Темное солнце - Филип Фармер

Мир полон разумных животных, многих из которых мы еще можем встретить в своих странствиях. Но других разумных растений, кроме нас, не существует, и, насколько мне известно, разумных минералов не возникло вовсе. Впрочем, я не претендую на всезнание, хотя многие и приписывают мне эту черту.

И вот мы переходим к таракормам, вершине эволюции среди вирусов, которые нельзя отнести ни к живой, ни к мертвой природе. Насколько мы можем судить, они лишены как разума, так и сознания, и тем не менее, с высокой вероятностью им удастся выжить при катаклизме, в котором погибнет все сущее. Простите, я перефразирую — неживая материя нашей вселенной, разумеется, не погибнет, а лишь изменит свою форму и сольется в один громадный огненный шар.

Но ничто не мешает таракормам перейти от воздухоплавания к межпланетным путешествиям и тем самым спастись! Не исключено, что эволюция уже создала первые образцы космических таракормов, которые сейчас покидают нашу планету и отправляются в межзвездные просторы, ловя раскинутыми парусами свет умирающей вселенной, уходя все дальше и дальше в абсолютную пустоту… впрочем, я не уверен, что такая абстракция, как «абсолютная пустота», может реально существовать.

А когда наступит время большого взрыва и рождения новой вселенной, мощнейшая вспышка света отбросит эти таракормы еще дальше от разлетающихся осколков огненного шара. Пройдет время, эти раскаленные осколки удалятся друг от друга на огромное расстояние и начнут превращаться в звезды и планеты. Тогда таракормы приблизятся к ним, отыщут миры, где имеется воздух и вода, рассыплются в прах и облаком отдельных вирусов осядут на землю.

Так бесчисленное число таракормов засеет бесчисленное число планет семенами жизни. Я уверен, на каждой обитаемой планете во вселенной сейчас зарождаются свои таракормы. Те из них, кому удастся вернуться из черных глубин космоса, как я уже сказал, распадутся на отдельные вирусы и дадут начало новой жизни на новых планетах, микроскопическим одноклеточным, из которых со временем возникнут растения и животные. Когда-то Древние считали, что жизнь самозародилась в первичном бульоне первобытных морей — но это неверно! Первые клетки произошли от вирусов и им подобных мельчайших существ, не живых и не мертвых.

Возможно, этот процесс повторяется с тех самых пор, как в огненной вспышке вылупилась из яйца самая первая вселенная. Миры рождаются, разбегаются, вновь сталкиваются, гибнут в огне, взрыв порождает новые миры, которые снова разбегаются, сталкиваются и гибнут, и этот цикл длится вечно. Но искра жизни всякий раз продолжает тлеть, кочуя из вселенной во вселенную на борту полуживых, полумертвых таракормов.

Нельзя также забывать и про непредсказуемые врата между мирами, порожденные растущей плотностью материи в сжимающихся вселенных, — добавил кентавр. — Возможно, через них живые существа также переселяются в новые миры…

Дейв с Ваной не поверили ни одному слову арчкерри, но были потрясены мощью его фантазии.

— Хорошо, — сказал Дейв, — но как все это касается лично меня? Люди не живут так долго, как таракормы, а на врата я даже взглянуть боюсь. Что если они вовсе не ведут в молодую вселенную? Кроме того, меня не привлекает жизнь в неведомом мире, без яйца моей души, без родного племени, без друзей и близких, в вечном одиночестве. Нет! Нам с тобой больше не по пути. Я вернусь домой, проживу свою жизнь, как подобает мужчине, и достойно встречу смерть, когда придет мой срок.

— После всего, что ты увидел? — спросил Слуш и, не дожидаясь ответа, потопал прочь.

— Конечно, ты прав, — сказала Вана. — Но что, если ты вернешься в свои земли и попадешь в плен к женщине другого племени? Тогда тебе придется провести остаток жизни среди чужаков. Ты сам говорил, что в ваших краях такое случается.

— Да, но наши девять племен не совсем чужие друг другу, — возразил он. — Мы время от времени встречаемся на Торговой поляне. Кроме того, племя моей жены со временем станет моим. А с родными я смогу видеться в сезон торговли. Нет, это не такая уж и плохая жизнь! Намного лучше, чем вовсе без роду и племени, как сейчас.

Закончив трудиться над своим каноэ, Дейв с Ваной немедленно спустили его на воду, чтобы выяснить, как оно ведет себя на волнах. Они много раз переворачивались, но наконец освоили искусство управления парусом. Их товарищи к этому времени соорудили большую лодку и тоже начали ходить на ней вдоль берега. Если к ним приближались живые корабли, они немедленно отступали на мелководье, где те не могли их преследовать. Лишь однажды за мореплавателями погнался юный кораблик с высокой осадкой; тогда им пришлось вытащить обе лодки на берег и долго ждать, пока хищнику не надоело их караулить и он не ушел обратно в море.

После очередного нападения живых кораблей Вана воскликнула:

— Не знаю, как мы собираемся пересечь это море незамеченными! Нам для этого понадобится огромное везение, а откуда его взять? Мы уже потратили весь запас, данный богами при рождении.

Дейв был склонен с ней согласиться, но ему нисколько не хотелось провести остаток своей жизни на этом островке. Впрочем, рабы и сыновья ведьмы всерьез обсуждали между собой этот вариант. Они наравне со всеми участвовали в постройке лодок, но теперь, когда работы закончились и настало время отправляться в плавание, они были готовы взбунтоваться. Фирш осыпала их проклятиями и угрожала страшными мучениями. Кийт и Джейди отмалчивались, зато рабы не стеснялись в выражениях, давая ей понять, что она больше не всемогущая ведьма, а простая языкастая старуха. Один из рабов, по имени Шлип, даже набрался храбрости и сказал ей, что свернет ей шею, если та не оставит их в покое. Фирш налилась кровью, словно ее хватил удар, тяжело задышала, ноги ее подогнулись, и она уселась на землю.

Йотль с живым интересом наблюдал за ссорой. Он тоже считал морское путешествие исключительно опасным, но оставаться на острове не собирался. Он усиленно размышлял, какие еще пути спасения им доступны. Пока все его раздумья ни к чему не привели, но йотль никуда не спешил.

Слуш наблюдал за поведением птиц и мелкой крылатой живности. Вскоре после стычки Фирш с рабами он вернулся из своего похода в дальнюю часть острова.

— В последние дни я много наблюдал за птицами. Некоторые из них живут здесь постоянно, а другие попадают сюда с большой земли, проводят здесь немного времени и летят дальше. Очевидно, за горизонтом лежит суша — ведь птицы не стали бы отправляться на верную смерть в бескрайнем океане. Следовательно, это не океан, а всего лишь большое озеро.

Арчкерри помолчал и добавил: