус не дуют. Ну, вот и пришлось испытать наши глушители в деле. Распределили цели и, как это получалось раньше, одним залпом смели немчиков как крошки со стола. Парни из приданого взвода НКВДэшников только головами покачали. Я приложил палец к губам, показывая молчание. Те кивнули в ответ. Из-за стрельбы пришлось снег разгребать, трупешники прикапывать. Найдут, конечно, но хоть не сразу. Собак тут немцы не использовали. Холодно, да и снега много. Тяжело собачкам. Да и не нужны они особо. Следы от нас остаются такие, что за полкилометра видно. Старались идти там, где немчура не бродит. Это также по следам и определяли.

Стемнело, НКВДэшные разведчики вели нас почти по берегу. Точнее, мы не удалялись от него более чем на двести метров. Кое-где постреливали, но так, для порядка. Когда показались дома, подошел все тот же сержант.

– Товарищ лейтенант, вам туда, – указал он рукой на приближающиеся дома.

– Спасибо, сержант. Вы обратно?

– Нет, не сразу. Надо тут пошарить. Приказ.

– Ясно. Удачи тебе и твоим бойцам.

– Спасибо, может, увидимся еще?

– Все возможно. Пока.

Мы двинулись дальше. Немцы затянули подходы к своим позициям колючей проволокой. В одном месте висело столько банок, что решили искать место, где едят меньше. Примерно раз в десять минут взлетала ракета, освещая окрестности своим мертвецким бледным светом. Через колючку мы не полезли. Мурат нашел какую-то трубу на берегу, по ней мы попали в крайний к реке двор. Засели в первом же попавшемся доме, решили посмотреть, как в округе с фрицами.

Было тихо. Пронаблюдав с часок, казах и Вано двинулись в дозор. Мы вышли спустя пять минут. Кроме хлопков от пуска осветительных ракет, звуков не было. Вскоре вернулся казах.

– Справа, через двор, немцы.

– Много? И чего делают? – спросил я.

– Дрыхнут черти, наверное, света нет, тишина. Во дворе два грузовика, пара мотоциклов. А вот через дом от них, по эту сторону дороги, у подъезда легковушка, водилы в ней нет. Тоже устали.

– Там, где легковушка, охрана есть?

– Там сейчас Вано сидит. Я пошел к вам, чтобы вы на немцев не вышли. Сейчас дойдем, спросим, да и сами посмотрим.