День гнева - Чингиз Абдуллаев

Дронго стиснул зубы и, не раздумывая больше, навскидку выстрелил в преступницу в тот момент, когда она наклонилась за пистолетом. Женщина вскрикнула и как подкошенная рухнула на пол.

— Первый, — доложила Суслова, — у нас проблемы. Есть раненые и убитые.

— Что происходит? — едва не закричал Руднев.

— Срочно на четвертый… этаж… — Елена потеряла сознание.

Дронго подошел к раненым. Блондин катался по полу от боли в руке: очевидно, у него была перебита кость. Женщина лежала на полу, уткнувшись лицом в ковролит. Дронго подумал, что она мертва, и перевернул ее на спину. Она застонала. Открыла глаза и, собрав последние силы, плюнула ему в лицо.

— Сволочь, второй раз помешал.

Он вытер лицо и обрадовался, что не убил ее. Пуля, очевидно, попала чуть выше лопатки и прошла навылет. Он убрал пистолет в кобуру, когда-то сделанную для него на заказ, осмотрел женщину и сказал:

— Лежите спокойно. Сейчас придет помощь.

Она закрыла глаза. Оставалось всего несколько секунд до появления сотрудников ФСБ. Он подошел к раненому бандиту, спросил:

— Кто вас послал?

— Иди ты… — выругался тот.

— У меня нет времени, — сказал Дронго, — кто?

Бандит только стонал. Дронго наступил ногой на раненую руку, и бандит заорал, теряя от боли сознание.

— Кто послал? — спросил Дронго. — Не скажешь, прострелю вторую руку. — Он достал пистолет.

— Нет, нет, — закричал бандит, — не надо.

— Имя. Мне нужно имя пославшего.

В конце коридора открылся лифт, и из кабины появилась группа сотрудников ФСБ с полковником Корниенко.

— Скажи имя, — повторил Дронго.

— Родион, — выдохнул бандит, — Родион Александрович Ротецкий.

— Адрес. Мне нужен адрес.

— Не знаю… Мы встречаемся с ним… — Раненый уже выл от боли, плохо соображая, что говорит. — Есть его телефон. — Он прошептал номер.

Дронго убрал ногу. Офицеры ФСБ были уже рядом.

— Где убитый сотрудник? — спросил Дронго.

— В шкафу, — пробормотал бандит, — он в шкафу.

И потерял сознание. Дронго посмотрел на Корниенко.

— Эти двое живы, — он показал на раненых. — К сожалению. Окажите помощь подполковнику Сусловой.

— А этот? — один из сотрудников ФСБ ткнул пальцем на брюнета с короткой стрижкой.

— Он уже нам ничего не расскажет, — ответил Дронго, — покойный был плохо воспитан, не любил здороваться первым.

Он подошел к Сусловой, взял ее руку.

— Надо срочно доставить ее в больницу, — сказал он, с неприязнью глядя на Корниенко, — это она все просчитала. Сумела их быстро вычислить. Она настоящий герой, такие редко встречаются в вашем гнусном ведомстве.

— Доставим, — глухим голосом ответил Корниенко, — вы что-нибудь узнали?

— А вы поняли, что напрасно ее подозревали? — в свою очередь зло спросил Дронго.

— Не нужно меня добивать, — сказал полковник. — Несите ее вниз, — приказал он двум сотрудникам ФСБ, уже поднявшим Суслову на руки. — Несите ее вниз, и срочно в больницу.

— Ротецкий Родион Александрович. Вам что-нибудь говорит эта фамилия?

— Впервые слышу.

— Это он направил сюда бандитов. Нужно выяснить, каким образом у них оказались карточки службы безопасности.

— Выясним. Где искать Ротецкого, вы знаете?

— Знаю. Бандит дал мне его телефон. Если возьмете меня с собой, готов вам помочь.

— Только без ультиматумов, — поморщился Корниенко, — конечно, я возьму вас с собой. Лучше иметь вас другом, чем врагом. Я уже понял.

— Разумное решение, — кивнул Дронго, — кроме того, у меня личный интерес.

— В каком смысле?

— В самом прямом. Они ранили Лену, а я очень хорошо отношусь к этой женщине. Согласитесь, не совсем приятно, когда стреляют в вашего друга. По законам чести полагается вызвать обидчика на дуэль. Как вы считаете, согласится Ротецкий принять мой вызов?

— Судя по тому, как вы стреляете, — Корниенко показал на убитого, — вряд ли у него будет шанс.

— Вот и я так думаю. Значит, откажет. Тогда на дуэль вызовете его вы, правда, на другую дуэль.

— Согласен, — улыбнулся наконец Корниенко, — давайте номер телефона.

Дронго продиктовал.

Корниенко быстро связался по мобильному с управлением и попросил найти адрес. Через несколько минут им сообщили адрес Ротецкого и некоторые факты его биографии.

