Кредит на милосердие - Андрей Фролов

Выходит, экспедиция столкнулась не с простыми сектантами или каннибалами, как это предполагалось еще неделю назад. Люди, захватившие судно, были совсем не так просты или предсказуемы. Но Темирбаеву, по сути, было откровенно наплевать, что именно таинственная организация делала с пленниками. Гораздо больше его интересовали технологии и другие секреты, спрятанные в недрах корабля. Корабля, так ловко спрятавшегося на северо-западной границе Республики. Так ловко спрятавшегося на самой границе его личных владений.

Согласно таблицам, подтвердившим идентификацию судна на 98%, атомный ледокол катамаранного типа носил название «Куэн Као» и до Катастрофы принадлежал структурам, аффилированным с корпорацией «Фарма-1». По официальным данным, передвижная полярная станция занималась изучением таяния льдов, северной флоры и фауны, а также глубоководной разведкой. Водоизмещение больше сотни тысяч тонн, две с половиной сотни метров длиной, двойная атомная турбинная установка, разработанная и сконструированная на «МосТехе» сорок лет назад.

Согласно тем же официальным данным, три с половиной года атомоход считался погибшим, уничтоженным льдами и терроформингом северных побережий России.

Но сейчас Айбар смотрел на картинку, подтверждавшую, что слухи о гибели плавучей лаборатории были, как говорится, преувеличены. Да, теперь судно превратилось в мертвый груз, плотно сев на побережье правым бортом. Сев навсегда. После того как рукотворная Катастрофа превратила Ямал в остров, отрезав от Полярного Урала, Обская и Тазовская губа слились в Новообский залив, похоронив пяток городов и десяток деревень. Зашедший в залив атомный катамаран выбраться в Карское море уже не смог. Или не захотел, больным китом выбросившись на берег…

Однако и до смерти гиганта было далеко. Даже по короткому ролику, присланному Вэйанем, становилось хорошо заметно, что после вечного прикола атомоход продолжал жить. Кормовая часть правого корпуса трансформировалась в огромный стационарный пандус, на котором разместился настоящий аэродром. На башнях и надстройках активно вертелись радары и «тарелки», обеспечивающие судну маскировку с воздуха и орбиты. Значит, как минимум, один реактор еще работает…

Кто же отыскал такую жемчужину? Кто смог возродить ее, приспособив под свои нужды?

Эта мысль волновала Темирбаева чуть больше, чем судьба похищенных детей, но всё равно не выходила на первые позиции. Как сделать, чтобы теперь находка стала принадлежать ему, хозяину Тайги, – вот какой вопрос лидировал с огромным отрывом.

Задумчиво побарабанив пальцами по краю клавиатуры, Султан допил настойку. Плеснул еще, наслаждаясь приятной тяжестью в голове. До того как об атомоходе узнают в Новосибирске, отправив своих трофейщиков и военных, пройдет не один день. А у него Пружинка – как в воду глядел, подлец! – уже там, в сотнях метров от кроваво-красного двадцатиметрового борта.

Прикрыв глаза и смакуя терпкий вкус крепкого напитка, Айбар вознес хвалу судьбе и счастливому случаю, позволившему отправить отряд. Все выходило чудесно. Хоть, к сожалению, и без возможности завладеть реакторами…

Как только его безы возьмут корабль, защитные системы рухнут, в этом Султан почти не сомневался. Пружинка может попробовать восстановить маскировку, а боевики займут оборону, но если ломщик не совладает с чужой сетью? Объект тут же обнаружат российские, сибирские, китайские и черт их знает еще какие спутники. Окопаться и неторопливо разграбить судно шансов не будет – Гиляров первым пошлет солдат. Значит, нужно действовать быстро. Без свидетелей. Забрав всё, что можно унести, и забыв о реакторах.

Всегда оставался вариант самому сообщить в Новосибирск о находке, претендуя на процент, как это было оговорено при поисках «чернухи». Но если речь шла о наследии корпораций, Султан сомневался в щедрости Президента – тут бы голову на шее сохранить. Вот когда Тайга получит всё, что Темирбаев посчитает нужным, они сообщат в столицу об атомоходе. Пустом атомоходе. Причем, если атомное сердце на деле окажется стабильным, получат свою долю прибыли и тут…

Плюс можно попробовать выйти на корпорации, хватило бы времени. Там определенно заинтересуются полярной станцией, Темирбаев был уверен. Возможно, стоит поискать выгоду и здесь?.. А потом отойти в сторонку и пересчитать деньги. Если в Республике начнется грызня за «Куэн Као», Тайга предпочтет наблюдать, а не участвовать.

