Кредит на милосердие - Андрей Фролов

Значит, несмотря на задержку, она все-таки приехала. Айбар улыбнулся. Метелки, «чернуха» и уничтожение врагов города были, конечно, первостепенными задачами, но плох тот стратег, что не заглядывает на пару шагов вперед.

Темирбаев себя плохим стратегом не считал. Прибывшая в Тайгу женщина не была проституткой в годах, как это могло подуматься со стороны большинству зевак. Она была школьной учительницей, заключившей самый необычный контракт в своей жизни. Для этого ей пришлось пересечь на конно-дизельной тяге не одну сотню километров, но обещанная Султаном зарплата и пансион окупали дорожные хлопоты сполна.

Прислушиваясь, как на первом этаже Жанар разгоняет девок по будуарам, Айбар не переставал улыбаться. Тайгинцы любили его. А теперь полюбят еще сильнее, веря каждому слову искренне и без сомнений. Потому что в этом году Султан откроет для них первую школу, где смогут учиться и взрослые, и дети. Бесплатную школу. И пусть преподавательница пока будет лишь одна, ведя всего три-четыре предмета, благодарные жители никогда не забудут, кто именно дал их детям шанс выучиться писать или считать. Кто доказал, что жизнь продолжается и у всех без исключения есть свое собственное будущее.

Айбар взглянул в чистое весеннее небо, теплеющее с каждым днем. Где-то там высоко, бесконечно далеко даже для понимания, парили среди космоса новые миры, путь на которые так жестоко открыла Станция «Наукома». Но, даже обладая знаниями о сути объекта корпорации, Темирбаев не стремился за край планеты. Те, кто умеют устанавливать власть и пользоваться ее плодами, вполне сносно проживут и на Земле. В Тайге, Новосибирске и в конце концов – в одном из уцелевших Анклавов.

CREDITUM XLIII

Ей было очень тяжело. Невероятно тяжело и больно, но никто, даже Лексеич, этого не замечал. Старый ворчливый Лексеич, каждый день получавший от Ильи какие-то подарки, вроде сигарет. Наверное, он и без сигарет ее не выгнал бы, да и вообще ворчал больше для поддержания образа. Но как бы тепло повар к девчонке ни относился, увидеть происходящее в ее голове не мог.

А там шла битва. Настоящая битва, в которой кто-то побеждал, а кто-то проигрывал. И врага, прячущегося среди заболоченных рощ, не мог учуять даже Лесовик.

Кольцо начало смыкаться, едва они проделали по обнаруженной в лесу гати пару верст. Злобное, не похожее ни на что, встреченное Варварой раньше. Хотя нет… больной медведь, напавший на Илью возле вездеходов, где все погибли, был чем-то похож. Но отдаленно, неярко. Того зверя гнала вперед ярость и злоба, жгучая мстительность, вызванная болезнью. Зверей, окружавших караван сейчас, подталкивала необходимость убить любого, ступившего на болотную дорогу.

К счастью, весь день, пока кухня не работала, Лексеич правил лошадками. Сидел спиной к возу, безразличный, дрыхнет его новоиспеченная помощница или в носу ковыряется. А потому старик не мог видеть, какие потоки пота катились по девичьему лицу, сведенному в судорогах. Как вздрагивали плечи, с каким трудом пробивалось дыхание.

С топчана, на котором спала, она давно сползла на пол, забившись в угол телеги, каждый подскок которой на ухабе отдавался в голове резкой пульсирующей болью. Варя смотрела в пустоту. Почти как смотрел Илья тогда в чаще, когда говорил с духами тайги, но губы были сжаты так плотно, что от них отхлынула кровь.

Уходите… Здесь никого нет. Уходите…

Иногда они действительно уходили, сбитые со следа ее приказами, просьбами и ложными следами. Вертелись вокруг дороги, отставая на целые версты. Но уже через пару часов нагоняли снова, бесшумными тенями крадясь параллельно движению каравана. Они выжидали, чтобы напасть, и тогда ей снова приходилось стискивать зубы, невольно прижимая к груди худую котомку с пожитками.

Было очень непросто, но Варя точно знала, что, если хотя бы на час даст себе поблажку, забывшись сном или потеряв сознание, произойдет беда. И тогда дети, за которыми они идут, навсегда останутся в ловушке ее сна…

Животные тоже чувствовали, но Варвара не знала, как объяснить хоть кому-то, Митяю или Илье, что происходит с лошадьми. Мужчины, даже не подозревая об опасности, списывали всё на болота, раскинувшиеся вокруг. Успокаивали зверей, кому-то даже вкололи лекарство, не пытаясь определить истинную причину их волнений.

Караван, осторожно прощупывавший гать, медленно полз вперед. За ним, укрытые кочками, кустами и поваленными деревьями, наблюдали они.

