Рыжий рыцарь - Андрей Белянин

– Все равно вы все умрете! Силой Сета и властью Анубиса, владыки Царства мертвых, я приказываю вам, кости умерших, восстаньте из мрака могил!

Жрец наверняка обладал большой силой: в ночи раздались традиционные раскаты грома, у ног египтянина замелькали молнии, и земля явственно зашевелилась. Все затаили дыхание, но… ничего не произошло.

– Повинуйтесь слову моему и явитесь, чтобы уничтожить…

– Голос не сорви, в оперетте петь не сможешь, – участливо посоветовала Илона. – Никто не встанет, никуда не выйдет и нас скелетиками пугать не станет. Сочувствую, ты старался как мог.

– Но почему?!

– Не та страна, не та эпоха. Здесь же все православные похоронены. Ну атеисты в крайнем случае. И тем, и иным твой Анубис до лампочки. Уж извини, если не оправдали твоих девичьих надежд.

– Варварский мир… – ужаснулся жрец. – Они не знают Анубиса?! Что за мертвецы пошли.

А сэр Гамильтон-младший, не теряя времени, старательно вытягивал кончиками пальцев боевой топор, неизменно висящий у луки седла. Связанные запястья болели, руки затекли, но в конце концов он справился. Рыжий рыцарь грозно взмахнул сияющим оружием, и Аршубанапул попятился.

– Защищайся, злодей! Я положу конец твоим подлым козням!

Магистр мгновенно отскочил в сторону и дважды пнул в бок ближайшего к нему вампира. Тот приподнялся и сел, обеими руками держась за голову – на лбу исполнительного убийцы синел свежий отпечаток лошадиной подковы. Жрец ловко влез на плечи вампира и, подгоняя его каблуками, пустился вскачь на отважного крестоносца. А Нэду Гамильтону действительно и в голову не могло прийти, что, наверное, это страшно – сражаться с ожившей мумией, меняющей тела, повелевающей молниями и владеющей самыми черными видами колдовства. Не то чтобы он об этом не знал, наоборот, как дитя Средневековья, именно Нэд и мог во всей яркости и силе представить себе ужасающую мощь противника. Ни Илона, ни Валера, ни Даша… Они все судили в соответствии с опытом, почерпнутым в зарубежных кинофильмах, для них любые порождения Зла всегда казались чуточку ненастоящими. «Дети телевизора», как говаривал о современной молодежи один известный литературовед.

– Я – твоя смерть! Посмотри мне в глаза, прежде чем твоя кровь окрасит безжалостные клыки Анубиса. Бойся меня!

– Никогда слуга Тьмы не запугает воина Креста! Я вижу страх на твоем лице и верну тебя назад, в те глубины Ада, откуда ты вырвался!

В ответ ободрившийся вампир взмахнул крыльями, а египтянин старательно изобразил демонический хохот. Кружа над рыжим рыцарем, словно громадная ворона, Аршубанапул грозно размахивал шестом с черепом, целя в незащищенную голову Нэда. Тот успешно отмахивался топором и даже пару раз зацепил развевающийся подол черного балахона магистра.

– Девочки, вы не против, если я окажу посильную помощь этому мускулистому негру с крылышками? Просто больно смотреть, как он лежит совсем без дела.

Илона с Дашей кивнули, им было даже интересно. Добрый сэр Люстрицкий на коленях пополз вперед и склонился над распростертым телом. Для начала он поелозил по широкой груди вампира:

– Сердце едва прослушивается… Я попытаюсь провести прямой массаж, это должно усилить приток крови к… нужному органу.

– Он всегда такой? – вытаращилась покрасневшая флейтистка.

– В каждом домике – свои гомики, – грустно пошутила Илона.

Валера меж тем убедился, что ритмичное давление на грудную клетку не помогает, и громко пообещал перейти к искусственному дыханию:

– Я уже практиковал это на одном пожилом волшебнике, потом мы даже подружились. Он всего лишь карлик, но карлик оч-ч-чень, знаете ли… Мужское начало в нем чувствовалось.

Очнувшийся вампир открыл было глаза, но Люстрицкий уже начал свое черное дело. Несчастный дернулся и обмяк вновь.

– Господи, кажется, у него инфаркт! – искренне удивился Валера.

Илона с Дашей сочувственно вздохнули.

