Ответ Империи - Олег Измеров

Олег Измеров

Ответ Империи

Предисловие

Когда после «Детей Империи» появилось «Задание Империи», я задумался. Во времена Века Империй (это не про игру от «Майкрософт») мы были образцом для всего прогрессивного человечества и хотя бы в сказках имели претензию на улучшение мира. Прекратить на планете войны, победить преступность, ликвидировать угнетение и бесправие, покончить с неграмотностью, голодом и эпидемиями, накормить 36 миллионов человек, которые сейчас, по данным ЮНЕСКО, ежегодно умирают от последствий голода на фоне презентаций новых смартфонов, или, на худой конец, показать противнику кузькину мать. С окончанием этой эпохи общество придушило мечты о Светлом Будущем и кинулось дружно грезить о Великом Прошлом. Грезить о Великом Прошлом проще и приятнее, потому что никто никогда не заставит читателя его строить – оно уже где-то есть готовое, обернутое в пленку с этикеткой и штрих-кодом, и остается лишь разогреть его в микроволновке и вкушать. Великое Прошлое удобно в употреблении, и от этого нам никуда не деться.

И родилась у меня идея – пусть главный герой направится в Великое Прошлое Двойного Назначения, которое по случаю надобности может быть и Светлым Будущим в финальном релизе.

Вновь предупреждаю, что Светлое Будущее окажется не совсем таким, каким его все привыкли изображать, потому что это не мечта, а совершенно реальное и практичное Светлое Будущее, и оно не требует комплектации ангелами. Какой смысл мечтать о рае земном, если тебя, обычного и грешного, туда не пустят, верно? Естественно, в повествовании будут мимолетные романы и всевластные спецслужбы, Сталин возникнет в новом качестве, Берию автор не обещает, но в качестве компенсации будет НАТО.

Итак, на сей раз – назад, в будущее!

Часть первая

Попаданец, XX век

– Узел наблюдения двадцать девятый докладывает седьмому. Сквер Сталинских соколов: есть подозрение на наличие объекта «Дрозд».

– Двадцать девятый, ответьте седьмому. Что конкретно зафиксировали?

– Двадцать девятый, отвечаю. Зафиксирован сигнал аппарата мобильной связи зарубежного стандарта СПС-900. Сигнал непродолжительный, прекратился.

– Может, какой мажор с комиссионной трубой балуется? Сейчас привозят из Финляндии на два стандарта – волемотовский и ихний.

– Расшифровка сигнала – поиск неизвестного нам оператора.

– Доложите действия.

– По камерам наблюдения пока ничего подозрительного. К выходам из сквера вызваны машины.

Глава 1

Осень в Зазеркалье

В сквере тихо играла музыка. Что-то приятное, чуть в стиле ретро, чуть с элементами «русского шансона», но без пошлости, чуть с влиянием дворовых песен семидесятых, но без надрыва, обычного для певцов на лавочке у подъезда. «Я вновь и вновь ловлю глазами твой силуэт на остановке…» По голосу артист напоминал молодого Саруханова. Вечная тема.

И вообще это был очень приличный сквер, чуть затронутый золотой осенью. Аккуратные новые скамейки из квадратного стального профиля и деревянных реечек, пропитанных современным защитным лаком, дорожки, устланные бетонными шестигранниками, уже опаленная ночными холодами листва на излете бабьего лета, мамаши и бабушки с колясками, детвора, блестящие цилиндры урн из нержавейки и литые чугунные фонари под старину. Ветер трепал кроны деревьев, гнал по светло-голубому предзакатному небу пухлые космы облаков и кружил в стремительном танце по дорожкам и газонам то окрашенные лимонной желтизной, то наполовину побуревшие, усталые от жизни листья. На одной из скамеек с краю расположилась чугунная скульптура летчика, в человеческий рост, в довоенной форме и пилотке, с букетиком цветов в руке. Летчик смотрел на часы, а та, которую он ждал, все не шла.

В общем, несмотря на порывы ветра, который явно желал хулиганским образом сдувать с прохожих легкие кепки и прочие головные уборы, все было очень хорошо и пристойно и дышало светлой грустью ранней осени. За исключением одного – мгновение назад на этом месте был гипермаркет и асфальт автостоянки. И еще как-то сразу потеплело. Было на улице градусов пять-семь, а сейчас теплынь, наверное, под двадцать. И ветер был потише, хоть и неприятный, пронизывающий, а этот – вот-вот крыши срывать начнет. Яблоки в садах, что собрать не успели, точно попадают.

Он стоял посреди аллеи с двумя пакетами и пытался собраться с мыслями. «Я, Еремин Виктор Сергеевич, попал сюда случайно… Хотя почему случайно?»

