Священное воинство - Джеймс Рестон

Затем он предсказал королю, что тот не сможет завладеть Святой землей, и, чтобы сделать свое пророчество убедительным, заявил, что он сам проживет не больше семи дней. Ричард был весьма разочарован этим пророчеством, однако велел доставить найденную реликвию в лагерь, после чего солдаты стали приходить к Распятию и целовать его.

Через семь дней старец скончался.

В это же самое время к Ричарду пришел один из его шпионов-арабов (король щедро платил им серебром, хотя трудно было полагаться на их верность). Этот лазутчик взволнованно сообщил Ричарду о большом богатом караване в несколько тысяч лошадей и верблюдов, который идет из Каира и везет богатства Египетской земли через Иудейскую пустыню. Ричард сначала с сомнением отнесся к этим сведениям и послал несколько верных людей, переодетых бедуинами, на разведку.

Однако информация подтвердилась, и король решил, что подобные богатства упускать нельзя. На него как будто нашло ослепление, так что он на время забыл, для чего находится на Святой земле. До Иерусалима было рукой подать, вот-вот должны были подвезти осадные машины, но король, взяв с собой семьсот всадников, тысячу пехотинцев и тысячу воинов-туркополов, отправился на «охоту» за тридцать миль на юг через Иудейскую пустыню. Поскольку речь шла о добыче, недостатка в добровольцах у него не было. Даже французы согласились участвовать в набеге, так как им обещали треть всей добычи.

Через день это воинство достигло крепости Белой стражи, где за ними уже следили со склонов гор. Конечно, и у мусульман имелись свои шпионы. Саладин тут же послал гонцов караванщикам, которые в это время привели свой огромный караван на водопой к семи источникам Авраама и Исаака в Беершебе, на южной границе Земли обетованной, с повелением любой ценой уклониться от столкновения с крестоносцами. Лучший способ сделать это состоял в том, чтобы быстро и скрытно, под покровом ночи перевести караван в горную местность.

Однако веление султана не было выполнено. Возможно, караванщики побоялись, что путь по горной дороге окажется слишком длинным, а ночной переход может вызвать сумятицу. Их разведчики еще не знали, что отряд короля Ричарда был уже достаточно близок к их стоянке. Поэтому караван отправился в Иерусалим самым коротким путем. Кроме того, по неясным причинам он оказался разделен на три части. Одна часть его отправилась на восток по дороге хаджа, другая — по пустыне и далее, через Хеврон, на Вифлеем, а третья — в обход Круглого озера, вдоль Хевронской возвышенности.

Вскоре разведчики донесли английскому королю, что третья часть каравана остановилась, чтобы напоить коней и верблюдов, у Круглого озера. Крестоносцы в это время находились в четырнадцати милях в местечке Тель-аль-Хези. Сначала туда послали несколько разведчиков (мусульманские хронисты уверяли даже, что среди них был сам король в плаще бедуина). Затем, в лунную ночь, весь отряд крестоносцев отправился в набег. На рассвете они достигли стоянки каравана. Ошарашенные охранники разбежались как зайцы. Сам Ричард, по словам одного из его трубадуров, во время этого набега «являл собой цвет мужества и венец рыцарской доблести». Нанося удары по врагам, он сломал копье и пустил в ход свой меч. Позднее один мусульманский историк насмешливо писал об охране каравана: «Те из египетских солдат, которые у своих считались храбрецами, были рады спасти свою жизнь благодаря быстрым коням».

Резня, устроенная крестоносцами, принесла им сказочную добычу: три тысячи верблюдов, столько же лошадей и несколько сотен мулов, нагруженных золотом, пряностями, серебром, шелком, пурпурными одеждами, оружием, боеприпасами, шатрами, зерном, лекарствами и мешками с деньгами. Давно уже, с тех времен, как Шатийон захватил поезд с сестрой Саладина (с чего и началась нынешняя война), франки не получали такой богатой добычи. Погонщики верблюдов и мулов были взяты в плен и принуждены служить новым хозяевам.

Саладину донесли об этом несчастье вечером того же дня. Он был опечален этим известием, но еще более зол на египетских военачальников, осмелившихся не выполнить его приказ. Теперь его главной целью было не допустить, чтобы этот позор обернулся поражением армии. Захват врагом каравана и бегство египетских воинов заметно ослабляли и без того не очень надежную организацию обороны Иерусалима. Кроме того, дорога на Египет теперь была открыта для противника. У короля Ричарда снова появился шанс стать новым Александром или Цезарем.

В ярости Саладин пошел на крайние меры, чтобы не допустить врагов в Иерусалим: велел отравить все колодцы, заразить все ручьи и речки, завалить все пруды и резервуары в радиусе двух миль вокруг города. Когда-то безводье помогло ему одержать победу при Хаттине, так пусть нечто подобное произойдет и теперь. Если войско Ричарда войдет в отравленную зону, ему придется довольствоваться только водой, взятой в поход. За несколько дней этот приказ султана был с особой тщательностью выполнен во всем районе, прилегающем к городу.

