Благодать и стойкость: Духовность и исцеление в истории жизни и смерти Трейи Кимам Уилбер - Кен Уилбер

Э.З.: Впечатляюще. И на каждом из этих трех уровней тоже могут развиваться свои патологии?

К.У.: Полагаю, что да. Я не буду подробно разбирать каждую из них, потому что это особая тема. Скажу лишь, что на каждой из этих стадий — как и на любой другой — человек может страдать навязчивыми идеями, связанными с его опытом, и это может приводить к характерным для этой стадии патологиям. Для каждой из них, конечно, есть и свои методы лечения. Все это я попытался описать в «Трансформациях».

Э.З.: Что ж, в каком-то смысле вы уже ответили на мой вопрос о взаимоотношениях между психотерапией и медитацией. Очертив весь спектр сознания, вы показали, какую роль выполняет и та и другая.

К.У.: В каком-то смысле да. Хотелось бы добавить еще пару моментов. Первый: медитация не есть первоначально техника раскрытия, как психоанализ. Ее главная задача состоит не в том, чтобы снимать блоки в сознании и выводить тень на поверхность. Медитация может это делать — я объясню это позже, — но штука в том, что она может этого и не делать. Ее основная задача — в том, чтобы сдержать ментально-эгоическую деятельность в целом и тем самым дать развиться трансэгоическому и трансперсональному сознанию, что в конечном счете должно привести к открытию Свидетеля, или Самости.

Иными словами, медитация и психоанализ обращаются к совершенно разным уровням психики, хотя между ними есть и точки пересечения. Дзен не всегда лечит психоневрозы и не предназначен для их лечения. Более того, можно развить в себе мощное чувство Свидетеля и все-таки оставаться невротичным человеком. Тогда ты учишься свидетельствовать свой невроз, и это позволяет тебе жить с этим неврозом относительно легко, но нисколько не способствует излечению невроза. Если ты сломаешь себе кость, дзен не сможет ее срастить — то же самое относится и к сломанной эмоциональной жизни. Дзен предназначен не для этого. По своему собственному опыту могу сказать, что дзен серьезно помог мне жить с моими неврозами, но нисколько не помог избавиться от них.

Э.З.: Это задача для техник раскрытия?

К.У.: Правильно. Во всем массиве великой мировой мистической и созерцательной литературы нет буквально ничего ни о динамическом подсознании, ни о подавленном подсознании. Эти понятия — уникальное открытие и достижение современной европейской науки.

Э.З.: Но иногда, когда человек начинает медитировать, подавленное подсознание может вырываться наружу?

К.У.: Да, может. Как я уже говорил, такое может случиться, но дело в том, что этого может и не быть. На мой взгляд, происходит вот что. Возьмем, к примеру, медитацию, которая работает на каузальном уровне, на уровне чистого Свидетеля (который в конце концов растворяется в чистом недуальном духе). Примеры — дзен, випассана или самовопрошание («Кто я?» или «Избегаю ли я отношений?»). Если вы страдаете от сильного нервоза — скажем, от депрессии в третьей опорной точке, связанной с подавленной агрессией, — и начинаете заниматься дзен-медитацией, то часто происходит вот что: как только вы начинаете просто свидетельствовать свой эго-ум и его содержимое, вместо того чтобы отождествлять себя с ним, быть под его влиянием, в его власти, механизмы эго ослабляются, оно как бы «отбрасывается», и вы обретаете покой как Свидетель, находящийся за пределами эго. Но, для того чтобы это произошло, вовсе не обязательно ослаблять все механизмы эго — вам надо всего лишь ослабить свою связь с эго на время, достаточное для того, чтобы сквозь вас воссиял Свидетель. А барьер подавления подсознания может находиться в той части эго, которая оказывается ослаблена, и в таком случае барьер снимается, элементы тени выходят наружу, и агрессия, которую вы подавляли, довольно стремительно прорывается в осознание. Такое случается довольно часто. Но иногда этого вообще не происходит. Вы просто обходите барьер подавления подсознания, оставляя его нетронутым. Вы ослабляете свою связь с эго достаточно долго, чтобы избавиться от него, но недостаточно долго, чтобы ослабить все механизмы самого эго, в том числе и барьер подавления подсознания. И, поскольку блокировку подсознания можно обойти, и часто обходят, это значит, что общий механизм дзен-медитации следует объяснять иначе, чем обычную технику раскрытия. Медитация может работать на раскрытие, но не преднамеренно и в большей степени случайно.