Было сложно сформулировать, на что похожи окружившие караван. С одной стороны, Варя слышала росомах, с другой – в их мыслях было нечто чужое, пойманное в капкан. Что-то чужеродное, чему не место ни в тайге, ни в одном другом лесу необъятного мира.

Уходите… И только злобные темно-красные вспышки в ответ, хаотичные, большие и малые, будто кляксы на свежем снегу. Уходите… не трогайте нас… здесь никого нет… И снова вспышки, вбивающие в ее голову болезненные гвозди. Один за другим, раз за разом. Поверили, свернули на север, чуть не передравшись между собой, а она судорожно втянула воздух, не в силах даже руки поднять. В горле пересохло, горло просило воды, но пошевелиться Варвара уже не могла.

Лексеич всё же заметил неладное. Обернулся, чтобы полог оправить, да и наткнулся взглядом на ее обескровленное лицо. Седые брови повара взлетели, рот изогнулся, но поводьев старик отпустить не мог. Свесился куда-то за угол повозки, коротко свистнул, резко и тревожно. И уже через несколько секунд в воз пулей влетел Илья, запрыгнувший прямо на ходу.

Склонился над девушкой, отбросил с лица пряди.

– Пить… – одними губами прошептала она, даже не зная, услышит ли ее Лесовик.

Тот разобрал, а может, догадался, что нужно делать. Плотнее задернул тент, чтобы ненароком не заметили с улицы, приложил к ее рту флягу. Мелкими глоточками, чтобы не захлебнулась, напоил. Спрашивать ничего не стал, будто и правда понял, чем тут последние часы Варя занималась.

Сбросил неразлучный рюкзак, вынул коробку с красным крестом на крышке. Пощупал запястье, оттянул веко, приложил приятную прохладную ладонь к шее повыше ключицы. А потом вдруг уколол в то же место, болезненно и подло. Она хотела вскрикнуть, но уже в следующее мгновение по телу разлилось окутывающее тепло, а голова просветлела, будто в прорубь окунули.

– Спасибо, – выдохнула Варвара, потирая виски. – Я думала…

– Что случилось? – негромко, чтобы не услышал даже возница, спросил он, наклоняясь к ней.

– Я не знаю… – в голове всё еще шумело, место укола чесалось, губы подрагивали. Девушка вновь приникла к фляге. – Они мешают… не дают пройти… должны нападать. Но я заставляю их нарушать приказы. Я стараюсь, но так устала.

Илья смотрел строго, но теперь в его взгляде появилось замешательство. И печаль. Он не верил. Или не хотел понять, о чем говорит девушка.

– Их больше десяти, – попробовала еще раз объяснить она. – Они крадутся вдоль гати. Они охраняют ее. Им больно, но они ничего не могут сделать…

Лесовик куснул губу. Из него рвались самые разные вопросы, но мужчина сдерживал их, стараясь понять, о чем толкует девчонка. Варя вздохнула, пытаясь собраться с мыслями. В этот же момент полог повозки рванулся в сторону, а внутрь одним прыжком влетел Митяй. Замер, уставившись в ствол «дыродела», упертого почти в лоб, примирительно поднял руки.

– Пулю захотел, дружище?!

– Не надо, Илья… он просто почувствовал, что со мной что-то не так… – Варвара подняла ослабевшую руку, заставляя Лесовика отвести оружие. – Он не хотел тебя пугать…

– А я и не испугался. – Мягко закрыв взведенный курок, Илья убрал пистолет под куртку. – Полог задерни!

Приказал тихо, но строго, от чего Митяй сразу повиновался. Варя видела волны ревности и досады, исходящие от мальчишки, но паренек понимал, что сейчас не время для споров или выяснения отношений. Закрыл тент, спешно пришнуровал край к борту.

– Что случилось?

– Не пойму, – не дав Варе рта раскрыть, ответил за нее Илья. – То ли приступ, то ли припадок… повар заметил, меня кликнул. А она тут в углу сидит, белее снега. Да вот только объяснить ничего не может.

– Всё я могу. – Варвара слышала себя со стороны, и ей очень не нравился этот слабый, едва различимый голосок. – Когда они вернутся, я не уверена, что смогу снова убедить их уйти…

– О чем это она? – подозрительно посматривая на девушку, спросил Митяй, стоя лицом к Илье. Вот ведь гады – разговаривали, словно кроме них в повозке и не было никого… – Кто вернется?

– Не знаю. Варя, сможешь еще раз объяснить, что произошло?

– Их десять. Они больные. Их специально заразили… Злые очень. Я не знаю, кто именно. Дикие, готовые убивать. – Ей казалось, она излагает предельно подробно и ясно, но мужчины смотрели с прежним недоверием, обмениваясь недоумевающими взглядами. – Говорю же, я их убедила уйти. Но они охраняют гать и обязательно вернутся… обязательно. Этому их учили.