Как говорилось ранее, усилия Щура не были напрасны. По крайней мере одна из утерянных страниц удалась на славу. Текст был слабым, блеклым, но вполне читаемым. И самое главное, имя Нэда Гамильтона встретилось уже на шестой строке. Древний Оракул прямо предупреждал обитателей замка о появлении Белого Рыцаря на черном коне. Было сказано, что сила и могущество Мальдорора, утвердившего свое господство среди окрестных племен и кланов, оказалось обращено в пыль усилиями всего одного человека. Этот крестоносный воин огнем и мечом обрушился на неприступный замок, и тот не устоял перед его напором. О Прекрасной Принцессе ничего не упоминалось, возможно, это должно было быть где-то дальше. Про Могучего Воина также ничего не было сказано. Однако и этого вполне хватало, чтобы сделать страшные выводы: далеко в прошлом уже появлялся некто по имени Нэд Гамильтон, рыцарь-крестоносец. Именно он несет ответственность за изгнание Мальдорора из реального мира. И Королева об этом знала! Карлик был готов отдать руку на отсечение, что это она вырвала страницы из старой летописи. Это ей захотелось повернуть историю вспять, найти во всем многообразии миров и измерений человека с таким же именем, подсунуть ему Воина и Принцессу, а потом играть, словно кошка с мышкой. Не ее вина в том, что Игра вышла за пределы традиционных рамок. Щур еще надеялся понять, какие высшие силы сюда вмешались.

Летние ночи коротки. Нэд Гамильтон в пылу боя и не заметил, что небо стало светлеть. Зато парящий в воздухе Аршубанапул вовремя обратил на это внимание. Долгое время пролежав в саркофаге, он чисто психологически не мог переносить солнечный свет. Глухая темнота или мрачные сумерки – что может быть лучше для бывшей мумии? Еще будучи пророком Вшивамбапшипутрой, он страдал от яркого электрического освещения. Видеть сейчас над собой поднимающееся южное солнце было выше его сил! Повинуясь приказу жреца, крылатый монстр на бреющем полете подхватил все еще бессознательное тело своего товарища и, сгибаясь под двойной ношей, тяжело скрылся за деревьями.

– Я верну-у-сь… – донесся напоследок хриплый от напряжения голос злобного египтянина.

Рыжий рыцарь отрешенно бросил топор наземь, от постоянного задирания головы вверх у него уже ломило шею. Черный Бред раздраженно фыркал, позванивая удилами, ему не понравилось бегство противника, и он не понимал, почему хозяин не стал его преследовать. Нэду Гамильтону и вправду было не до погони, таких насыщенных ночей на его памяти не выдавалось давненько. Крестоносец спрыгнул с седла, подобрал брошенный кем-то ритуальный пентакль и, зажав его между коленями острием вверх, начал неторопливо резать веревки. Минутой позже он наконец смог освободить руки, пальцы плохо слушались, и на запястьях синели широкие полосы от недавних пут. Сзади осторожно подошел Валера и присел рядом на корточки с самым жалостливым выражением лица:

– О, милый Нэд, вы сражались, как герой! А меня здесь так обидели… Вы не представляете, до чего черствыми и бездушными бывают некоторые особи. Я решил оказать медицинскую помощь поверженному врагу – это ведь христианская добродетель, правда? Так вот, невзирая на связанные руки, я сделал тому невежественному африканцу прямой массаж сердечной мышцы и перешел к искусственному дыханию методом рот в рот. А что в этом такого? Ни слова о любви, мной руководили только жалость и сострадание, но он…

Сэр Гамильтон возвел глаза к небу и молча перерезал веревки, сковывающие сэра Люстрицкого. Валера почти распахнул объятия, но Нэд развернулся к девушкам. Обе милашки совершенно беззастенчиво посапывали, прижавшись друг к другу плечиками и опустив головки. Рыжий рыцарь медленно снял плащ, укутав им спящих дам. Черный конь прогулочным шагом добрался до памятных кустов и притопнул копытом. Нэд увидел у него под ногами свой меч и пояс с кинжалом. Костер уже догорел, где-то невдалеке раздался рокот мотора. Ирина Юрьевна все-таки вызвала милицию и около четырех утра нашла на старом кладбище всю боевую команду.

Домой Илона, Валера и Нэд добирались не спеша. Расседланного Бреда оставили во дворе у гаража. Люстрицкого взяли с собой, он не захватил ключи от квартиры, а будить родителей в такую рань просто не решился. Нэд сгрузил седло и упряжь в прихожей, после чего все трое почти вповалку рухнули кто где. Уснули мгновенно. Мама и папа Илоны, поднявшиеся к девяти, старались не потревожить ребят. Видимо, решили, что те напрыгались на ночной дискотеке.

Бультерьер Пупс разбудил свою любимую хозяйку в двенадцать дня. Илона ворчала, отпихивалась ногами, даже пыталась сунуть пса под подушку, но вставать все равно пришлось. Дело в том, что родители с утра собаку не выгуляли, и бедный бультерьер, едва не лопаясь, терпел из последних сил. Отчаянно зевая, заспанная путешественница по мирам накинула халатик и вывела пса на улицу. Пока Пупс честно отмечал все ближайшие столбики, Илона проведала черного коня. Вокруг него, как всегда, толпились дети, и Бред выглядел очень довольным.