Щит побережья, кн. 1: Восточный Ворон - Елизавета Дворецкая

– Да куда ты со щитом – не видишь? – Кто-то указывал Вальгарду на стену, которая лучше щита закрывала врагов от их оружия.

Но Вальгард, никого не слушая, встал со щитом прямо напротив горящих ворот и гулко запел:

Выкован щитОгромный, как туча,Прочный, как горы,Широкий, как море, —Чаша валькирий!Гёндуль и СкёгульМчат с выси кубокПлеска железаИ воронов браги!

Не слишком складная, безо всяких правил сложенная – какие уж тут правила! – эта песня звучала беспорядочно и дико, но сам голос Вальгарда придавал ей такую силу, что волосы шевелились от жути. Рев огня, гул ветра, треск дерева и жадный звон железа вплетались в песню, то заглушая ее, то снова пропуская вперед, точно голос Вальгарда ломился через лес, через горы, через бури, врастая в шум стихий и черпая из него силу. Смысл разобрать было трудно, ухо с трудом выхватывало отдельные слова, но у каждого из слышавших песню вдруг прибавилось сил. Это вихревой огненный поток подхватывал и нес на драконьих крыльях, дарил ощущение бессмертия, неуязвимости – давал то, что составляет основу силы берсерка. Берсерк, как зверь, не знает о том, что смертен.

Красные тучиБранную влагуГрозно обрушатНа рати врагов!Прочь, посох брани!Прочь, ливень латный!Копий убийцаКвиттов закрыл!

– Вот это песня так песня! – прокричал кто-то над ухом у Дага, и он почти с ужасом узнал Сторвальда. – Нескладно, зато вовремя и по делу!

Вечером Сторвальд пришел ночевать в Волчьи Столбы (мудро рассудив, что после продолжительного свидания с Альвборг ему лучше не мозолить глаза конунгу и, главное, Наследнику), когда уже почти все спали, и Даг не видел его.

– Как ты сюда попал? – прокричал он, нагнувшись к самому уху Сторвальда.

Эльденландец махнул рукой: дескать, теперь это не важно. Интереснее, как отсюда выбраться! Вид у него был странный: не яростный и не испуганный, а отстраненно-любопытный. Левый глаз косил заметно сильнее обычного, и казалось, что Сторвальд пытается смотреть в несколько сторон одновременно.

– Кому здесь и быть, как не мне! – крикнул Сторвальд, горько смеясь над самим собой и собственной хитростью.

Вот уж верно: кто роет могилу другому, ложится в нее сам! Да, Рагневальд Наковальня вознегодовал, узнав, что прекрасную Альвборг силой выдают замуж за Стюрмира конунга, и решил действовать. Но Сторвальд недооценил решительность и прямоту его нрава. Вместо того чтобы собрать тинг и потребовать от конунга изменить решение, Рагневальд попросту решил опозорить противника и изгнать. А поскольку тот заведомо не согласится, то попросту сжечь!

– Вперед, квитты! – ревел Вальгард. – Их оружие не тронет нас! Вперед! Сила Отца Побед с нами!

Квитты разом закричали и устремились вперед, туда, где черные, охваченные пламенем бревна ограды уже падали, открывая проход наружу. Огненные отблески играли и метались на клинках и лезвиях, ждущих за стеной пламени.

Хеймир Наследник был вытащен из постели самым неожиданным и решительным образом.

– Хеймир! Хеймир! Проснись! – Чьи-то руки бешено колотили в дверь, и Наследник узнал голос сестры, тревожно ломкий и полный неподдельного испуга.

Это так не походило на ее обычное, величавое и задорное разом поведение, что Наследник слетел с лежанки и кинулся к двери, путаясь в одеяле. К счастью, спальный покойчик был, как и все такого рода пристройки, шириной в два шага, и бежать далеко ему не пришлось.

– Что такое? Альвборг! – крикнул Хеймир, толкнув наружу дверь и едва не ударив сестру.

Позади нее, в гриднице и в кухне, двигались огни факелов, раздавались тревожные голоса.

– Хеймир! – Альвборг, одетая в одну нижнюю рубаху, вцепилась в руку брата и бешено затрясла ее. Неприбранные золотые волосы осыпали всю ее фигуру, закрывали лицо, мешали смотреть, и она суетливо и отчаянно откидывала их свободной рукой. Лицо ее кривилось и подрагивало, будто она вот-вот заплачет. – Это Рагневальд! Это он! Это он все придумал! – беспорядочно вопила Альвборг. – Хеймир! Сделай что-нибудь! Спаси его!

– Что? Кого? От кого? – Наследник отчаянно хмурился и моргал, пытаясь как можно скорее сообразить, тоже отводил от глаз пряди распущенных волос, спускавшихся ниже плеч.

– Возле Волчьих Столбов неспокойно! – вместо сестры ответил ему один из старших хирдманов дружины, Оддлауг, появившийся за спиной Альвборг. Он был полуодет, но держал в руке секиру. – Там огонь. Мы думали – пожар, но непохоже. Огонь снаружи, у ворот.

