Так велика моя любовь - Кэтлин Вудивисс

Илис сосредоточилась на всаднике. Хотя создавалось впечатление, что Максима ничего не беспокоит, девушка заметила, что он постоянно настороже и пристально всматривается в заросли, где может таиться опасность. Если из кустов взлетала птица, его взгляд следовал за ней. Если качалась ветка, он обязательно должен был удостовериться, что это всего лишь ветер. Илис размышляла над причиной его молчаливости. Видимо, он считает себя ответственным за ее безопасность и комфорт, поэтому довольно часто оглядывается, чтобы убедиться, все ли в порядке.

Илис съежилась, вспомнив, что под простыней его ждут колючки, но тут же отмахнулась от мимолетного укола совести. Он заслуживал гораздо большего наказания. Чтобы убедиться, что возмездие настигло его, она будет с нетерпением ждать ночи.

Максим отъехал немного в сторону и остановил Эдди. Когда Илис приблизилась, маркиз пустил своего жеребца рядом.

— У вас все в порядке, Илис? — заботливо осведомился Максим и, уловив ее кивок, продолжил расспросы: — Вам тепло? Вам удобно? — Илис опять кивнула и промолчала. — Прекрасно, но если вам что-либо понадобится, просто позовите меня. — И Эдди, словно самостоятельно приняв верное решение, вновь занял свое место впереди.

— Потрясающе, — вздохнула Илис, наблюдая за этой парой.

Лошадь и всадник казались единым целым. Но когда на жеребце ездил Реланд, все его команды обычно сопровождались резким рывком за повод или болезненным ударом каблуков. Граф часто надевал шпоры и тяжелые латные рукавицы под предлогом, будто бы необходимо смирить буйный нрав Эдди и сломать его сопротивление. Ведь Реланд всегда испытывал удовлетворение и гордился собой, когда ему удавалось вызвать страх у тех, кто слушал его бахвальство. «Нужно обладать смелостью и железной рукой, чтобы управлять такой зверюгой».

И вот сейчас перед «ей был человек, который легким натягиванием повода опроверг утверждение Реланда о необходимости жесткой руки. Он не применял шпоры, однако жеребец был послушен. Казалось, он рад чувствовать на себе вес своего хозяина и счастлив находиться в его обществе.

«Будь он так же ласков с женщиной, она бы, без сомнения, с готовностью ответила ему, — весело подумала Илис. — Только, естественно, не я. — Она даже мысленно не допускала подобной возможности. — С меня достаточно мешков, веревок и сундуков. На меня бы его ухищрения не подействовали».

Она перевела взгляд с Эдди на широкие плечи всадника. «Кажется, перед лицом опасности Максим чувствует себя гораздо свободнее, — сказала себе Илис, — чем когда сталкивается с потребностями самой обычной девушки. Если бы только он мог понять мои…»

Внезапно она одернула себя. «Максим? Уже второй раз за сегодняшний день я назвала его по имени. Как же так? Неужели мои мысли предают меня? Неужели мое сердце смягчилось?»

Илис попыталась представить, как она, одетая в роскошное платье, и он, в костюме с богатой отделкой, входят в огромный, изысканно украшенный зал. Ее рука лежит на его руке. Она почти услышала, как мгновенно стих шум, увидела, как глаза всех присутствующих устремились на них. Дамы взволнованно переговариваются, восхищаясь ее спутником. Илис охватила целая буря эмоций, ее глаза загорелись. Она поняла, каков будет ответ, еще до того, как яркий румянец залил ее щеки. Испугавшись, она выбросила мысль из головы, прежде чем та успела облечься в слова.

Озадаченная девушка отвела взгляд от Максима и устремила глаза на стайку птиц, взлетевшую с куста. Она намеренно воскресила в памяти все оскорбления и принялась смаковать каждый случай, пока не ощутила, как в ней поднимаются теперь уже желанные чувства — злость и негодование. И только слабый голосок, звучавший из глубины ее души, призывал к осторожности. Нет, она будет холить и лелеять эту жгучую ненависть, и если хочет, чтобы он получил по заслугам, то не должна позволять себе увлекаться подобными мыслями.

Они добрались до окраины Гамбурга и вскоре окунулись в присущую любому городу суету. Максим ехал рядом е Илис. Поплутав по узеньким улочкам с покрытыми слякотью мостовыми, они остановились в квартале с множеством небольших магазинчиков. Илис совсем не хотелось спешиваться, потому что она боялась испортить туфли и запачкать подол платья. Вчерашний снегопад и сегодняшнее яркое солнце превратили улицы в сплошное грязное месиво. И сейчас ей бы совсем не помешала пара башмаков на толстой подошве. Однако у нее не оставалось иного выхода, кроме как спешиться, причем сделать это по возможности более грациозно.

Пытаясь оттянуть столь неприятный момент, Илис оглядывалась по сторонам в поисках сухого островка. К пей подошел Максим, и она подняла на него хмурый взгляд.

— Вам нужна помощь? — с озорной улыбкой осведомился он.

Озабоченность, отражавшаяся на лице девушки, моментально сменилась насмешкой.

— А вы предлагаете?

— Да, мадам, предлагаю.

Ее тревога сразу же улетучилась.

— Тогда я с радостью принимаю ее.

Максим сдернул с головы берет и отвесил галантный поклон, шаркнув при этом ногой.

— К вашим услугам, прекрасная дама.

Его губы растянулись в задорной улыбке, обнажив белоснежные зубы. Надев берет, он подхватил Илис на руки и прижал ее к груди. Внезапно он попятился, и под его сапогами зачавкала грязь.

У Илис перехватило дыхание, и она зажмурилась, решив, что сейчас рухнет в эту мерзкую жижу, но мир вновь обрел устойчивость. Она осторожно приоткрыла веки и в опасной близости от своего лица увидела зеленые глаза, которые пристально разглядывали ее. Максим тонул в глубокой синеве ее глаз, и вдруг Илис осознала, что ее руки обвивают его шею, — очевидно, она обняла его в тот момент, когда испугалась, что упадет.

Увидев, что краска заливает ее лицо, Максим едва заметно кивнул и нежным голосом, который, еще сильнее смутил девушку, произнес:

— Счастлив служить вам, мадам.

Илис убрала с его шеи правую руку, но левой продолжала обнимать его. Своим телом она чувствовала, как на груди у него перекатываются упругие мышцы. Совершенно непроизвольно она вновь представила ту картину, что так взволновала ее в начале пути, и стала совсем пунцовой под пристальным взглядом Максима.

Они подошли к магазину, и Максим, не отпуская девушку, откинул щеколду и плечом открыл дверь. Войдя внутрь, он с заботливостью, которая породила в сердце Илис самый настоящий ураган, поставил ее на пол. Она на секунду отвела глаза, но тут же усилием воли овладела собой, по кусочкам собрав разлетевшееся вдребезги самообладание. Теперь Илис была преисполнена решимости устремить на Максима ставший обычным капризный взгляд, однако когда она посмотрела на него, горевшее в ее глазах недовольство погасло, потому что он вложил в ее руку увесистый кошелек.