Катрин (Книги 1-7) - Жюльетта Бенцони

Они тихо сели верхом. Проезжая мимо трупа, который юноши в спешке прикрыли ветками, Катрин перекрестилась и содрогнулась. Путешественники осторожно спустили лошадей в реку. Отважные животные, борясь с течением, принялись с усилием плыть вверх по реке…

Маленькая насыпь приближалась, копыта лошадей заскользили по дну реки.

— Мы не попали в вспышки света, — сказал Готье с удовлетворением. — Эта удача и…

Он не закончил фразу. Внезапно луг, возвышавшийся над насыпью, и заросли как будто вспыхнули. Группа людей, часть из которых держала факелы, отделилась от высокого леса, направляясь к укрепленной ферме. Она венчала собой холм, и Катрин увидела ее слишком поздно. В одно мгновение путешественники оказались на свету.

— Эй! — крикнул один из наемников. — смотрите, что там в реке!

С дикими воплями они стали спускаться по лугу вниз.

— Мы погибли! — простонала Катрин.

— Если эти люди на стороне короля Карла, у нас, может быть, есть шанс, — изрыгнул Готье с презрением. — Ворон ворону глаз не выклюет!

— Юный дуралей! Живодеры не служат никому, а только самим себе!

Продолжая говорить, они пытались повернуть лошадей и снова направить их в реку, но было уже поздно, Не прекращая испускать вопли, десяток солдафонов уже схватили лошадей за поводья. Юноши вытащили оружие, отчаянно пытаясь защищаться, но их усилия были напрасны. В мгновение ока все трое были брошены на песок маленькой насыпи и оказались в руках демонов с почерневшими лицами, которые принялись их связывать с ловкостью, говорящей о длительной практике.

Вы только по Беранже, оглушенный, потерял сознание.

— Славная добыча! — воскликнул один из нападавших. — Важные птицы и, наверное, богатые люди! Торговцы, конечно…

— Торговцы! — прорычал Готье, неистово вырывавшийся. — У нас что, вид торговцев? Мы дворяне, подонок, а наш товарищ…

Он замолчал. Тот, кто казался главным, встал на колени перед Катрин, которая ударилась головой о пень, когда ее швырнули на землю, и лежала почти оглушенная. Он грубо сорвал черный капюшон, покрывавший голову молодой женщины. Показались золотые косы, казавшиеся почти рыжими в свете факелов.

— Смотри-ка! Смотри-ка!.. — проговорил он. — Какой приятный сюрприз!

Чтобы удостовериться, он вытащил кинжал и быстрым жестом рассек шнурки, которые завязывали куртку Катрин. Показались полоски ткани, стягивающие грудь. Лезвие кинжала разрезало их в одну секунду, и совершенное доказательство женского пола пленницы развернулось перед глазами воров.

Их глава восхищенно присвистнул.

— Очень… приятный сюрприз! Давайте до конца очистим скорлупку с этого лакомого ядрышка. Это в самом деле женщина, ребята. И из самых приятных…

— Бандиты! Дикари! — ревел Готье, задыхаясь. — Это не женщина, это дама! Знатная дама, и если вы только осмелитесь до нее дотронуться…

Пунцовый от бессильной ярости, он извивался в веревках и задыхался. Тем временем их командир, намеревавшийся раздеть Катрин, раздраженно пожал плечами.

— Заткните рот этому крикуну! Он мне мешает думать… Ну-ка скажите, ребята, если мне не изменяет память, никто до сих пор не запрещал нам иметь дело с благородными дамами, насколько я знаю? Главное — узнать, откуда они? Давай, курочка! Просыпайся!

Пока один солдафон кулаком оглушил Готье, другой вылил в лицо Катрин полную каску воды. Она вздрогнула, открыла глаза, выпрямилась и, почувствовав, как грубые руки поглаживают ее грудь, плюнула, как рассерженная кошка.

Оттолкнув изо всех сил мужчину, который, потеряв равновесие, полетел вверх тормашками, она вскочила на ноги, вытащила кинжал из-за пояса и сжала его в кулаке острием вперед:

— Банда прохвостов! Я распорю живот первому, кто приблизится!

Ответом на угрозу был громкий взрыв хохота. Командир поднялся, вытирая черное от пыли и копоти лицо кожаным рукавом.

— Идет, — сказал он, — мы потолкуем! Но только потому, что нам сказали, что ты «знатная дама», а иначе не воображай, что это веретено помешает нам сделать с тобой все, что нам захочется! Кто ты? Откуда едешь?

— Из Тура, где десять дней назад присутствовала на свадьбе монсеньера дофина! Я придворная дама королевы!

— Скажи-ка! Хромой! Кажется, это серьезно! Может, стоит отвезти всех к капитану?

— Когда мне понадобится твое мнение, я его спрошу! — рявкнул другой.

И снова обратился к Катрин:

— Как тебя зовут, прекрасная госпожа!

— Я графиня де Монсальви. Мой муж знаменит среди капитанов короля Карла!

Хромой помолчал, почесал свою взлохмаченную шевелюру, снова надел каску и повернулся, пожимая плечами.

— Ладно! Ведите всех к капитану Грому. Тем более что я тоже предпочитаю с ним не связываться… Но знаешь, красавица, если ты мне тут все наплела, он поймет, потому что он их знает, этих придворных дам. Во всяком случае, раз ты красива, у тебя есть шанс быть повешенной только после отсрочки. Гром красоток любит. Эй, вы там, поехали! Ты, Корнисс, втащишь этих юнцов на лошадей, свяжешь все-таки руки даме, потому что она слишком легко поигрывает ножом, и отвезешь их в деревню. Я умываю руки.

Пока Корнисс привязывал Готье и Беранже, все еще не пришедших в сознание, к лошадям, потом связывал руки Катрин, Хромой и остальной отряд взобрались обратно по откосу и поехали по дороге к укрепленному дому. Черному и молчаливому. Через мгновение, вооружившись стволом дерева, они бросились на приступ двери, начавший издавать в ночи звуки, подобные церковному колоколу.

Корнисс взял конец веревки, которой была связана Катрин. Его товарищ вел лошадей. Все направились к деревне, которую с этим берегом связывал небольшой мостик.

Катрин изо всех сил старалась прикрыть свои пурпуэн, расстегнутый до пояса, но вскоре об этом даже перестала думать, ошеломленная открывшейся перед ней картиной: кроме двух — трех домов, вся деревня пылала. От одних хижин осталась только куча краснеющих углей, из которых торчали почерневшие брусья; другие пылали, как факелы, большим светлым пламенем. Горели даже кучи навоза, распространяя удушающий дым и запах.

Повсюду лежали трупы. Катрин увидела женщин с задранными на голову юбками, которые умирали в лужах крови и нечистот, со вспоротыми животами; умиравшего старика с отрезанными кистями, который полз, упираясь локтями в землю, а из обрубков толчками брызгала кровь; повешенных с фиолетовыми лицами; привязанных вниз головой над затухающим огнем, лица которых превратились в огромные почерневшие угли…

Единственная улица деревни была завалена трупами. Привязанные к стволам деревьев мужчины были, как ежи, утыканы стрелами. Перед дверью амбара, на которой был распят крестьянин, наемник насиловал кричащую молодую женщину, тогда как другой приканчивал огромной палицей двух детей, цеплявшихся за мать…

Катрин закрыла глаза, чтобы не видеть этот кошмар, споткнулась и упала на колени.

— Надо смотреть под ноги, мадам! — сказал ей Корнисс. — Здесь не