– Он хочет их сжечь, хочет сжечь! – твердила Альвборг, не выпуская руки Наследника и стиснув ее с такой силой, что ему стало больно. – Это он! Он сказал, что так этого не оставит! Сказал, что я не выйду за Стюрмира, если не хочу! Но я же не знала, что он тоже пойдет туда ночевать! Спаси его, Хеймир, спаси! Пусть они все сгорят синим пламенем, но только не он!

– Ты бы оделся, Наследник, – посоветовал Оддлауг. – Наверное, придется идти…

Хеймир взял у него факел, с силой оторвал от себя пальцы Альвборг и скрылся за дверью спального покойчика. Он не древний берсерк, чтобы идти в битву голым.

Едва лишь кто-то из хирдманов заметил в ночной темноте яркое пламя возле Волчьих Столбов, как весть разлетелась по усадьбе конунга и по всему дому заметались люди: перепуганные женщины, мужчины без рубах, но с оружием. Где-то рядом плакала маленькая Сванхильд, рабыни причитали. Усадьба полна была криков, хирдманы быстро готовились действовать. Если будет такой приказ.

Через несколько мгновений Наследник уже вышел в гридницу, на ходу затягивая пояс с мечом поверх своей знаменитой накидки из белого медвежьего меха. На его лице уже не осталось и следа сонливости, волосы были приглажены и связаны в хвост, глаза раскрылись и смотрели собранно, с острым и решительным блеском.

С его появлением все сразу успокоились: у усадьбы появилась голова, которая больше не позволит метаться и выдумывать глупости. Альвборг заламывала руки и неразборчиво умоляла о чем-то; Хвита (появившаяся почему-то не из женского покоя, а из той же двери, что и Наследник, но кто в подобной суматохе обратит внимание на рабыню?) набросила ей на плечи плащ, но она не замечала этого, и плащ уже дважды падал на пол.

– Два отряда. Ингвар и Фарульв. Двадцать человек дома. Арнфинн и Оддлауг. – Наследник быстро находил среди хирдманов нужное лицо, и каждый, кого касались распоряжения, мгновенно исчезал. – Факелы. Стейнгельд – будить все окрестные усадьбы.

– Не хочешь взять твой новый щит? – Фридгейр кивнул на столб возле сиденья, с которого сияла красная луна.

– Я ни с кем не собираюсь воевать! – резко и зло ответил Наследник и тут же стиснул зубы, точно пожалел о проявленном чувстве. – Конунгу передайте, – он глянул в сторону отцовского покоя, – пусть не тревожится. Я все улажу.

Суматоха в доме быстро стихала, сменяясь осмысленной и спорой деятельностью. Два отряда строились на широком дворе. Наследник обернулся к рыдающей сестре.

– Иди к себе! – жестко приказал он. – Ничего ему не будет. Выживет. Я не дам сжечь гостя у меня под самым носом.

– Ищи его! – кричала Альвборг, торопливо следуя через дом за стремительно идущим братом. – Найди его живым, слышишь! Если он умрет, я тоже умру! Найди его живым, Хеймир!

– Молчи! – обернувшись, Наследник впервые в жизни повысил голос на сестру. Внезапно все несообразности ее сбивчивых речей нашли в его мыслях свое объяснение, и он понял, что она беспокоится вовсе не о Стюрмире конунге. Не хватало еще, чтобы о том же догадалась вся усадьба! – Он будет жив, я позабочусь, – пообещал Хеймир. – Иди к себе. Займись ребенком. Слышишь, что я сказал?

Стиснув запястье Альвборг, Хеймир сильно тряхнул ее руку, свирепо глянул сестре в глаза. Альвборг ахнула сквозь слезы: такого напряженного и яростного взгляда она не видела у брата за все двадцать пять лет его жизни.

Быстро, почти бегом, Хеймир Наследник шел впереди своей дружины к Волчьим Столбам. Широко и высоко бушующее пламя указывало путь. Чем ближе они подходили, тем яснее слышался шум, звон и грохот железа, треск дерева, гул пламени, человеческие крики. В воротах ближайших усадеб и дворов уже мелькали огни факелов: Эльвенэс проснулся. В мыслях Хеймира металось сразу множество обрывочных соображений. О бесчестье дому Хильмира конунга, если он позволит сжечь человека, которого уже несколько месяцев принимает у себя в гостях. О сестре, которая так некстати обнаружила свою склонность к эльденландцу. Будучи человеком умным и во всех отношениях взрослым, Хеймир отлично понимал отношения сестры и Сторвальда, а понятное трудно осуждать. Пусть бы забавлялась, но не так, чтобы об этом знал весь Эльвенэс! Иначе едва ли кто захочет взять ее в жены. О Стюрмире, который наверняка сам во всем виноват. Тот, кто хочет найти дружбу и поддержку, не ведет себя в гостях, как завоеватель! Наследник чувствовал резкую досаду на проклятого квитта, который уже несколько месяцев не дает ему покоя. То мири его с кем-то, то утешай обиженных им, то уверяй его самого, что никто не хотел его обидеть! И в благодарность получай грубость под видом прямоты: вы, дескать, торгаши и трусы, а я герой! А в будущем, в виде продолжения всех этих радостей, ожидай тяжелой и почти не нужной войны!