Это было три недели назад.

На мобильник ему позвонила какая-то женщина, представилась Марией Сергеевной, менеджером по каким-то там опытам, от которых человеку кажется, будто он попал в другое время. Говорила, что он, Виктор, случайно стал участником этих опытов, и что за это ему положена компенсация. Он вежливо объяснил ей, что это какая-то ошибка и видений странных у него не бывает. Тем более что, если вам ни с того ни с сего предлагают деньги, это почти всегда означает, что у вас еще и ваши отнимут.

А полчаса назад ему звякнул какой-то мужик по поводу той же непонятной Марии Сергеевны, говорил недомолвками и предложил встретиться в гипермаркете – еще назвал этот гипермаркет по-старому: «универсамом». Мужика в гипермаркете Виктор так и не нашел, а вместо этого очутился в сквере, неожиданно возникшем на месте гипермаркета.

Ни испуга, ни отчаяния на этот раз он не чувствовал. Было удивление. И тут же задал себе вопрос, который показался ему самым естественным: а может, это действительно бред или какие-то психические опыты? Даже несмотря на то что уже хотелось есть, а во сне обычно есть не хочется. Кстати, он так и не узнал, кто такая Мария Сергеевна, менеджер по работе с пациентами, то бишь участниками опытов. Просто инстинктивно пошел в отказ, и все.

Может, надо было сразу сказать – «да, было»? Дважды, в пятьдесят восьмой и в тридцать восьмой? Может, это действительно какие-то опыты над людьми? А если они таким способом шизиков ищут, сказать: да вы что, какие путешествия во времени, пошутил, конечно. Опять же компенсацией соблазнили. А, черт их знает, что правильно, что нет…

«Ладно, пусть это опыты, – подумал он. – Но зачем ставить их в гипермаркете? Или они не знают, где я буду? И как быть с появлением в нашей реальности людей оттуда – Ковальчука, Ступина, Альтеншлоссера? Ну, Ступин тут же исчез, но Альтеншлоссер-то где-то шляется! А, черт, здесь-то я его найти не смогу…

Ладно, пусть это не опыты, – подумал он через минуту. – Скажем так: все это конкретные глюки. Включая пришельцев в нашу реальность, Марию Сергеевну и звонившего мужика. Да, звонок! Можно проверить…»

Он достал «самсунг» и посмотрел журнал звонков. Был входящий с незнакомого ему номера в указанное время. Дальнейшее следствие заходило в тупик – мобильник не находил оператора. Виктор чертыхнулся и нашел в меню «Выключить».

…Когда перекладывал один из пакетов обратно в правую руку, он внезапно почувствовал какое-то беспокоящее ощущение на коже тыльной стороны правой ладони – чуть-чуть саднило. Приблизил руку к глазам и увидел возле основания большого пальца короткую, не больше сантиметра, неглубокую, тонкую и прямую царапину, как от бритвы; кровь почти не показалась. Царапина была свежей, и Виктор точно знал, что до супермаркета ее не было, но когда и обо что он мог порезаться, вспомнить не мог, хотя прекрасно помнил весь свой маршрут возле прилавков. И вообще чем-то она была ему даже знакома, но когда и где он видел что-либо подобное, он тоже запамятовал.

Виктор уже давно перерыл интернет, но так ничего и не нашел, кроме попаданческой литературы, дюжины необъясненных случаев, до бесконечности перетираемых желтой прессой, шатких, а то и вовсе лженаучных гипотез. Более-менее здравым объяснением подобных вещей была истерия или помрачение сознания. Допустим, у человека наступит затмение ума, а через пару часов отходняк, вот он и думает, что перенесся на час вперед. Часть происшествий под это вполне подходила. Но в его случае никакого сдвига во времени в нашей реальности не было: когда вышел, тогда и зашел. Это же отсекало и версию с глюками в период помрачения.

Развивая эту теорию, Виктор даже предположил, что глюки могут развиваться где-то в подсознании, а потом их человек в один момент вроде как вспомнит, и все действие будет отмечено как бы задним числом. Объяснение казалось логичным и вроде даже устраивало. Однако было одно «но».

Если другие реальности – игра воображения, думал Виктор, то они должны быть такими, какими мы их можем себе представить. А то, во что он попадал, – почему-то иное: история идет не такими вариантами, которые мы привыкли себе представлять, даже в случае пресловутого «а если…»; люди действуют не совсем по такой логике, даже исторические лица. Они ведут себя не так, как нарисованные нами образы. И есть вещи, которые вообще кажутся нам нелогичными.