— Бывший майор МВД, — пробормотал Корниенко, — вот откуда списанные номера.

— Вы делаете успехи, полковник, — добродушно заметил Дронго.

Из здания Центра вышла группа людей. Зайдман провожал Полетаева. Оба улыбались, даже не подозревая, что здесь произошло.

— Как Лена? — спросил Руднев, подходя к Дронго и Корниенко.

— Увезли в больницу, — ответил Корниенко.

Руднев сжал кулаки.

— Я могу вам чем-то помочь? — спросил у Дронго.

— Допросите особу, которую я ранил. Она расскажет подробности неудавшегося покушения в Лондоне. Возможно, здесь они планировали нечто похожее. Нужно проверить четвертый этаж.

— Я сам все проверю, — пообещал Руднев.

— Не спускайте глаз с Полетаева. Боюсь, это не последнее покушение.

— Почему вы так думаете?

— Это были конкуренты Слепнева, сам полковник пока не проявлялся. Предполагаю, что он появится в финале как главное действующее лицо. Ваш Слепнев, видимо, обожает дешевые трагические эффекты, но не учитывает одной весьма характерной особенности трагедии.

— Какой именно? — спросил Руднев.

— Именно в финале и погибает главный герой. Значит, наша задача — не разочаровать зрителей. Как вы считаете?

— До свидания! — Руднев переглянулся с Корниенко. Они не могли понять, как работает этот непонятный эксперт, как мыслит. Но оба осознали, что с ним лучше не спорить. Этот человек за три дня сделал больше, чем они все, вместе взятые. Идя к машине, Руднев не переставал удивляться и недоумевать.

— Поехали, — показал на вторую машину Корниенко, — у нас мало времени.

День третий. Москва

17 часов 11 минут

Они подъехали к дому на трех машинах. Корниенко вызвал группу спецназа, к большому неудовольствию Дронго, считавшего, что все нужно сделать без шума. Но, напуганный вчерашними событиями, Корниенко не хотел рисковать. После получасового опроса соседей выяснилось, что в квартире вместе с Ротецким проживают его жена и двое детей. Вряд ли он стал бы укрывать у себя террористов.

— Надо торопиться, — сказал Дронго, — Слепнев может нанести удар вечером, когда Полетаев поедет домой.

— Он не будет ночевать дома, — сказал Корниенко.

— Тогда Слепнев перехватит их по дороге. Или узнает, где будет находиться Полетаев. Не забывайте, он «ликвидатор» и умеет работать достаточно эффективно.

— Что вы предлагаете?

— Рискнуть. Ротецкий — бывший майор милиции. Он понимает, что такое проигрыш. Его уберут немедленно, как только узнают о провале. Думаю, надо рискнуть и подняться к нему вдвоем, без спецназа. Тем более что там дети.

— Не совсем дети. Один студент, другой заканчивает школу.

— Тем более. Все понимают. Полагаю, надо подняться вдвоем. Решайте, полковник.

Корниенко молчал, соображая, как поступить.

— Оружие брать? — наконец спросил он.

— Вряд ли оно понадобится, но на всякий случай возьмите.

Корниенко оглянулся на командира группы спецназа, приказал:

— Ждите нас здесь, без команды в дом не входить. Если через полчаса не выйдем, начинайте штурм.

— Понял, — ответил офицер, — буду ждать вашего сигнала.

Вдвоем они поднялись на третий этаж. Дронго взглянул на Корниенко и позвонил в дверь. Почти сразу же дверь открыл молодой человек. Он даже не посмотрел в «глазок», не спросил «кто там?», как это обычно бывает. Высокий, такого же роста, как Дронго, спортивного вида, открытое лицо светилось улыбкой.

— Вам кого? — спросил юноша.

— Родиона Александровича Ротецкого, — ответил Дронго.

— Отец, к тебе пришли! — крикнул молодой человек. Появился Ротецкий, что-то жуя на ходу, в домашних финках, измятой светлой рубашке. Увидев незнакомцев, он замер, сразу сообразив, кто это мог быть.

— Здравствуйте, Родион Александрович, — поздоровался Дронго, — мы к вам.

— Кто вы такие? — упавшим голосом спросил хозяин. Сын с недоумением смотрел на него.

— Пришли передать привет от ваших друзей из Центра. Они там отличились, — ответил Дронго. Корниенко не вмешивался в разговор. Ротецкий схватился за сердце, прислонился к стене.

— Тебе плохо? — бросился к нему сын.

— Нет. — Отец выпрямился. — Иди к себе.

— Может, тебе помочь…

— Иди в комнату, — приказал отец, и сын, оглянувшись на незваных гостей, ушел.

— Давайте выйдем, — предложил Ротецкий, — я не хочу разговаривать дома.

Они вышли, и Ротецкий плотно закрыл дверь, словно хотел отгородить семью от того, что должно было с ним произойти.