Ричард и его люди, захватив награбленное, с видом победителей ехали на север, не подозревая о мерах, принятых султаном. В Рамле они повстречались с войском графа Шампанского. Французы не скрывали изумления при виде такого количества лошадей и верблюдов. Со щедростью библейского царя Давида, который считал, что «равные доли добычи принадлежат и тем, кто сражался, и тем, кто стоял на страже», король Ричард распределил добычу как между своими воинами, так и между вновь прибывшими французами. Часть верблюдов забили и мясо их зажарили. Рассказывали, что белое мясо с экзотическим вкусом пришлось солдатам по нраву.

Через несколько дней этот праздник, который крестоносцы устроили сами для себя, был испорчен.

Глава 28

СУХОЕ ДРЕВО ХЕВРОНА

24 июня армия крестоносцев вернулась на свой аванпост в Бейт-Нубе. Они тут же начали решать, как организовать их новый поход, — какой путь они выберут, кто удостоится чести идти в авангарде, какую стену они начнут штурмовать первой и чей флаг будет первым водружен на стенах города. Рассуждали о том, что лучше всего будет войти в Иерусалим с северной стороны, как с наиболее уязвимой, а также о том, кто из них уподобится героям Первого Крестового похода и превзойдет ли король Ричард Готфрида Бульонского. Пока солдаты и рыцари судили и рядили обо всем этом, военачальники решили собраться на совет.

Ни один из историков так и не смог толком объяснить, что произошло с Ричардом Львиное Сердце по возвращении в Бейт-Нубу. Его команда была единой, французы на этот раз рвались в бой, осадные машины были на месте и приведены в боевую готовность. Иерусалим казался доступным, солдаты верили в успех, и даже верблюды, казалось, были готовы к войне.

Несмотря на это, без видимых причин и к стыду для франков, Ричард Львиное Сердце ослаб духом. С мрачным видом шествовал он впереди своих баронов, вовсе не разделяя их бодрости. Буквально за один день король решил, что поход на Иерусалим — безнадежная затея. Возможно, он был подавлен мрачным пророчеством старца.

«Я никогда не поведу людей за собой, если не считаю это своим долгом, — начал король. — Мне нет дела до того, осудят меня за это или нет. Саладин знает о наших планах все — о том, куда направляется наше войско, какова его численность, что мы собираемся предпринять. Мы далеко ушли от побережья. Если султан обойдет нашу армию с фланга, выйдет на равнину Рамлы и отрежет нам пути снабжения войска, это будет подлинным несчастьем для наших людей, осаждающих город. Кроме того, длина стен Иерусалима велика, а сами эти стены толстые и мощные. Потребуется огромное число наших воинов, чтобы проломить эти стены. Но в таком случае кто будет обеспечивать безопасность наших коммуникаций? Мы не сможем это сделать, и обозы с боеприпасами и продовольствием для нашей армии будут уничтожены один за другим».

Рыцари в недоумении слушали своего государя. Всем, кто за эти два с половиной года прошел вместе с ним путь борьбы, жертв и побед, было непонятно, зачем теперь рассуждать о трудностях взятия Иерусалима. Откуда вдруг появились страхи и сомнения? Разве они не находятся на подступах к победе? Неужели все жертвы этих лет были напрасны?

Но Ричард, вероятно, не заботился о настроении слушателей, потому что в его дальнейших словах прозвучало нечто вроде жалобы.

«Когда я, по вашему совету, поведу армию на штурм Иерусалима, и все наши усилия закончатся поражением, то потом всю жизнь меня будут осуждать, стыдить и поносить за это. Я знаю, что и здесь, и во Франции найдутся люди, которые рады будут, если я совершу столь тяжелую ошибку, чтобы потом обесславить мое незапятнанное имя. Но я считаю, что нельзя бросаться вперед очертя голову, если результат столь сомнителен, как сейчас. Мы мало что знаем о ненадежных дорогах и узких ущельях на пути в Иерусалим. Мы можем подождать и расспросить обо всем местных уроженцев. И нам следует ждать, пока не получим вестей из резиденции храмовников и госпитальеров. — Некогда бесстрашный и гордый человек по прозвищу Львиное Сердце, в прошлом презиравший слабых и нерешительных людей, теперь сам стал нерешительным. Он продолжал: — Итак, нам следует посоветоваться с теми людьми, кто хорошо знает этот край. Мы должны узнать у них, как лучше поступить: осадить Иерусалим или постараться захватить Египет, Бейрут или Дамаск. После этого мы будем лучше знать, как нам поступить. Если вы все же настаиваете на осаде Иерусалима, я, конечно, не оставлю вас. Я буду вам товарищем, но не командиром, пойду с вами, но не поведу вас за собой».