Ответ Империи - Олег Измеров

– Ого! А я думал, они только у заводов торчат.

– Они там открыто торчат. Путеводитель не теряйте, там закрытые сведения.

– А если карманники сопрут?

– Сработает радиомаяк. Но не забывайте, что если второй хроноагент существует, то либо вы его прикрываете, либо…

– Понимаю. У вас пока нет основания доверять мне.

– Виктор Сергеевич… «Верить вам» или «не верить вам» – это не совсем то. Любой человек может ошибаться, им можно манипулировать. Поэтому чему-то мы будем верить, чему-то нет. Полного доверия к вам никогда не будет, но зато и полной утраты доверия тоже… Вот ваш телефон.

Из письменного стола появился черный моноблок ВЭФ – роботоподобного вида, угловатый, словно кирпич, с зеленоватым дисплеем с черными надписями.

– Не забывайте выдвигать антенну, когда делаете звонки, – вы, наверное, от этого уже отвыкли. В скрытном режиме передачи работает со сложенной, время непрерывной передачи – десять часов. Может работать как диктофон. Вот здесь, – и она перевернула мобилу оборотной стороной, – смонтирована фотокамера шестьсот сорок на четыреста восемьдесят элементов разложения. Всего лишь вдвое-втрое меньше, чем у больших электронных камер.

– Ноль три мегапиксела, – машинально перевел Виктор.

– Что?

– Это я так.

– Это спецзаказ, за рубежом никто таких не делает. У нас удивились, когда увидели ваш. Считается, что такое нужно только для оперативной работы.

– То есть…

– То есть если бы в Союзе был не «Волемот», вас бы задержали по подозрению.

– Всегда радовали достижения советской науки.

– Теперь работа… На время операции у вас командировка внутри города в ВТК. Это временный творческий коллектив.

– Я знаю. Руководил таким. Разработка получила медаль ВДНХ.

– Даже? А что же вы не сказали?

– Какая мелочь по сравнению с мировой революцией…

– И как потом?

– Потом была реформа.

– Вы так странно произнесли это! У нас так обычно говорят – «потом была война»… Официально ВТК создан по доработкам «Компаса», поэтому придется посидеть в КПЗ.

– Где?

– Ой, простите. Это у нас комплекс правительственных зданий так в шутку сокращают. До него от «Паруса» прямая дорога под теленаблюдением. В комплексе будете встречаться со специалистами по бытовке. Это воспроизводит вашу работу на Урицкого в третьей реальности.

– А как это объяснить ЦРУ?

– Наша забота. После работы отдыхаете и идем шпацирен.

– Муж ревновать не будет?

– Не будет, это же фиктивно! Тем более что под руку мы ходить не будем. Помешает достать оружие.

– Мы будем с оружием?

– Я буду.

Она сделала легкое движение рукой, словно фокусник, и в ее руке внезапно, словно из воздуха, появился бесшумный угловатый «вул». Еще взмах – и Виктор увидел две пустые ладони.

– Он уже там!

Виктор глянул в указанном направлении и тут же услышал рядом с собой щелчок; в согнутой в локте руке Вари уже красовался дулом вверх увесистый «вектор».

– Ваш трюк с резинкой здесь устарел. Постарайтесь не теряться и не попадать на линию огня.

– Знаете, Варя, мне почему-то кажется, что в следующий раз, если он будет, то до стрельбы не дойдет.

– Какие соображения?

– Что стоит агенту взять в заложники кого-то из моих близких? В моем времени?

Варя вздохнула:

– Риск, конечно, есть. Поэтому вас и выпустили и не приставляют кучу охраны. Пусть считают, что вы для нас ценности не имеете. Так, статист в игре с иностранной разведслужбой.

– Честно признаюсь – никогда о таких играх не мечтал.

– Знаете, а я в школе мечтала стать модельером. И гимнасткой. Они так красиво выступают, и их показывают по телевизору. В общем… Понимаете, кто-то должен все это защищать. Вот вы появились – и уже США, не дождавшись, пока уломает союзников по НАТО, готовятся сами прихлопнуть Югославию до конца года.

– Разве они… разве не в девяносто девятом?

– У них времени мало. Они вас боятся, как информационного повода. Чего там эти миллиарды «Майкрософт» в мировой игре за глобализацию…

– Тогда как они поверят в вашу игру? Что я не представляю для вас ценности? Как хроноагент поверит в это?

– Так они же сами пытаются убедить нас в этом. Что вы всего лишь обычный трудовой мигрант в Союз… Да, слушайте, чаю хотите?

– Нет, спасибо. Я только что попил.