Точно так же вы можете работать с техниками раскрытия, но это не приведет вас к просветлению и вы не достигнете высшего тождества. Фрейд — не Будда, а Будда — не Фрейд. Уж поверьте мне.

Э.З. [смеясь]: Я поняла. Значит, ваша рекомендация такова: пусть психотерапия и медитация дополняют друг друга, пусть и та, и другая выполняют отведенные ей функции.

К.У.: Да, вы абсолютно правы. И то, и другое — сильные и эффективные техники, в целом работающие на разных уровнях сознания. Это не значит, что они не накладываются друг на друга или что между ними нет точек пересечения, — разумеется, есть. Например, даже психоанализ в какой-то степени помогает развить чувство свидетельствования, поскольку одно из требований в работе со свободными ассоциациями — «равноудаленность» внимания. Но, несмотря на такие переклички, две эти техники сильно отличаются друг от друга, поскольку адресованы очень разным уровням сознания. Медитация может помочь психотерапии в том, чтобы выработать свидетельствующее осознавание, а значит, она может помочь в решении некоторых проблем. А психотерапия может помочь медитации в том, чтобы освободить сознание от подавления более низких уровней. Но, несмотря на это, их цели, задачи, методы и динамика разительно различаются.

Э.З.: И последний вопрос.

Эдит задала вопрос, но я его не услышал. Я смотрел па белок, которые снова исчезли в густых лесных зарослях. Почему же я полностью лишился способности оставаться Свидетелем? Пятнадцать лет медитаций, во время которых я не один раз совершенно определенно переживал опыт «кенсё», что подтверждали и мои наставники, — куда это все делось? Куда скрылись мои белки прошлых лет?

Впрочем, отчасти именно об этом и я говорил Эдит. Медитация далеко не всегда исцеляет тень. Я слишком часто пользовался медитацией для того, чтобы избежать эмоциональной работы, которую должен был сделать. Я использовал дза-дзен, чтобы обойти свои неврозы, но теперь так не будет. И теперь я начал процесс обновления…

Э.З.: Вы сказали, что каждый уровень в спектре сознания формирует определенную картину мира. Не могли бы вы вкратце объяснить, что вы имели в виду?

К.У.: Идея вот в чем. Каким бы выглядел мир, если бы мы располагали только теми когнитивными структурами, которые свойственны какому-то конкретному уровню? Такие виды мировоззрений от первого к последнему уровням называются: архаическое, магическое, мифическое, мифически-рациональное, экзистенциальное, психическое, тонкое и каузальное. Коротко опишу каждое из них.

Если у нас есть только структуры первого уровня, мир оказывается недифференцированным, это мир мистической сопричастности, глобального слияния, адуализма. Я называю его «архаическим», потому что по сути его природа очень примитивна.

Когда возникает второй уровень, формируются образы и первоначальные символы, самость отделяет себя от мира, но все-таки остается тесно связанной с ним, в состоянии квазислияния, и поэтому считает, что может магически влиять на мир только лишь своими помыслами или желаниями. Хороший пример этого — вуду. Я рисую ваше изображение, протыкаю его иголкой и верю в то, что по-настоящему могу причинить вам вред. Причина в том, что объект и его образ еще не дифференцированы как следует. Такое мировоззрение называется «магическим».

Когда возникает третий уровень, «я» и «другой» уже целиком разделены, поэтому магические верования отмирают, а на их место встают верования мифические. Я уже не могу управлять миром, как на магической стадии, а Бог — может, если я пойму, как его умилостивить. Если я хочу, чтобы исполнились мои персональные желания, я должен обратиться с конкретной просьбой или молитвой к Богу, и тогда он выступит на моей стороне и сотворит чудо, нарушив законы природы. Таково мифическое мировоззрение.

Формируется четвертый уровень с его способностью к совершению конкретных операций и ритуалов, и я начинаю понимать, что мои молитвы не всегда достигают цели, и поэтому начинаю манипулировать внешним миром с целью ублажить богов, которые за это совершат для меня чудо. Тогда я добавляю к молитвам сложные ритуалы, предназначенные для того, чтобы призвать к себе богов. Исторически основным ритуалом, возникающим на этой стадии, становились человеческие жертвоприношения, через которые, как пишет сам Кэмпбелл, проходили на этой стадии развития практически все главные цивилизации мира. Это мировоззрение, каким бы мрачным оно ни было, все- таки более развитое и сложное, чем мифическое, поэтому его называют «мифически-рациональным».