Эпоха альтернативно живых - Едика Кабаг

– А сколько прошло уже? С момента как стекло залили? – Оторвавшись от разметки, взмахнул усами Николай – Ты время чётко усекаешь, а я отвлёкся, упустил.

– Да минут тридцать шесть, примерно. А что, что-то забыл?

– Чуть не забыл, надо теперь проволоку выдернуть, клей усадку даст при высыхании, с проволокой стекло внутрь прогнётся, будет сильно искажать. – Фармер вновь двинулся к складу, теперь уже за инструментами.

Клей уже успел «схватиться», проволока поддавалась с трудом, узкие носы плоскогубцев соскакивали. Отпущенных до приёма пищи десяти минут Николаю явно не хватало, но оставлять проставку было нельзя. Застынет клей и хана, вместо аккуратного ровного, хоть и толстого стекла, получится линза с неопределяемым фокусом, вставь эту линзу в окно – и жизнь преобразится, танцующие и извивающиеся по мере приближения деревья, внезапно уменьшающиеся в размерах, по мере приближения к ним, камни и дома – таких приключений не хотелось категорически. Наконец проволока поддалась, и через пару минут всё закончилось.

Разрисованные белым маркером силуэты будущих стёкол покрывали всю поверхность, за исключением пары-тройки сантиметров от края, но это даже и к лучшему. Фармер приложил обрезок оцинкованной направляющей гипсокартонных дел к торцу стекла – отлично, зазора вообще нет, как раз залить герметиком и стекло встанет как влитое. Ну что же, пора перекусить и на боковую, до утра. Копаться в неровном свете лампочки под тарахтение генератора – не тот финал и без того нелёгкого дня, о котором хотелось мечтать.

Ужин удался на славу, «шланги с мусором» в исполнении Курсанта, да с добавкой, принесли в однообразную жизнь необходимый вкус и состояние сытости. Разомлев от усталости и сытной еды, Николай умиротворённо пробормотал:

– Да, это вам не по ресторанам питаться, тут никто тебе в суп не нассыт.

– Это да, вот я из Москвы, когда выбирался, такого гада лично видел, – вяло пробормотал Альберт, – Мы одну полоумную упокаивали, и он рассказал про неё всякого.

– Вдвоём упокаивали? А ружья не было, что ли? – Заинтересовался выживальщик. – Или, вон, пистолет у тебя, тоже вроде как огнестрельный весьма?

– Да нет, пистолета ещё не было, а ружьё в машине осталось. Да и не упокоили мы её, убежала – на редкость резвая для новообращённых оказалась, видимо инстинкт. – Начал рассказ Курсант.

22 марта первый год Белого Дракона. г. Москва, 5-я Парковая. 9:00

Шорох куртки, задевшей стену, ударил по нервам не хуже внезапного крика. Враз вспотели ладони, и лицо покрылось испариной. Я остановился, пытаясь прийти в себя. Продышался, осматривая подъезд и настороженно косясь в сторону шевелящегося в перилах мужичка. Чем он меня так пугает, даже не понятно. Но то, что пугает – это точно. Даже не так – не пугает, а нагоняет жуть. Вот когда один и в полной темноте где-нибудь окажешься, да начнёшь представлять что именно сейчас, на тебя кинется, со спины, некто страшный….. Реальной угрозы вроде бы нет, но жутковато. И то же самое у меня сейчас. Причём, я поймал себя на мысли настолько ошеломившей меня настолько, что я даже приостановился на секундочку, позабыв о цели своего перемещения. Обычно, насколько я себя знаю, во время и после схватки, тем более успешной напугать меня чем-нибудь просто нереально. Адреналин и всё такое…. Верно? В таком состоянии я как-то даже на батю огрызнулся, за что огрёб много, быстро и беспощадно. Да – было дело. Батя после этого посмеивался даже: «Нашему бычку – красненькое не показывать, затопчет», намекая на то, что как раз перед отцовской трёпкой, я подрался с пацанами из «кварталов».

Подрался крепко, до крови, и своей и чужой, но – домой пришёл победителем. И сейчас то же самое – в схватке я победил, мысля логически – мне сейчас должно быть море по колено. А мне неуютно, до дрожи селезёнки. В чём вопрос? Недоумение заставило меня поморщиться и с досадой тряхнуть головой. К чёрту всё! Два широких решительных шага привели меня к краю лестницы, ведущей вниз, и, я спустился на три ступеньки – подсознательно не хотелось рассматривать страшноватое чудо-юдо, скрючившись в три погибели.

Спустившись, я начал планомерно осматривать субъекта в перилах, начиная с конечностей. Испачканные брюки, следуя движениям ног, подметали пол подъезда. Руки с частично обломанными ногтями то скребли решётку, то судорожными, какими-то рваными движениями гладили пол. Цепочка быстрых ассоциаций, промелькнув, в мозгу оставила мысль: «так таракан мог двигаться, если бы ему переломали лапы». Я хмыкнул, осмотрел грязнущую куртку с парой параллельных прорех на спине и, чуть присев, взглянул, наконец, в лицо.

Мать твою! Такое чувство, что меня кто-то отбросил рывком за шиворот. Скатившись вниз по ступенькам, я судорожно хватанул воздух открытым ртом, и, суетливо хватанул себя за задницу, потом за пах и, чуть согнувшись, пошарил в промежности. Сухо…. Перед глазами стояли жуткие бельма на изодранном лице. Глаза…. Нет, это уже не глаза это буркалы какие-то, через которые на тебя смотрит… нет, не так – на ТЕБЯ СМОТРЯТ!!! не эта тушка полумёртвая и не понятно, то ли живая, то ли дохлая, а кто-то оттуда – из глубины этих глаз глядит. Кто – то безмерно далёкий и сильный, чуждый настолько, что безотчётный ужас рвёт сознание в клочья. Нет, ну его к чёрту такое счастье на прогулке. В памяти сразу же всплыли слова шефа: «из дома никуда не выходи…». Хватит, блин. Курсант Полукарп осмотр местности закончил, чуть не кончил, но происшествий избежал. Шеф мудр, аки змий. Я долбозавр – надо было сразу сообразить, что раз сказано, то надо сидеть дома и носа никуда не высовывать. Пойду ка я обратно в уютную квартиру, где никто ни на кого не бросается. И тяжелое что-нибудь поищу, на всякий случай.

Стараясь не смотреть в сторону шевеления и, лишь контролируя его краем глаза, я добрался до заветной двери, произвёл все нужные манипуляции с ключом и проскользнул вовнутрь. Не успел замок сочно щёлкнуть, отрезая меня от ставшего пугающим внешнего мира, как в кармане заблеял, завибрировал телефон. Звонил Андрей. Не утруждая себя приветствиями, он, сходу, поинтересовался моим местонахождением.

Я, с облегчением и совершенно честно, сообщил, что нахожусь дома, согласно распоряжениям начальства, как и положено добросовестному сотруднику. Далее разговор пошёл практически в телеграфном стиле. Время приезда, наличие опасности во дворе и подъезде. Удивляясь самому себе, я предельно лаконично изложил диспозицию наблюдавшихся объектов, характер их поведения и дислокацию. При воспоминании об ужасе, застрявшем на лестнице, меня коротко сотрясло крупной дрожью. Экое, блин, потрясение оказывается – так меня не трясло, начиная с момента встречи со злой собакой в детсадовском возрасте.