– Обманываете из вежливости? Ладно, как хотите… Судя по лихорадочной подготовке, США нанесут удары по территории Югославии не позднее декабря. Из-за недостатка высокоточного оружия в районе конфликта будут широко использованы ковровые бомбардировки.

– То есть тысячи людей убьют из-за меня?

– Ну, не из-за вас… Но от вас зависит, сколько на этой планете погибнет. От каждого из нас зависит, сколько на этой планете погибнет, просто многие об этом не хотят думать… Короче, сейчас у себя устраиваетесь, идете обедать, и затем вас ждут в комплексе. Да, по работе. Это будет группа по бытовой технике, концептуальные и перспективные образцы.

– Почему по бытовке? Это сейчас ключевая отрасль?

– Так тут рискнуть можно. Фирм бытовки много, они соревнуются. А потом – прорыв на мировой рынок. Для пробы давайте сегодня по фотоаппаратам обмозгуем. Теперь стали делать везде пункты проявки, фотолюбительство в гору пошло. Оно же проще, не надо самому растворы разводить, печатать. Чего до обеда надумаете, можно с терминала сразу же скинуть нам, чтобы до встречи товарищи ознакомились. Будем бить потребительское общество его же оружием. Ну как, играете за нас?

– У нас бы так кто собрал, – грустно улыбнулся Виктор, – а то все импортное. Никак без Запада не выходит.

– Знаете, что я вам скажу? – Серые глаза Вари посмотрели на него в упор. – Смысл двадцатилетней вестернизации бывшего Союза в том, чтобы наверх всплыло как можно больше дерьма. А уж оно, это дерьмо, постарается показать, что Россия без Запада жить не может.

Глава 9

Месть глобальным оккупантам

Последнее время жизнь Виктора напоминала чат.

Как он дошел от «Паруса» до северных проходных КПЗ, в памяти особо не отложилось. Ни один нормальный человек не может жить ожиданием того, что с ним в любую минуту должна случиться какая-то гадость. От этого хочется уйти, занять себя чем-нибудь, взяться за новую работу, которую уже давно замышлял, или, наоборот, подбить хвосты на том, что уже на выходе, выполнить кому-то данное обещание или, наконец, просто погладить выстиранные вещи. Вроде бы был еще один способ – считать, что гадость уже произошла, но Виктор этого не понимал и не умел.

Аллея появилась, верно, лет пять назад на месте куска летного поля; частый ряд свежепосаженных кленов еще не создавал тени, красивые голубые ели (как их только не срубают здесь на Новый год?) выглядели детьми в шубках с капюшонами, стоящими посреди больших палисадников, где ближе к окнам уже приютились привычные кустики сирени и жасмина для деревенского аромата. Ближе к тротуару качались под ветром солнечные россыпи мелких осенних хризантем, а по серо-голубому небу, что разбилось по мелким лужицам у края дороги, пробегали круги от редких капель дождя.

В пестром платке из каштанов и кленов,В ярких румянах рябины леснойОсень-цыганка гадает влюбленным,Что же случится грядущей весной.

Тайная встреча, разлука и ревностьБудут гадалкой обещаны нам,Листья как карты ложатся на землю –Мастью червонной по желтым коврам…

Его еще удивляло с непривычки, что по нижним этажам нету знакомого лоскутного одеяла рекламных щитов; в нашей реальности они закрывают окна магазинов и создают внутри искусственный, нездоровый мир подземного бункера, освещенный светом десятков энергосберегалок, торчащих из потолка, – почти натуральным, но безжизненным. Здесь же большинство витринных окон лишь частично были прозрачны, чтобы не отрывать человека внутри от живого мира улицы и показать реальные вещи, если это магазин. Часть же витрины, обычно сверху, была с рифленым стеклом, которое преломляло падающие с полуденного неба живительные лучи солнца и направляло их в самые дальние уголки кабинетов и залов. Культ экологии, добравшийся до его СССР конца восьмидесятых, здесь тихо перетек в повседневную традицию.

Группа должна была собраться на третьем этаже облисполкома, в небольшом конференц-зальчике с бледно-зелеными стенами, где стол в виде подковы окружал десяток легких полукресел. Небольшие мониторы на столе и лазерный проектор, которыми показывали презентации на экране у основания подковы, Виктора уже не удивляли; более странной и чужеродной казалась белая пластиковая офисная доска на одной из стен. Как-то не прижились в России эти офисные доски. Раскидистый хамеропс в кадке на полу у окна, попаданец из пятидесятых, тихо шевелил, словно зелеными веерами, огромными перьями своих то ли ветвей, то ли листьев.