Айбар придвинулся к столу, переключился в режим шифровки и принялся неспешно печатать.

Неизвестно, когда Фэн сможет повторно выйти на голосовую связь. Теперь всё зависит от того, как скоро Пружинка заарканит новый спутник «Наукома». Потому надежнее отправить текстовой пакет – как только поднебесник окажется в зоне приема, он сразу получит все необходимые инструкции.

«Атаковать судно, пленных брать, особенно гражданских. Вперед посылай «кротов», своих береги. Вести съемку и выкладывать в сеть какие-либо данные о находке строго запрещаю – чужие «балалайки» собрать и под замок. Свидетелей из добровольцев устранять не торопись, оцени гужевые силы и возможности по возвращению. Наемника ликвидируй. Следы сопротивления уничтожить, трупы – тоже».

Вот так – именно так, без всяких сомнений, что Фэн может проиграть предстоящий бой. Задумавшись, Темирбаев сделал приписку:

«Новенького по имени Митяй убей лично. Девку не трогать, вернуть в Тайгу в целости».

Перечитывая ломкие и сухие строчки, Султан вдруг нахмурился. Встал из-за рабочего места, не спеша бросать сообщение в царство Цифры.

Забрав стакан, вышел на балкон, окунаясь в привычный уличный шум. Чувство, пойманное сейчас за хвост, Темирбаев не испытывал очень давно, и вдруг… Сразу вспомнилось: маленький Айбар впервые послан в аптеку за лекарствами для бабушки. Сам, без взрослых. Едва попав во двор, он встречает сверстников, зовущих его играть в подвалы многоэтажек. И только через несколько часов понимает, что забыл о важном поручении.

Страха, что дед сурово накажет, тогда не было совсем. А вот стыд и горечь во рту…

Опершись на перила, Султан отхлебнул настойки. Глотать не стал, а тщательно прополоскал рот, словно пытаясь и сейчас избавиться от подкатившей желчи. Сколько там детей? Десятки? Сотни? В снятом разведкой ролике было заметно шесть или семь капсул, загружаемых на борт конвертоплана, но ведь это явно не все… Он выскребет закрома «Куэн Као» до последней гаечки, а потом убьет всех, кто сможет рассказать о случившемся. Кроме зеленоглазой метелки, разумеется, – ей он заткнет рот другим.

Но это означало, что детей на борту атомохода Вэйаню тоже придется… Десяток? Сотню?

Айбар легко хлопнул ладонью по гладким перилам, смиряясь с правильностью сделанных выводов и принятых решений. Вернулся за стол, торопливо допечатав к письму еще одно краткое распоряжение.

CREDITUM XLVIII

Склонившись над картой, Ростислав терпеливо ждал, пока Гринивецкий прокашляется. Внутренние хвори в последнее время всё чаще донимали машиниста, и Президент подозревал, что немалую лепту в этот процесс внесли нервные потрясения последних месяцев. Скрючившись так, что смотреть жалко, Терпение влажно лаял в платок, стараясь совладать с собой. Справился, виновато посмотрел на Гилярова, но тот с пониманием кивнул в ответ.

Эдуард снова подкатил коляску к столу для конференций. Сейчас бумаги, пепельницы и канцелярия были убраны со стеклянной столешницы, превращенной в большой голографический экран. Над ним-то уже полчаса и колдовали, отключив «балалайки» и коммуникаторы.

– В голове не укладывается, как он туда угодил? – Ростислав потер щеку, рассматривая объемное изображение атомохода, найденное в базах данных Гринивецкого. – Там же раньше Тазовская губа вроде была?

– Она самая. – Бугаев ткнул в стол массивным пальцем, придвигая к себе электронную карту трехлетней давности. – Со второй половины века места почти нежилые. Там и сейчас никто не селится. По официальным данным. После Инцидента системы орбитального слежения накрылись. Месяца три отладить не могли. Вот и потерялся корабль.

– Вероятно… км… кха… – новый приступ прервал фразу. – Простите… Вероятно, «Фарма-1» пыталась спрятать судно. По каким причинам лаба не была уничтожена, сказать сложно, но мы поработаем над этим вопросом.

Утирая рот белоснежным платком, Гринивецкий облокотился на край стола-карты. Ростислав заметил, как на лысой голове Терпения выступили капельки пота. Как бы не слег машинист, это сейчас будет совсем некстати.

– Наверное, судно было оставлено в акватории под прикрытием маскировочных щитов. Когда начались катаклизмы, морское дно изменило рельеф, и «Куэн Као» оказался на мели. Оценить степень повреждения корпуса мы сможем только после захвата, разумеется.