За кулисами. Москва театральная - Марина Райкина

Не говоря уже о том, что выходят они на сцену, в отличие от других людей, в любом состоянии.

– Так, как в тот день, Володя не играл эту роль никогда – ни до, ни после. Это уже было состояние не «вдоль обрыва, по-над пропастью», – а по тонкому лучу через пропасть. Он был бледен, как полотно. В интервалах между своими сценами прибегал в мою гримерную, ближайшую к кулисам, и его рвало в раковину сгустками крови. Марина, плача, руками выгребала это.

Так вспоминает Алла Демидова своего партнера Владимира Высоцкого на одном из спектаклей «Гамлет». Одном из последних в его жизни.

Воспринимая театр как зрелище или приобщение к прекрасному, мало кто задумывается, что театр – это такое место, где на самом деле человеческая жизнь находится в некоем критическом состоянии. Причем и на сцене, и в зале. Вот, скажем, если артистка в роли Бабы-Яги или прочей нечисти будет убедительна, ждите, что детишки могут описаться. Администраторы знают, что именно после детских спектаклей часто приходится менять обивку кресел. Но моченедержание или испуг под воздействием искусства – это еще весьма невинно по сравнению с тем, что случается со взрослым зрителем. Например, эпилептический припадок в пятом ряду или на балконе как раз в самый критический, эмоционально сильный момент спектакля. Что делать? Куда бежать? «Доктора! Доктора!»

2

Сегодня держать доктора в штате позволяют себе немногие – МХАТ, Малый и Большой театры, Музыкальный имени Станиславского. В других труппах эта должность упразднена, но необходимость в ней совсем не отпала. Тогда бескорыстными докторами для актеров и публики становятся друзья театра – врачи по профессии. Долгое время таким другом был Григорий Горин – бывший врач «Скорой помощи», ставший знаменитым драматургом. За два месяца до собственной смерти он с печальными глазами рассказывал мне:

– В моей театральной практике были и инфаркты, и инсульты. Вот у Андрюши Миронова… Да все помнят, как он на спектакле сказал: «Шура, голова…» – и начал падать Ширвиндту на руки.

Но задолго до той трагической истории в Риге веселый и талантливый Андрей Миронов играл в Театре сатиры спектакль «Проделки Скапена». Он так разогнался, что пролетел через всю сцену и рухнул в оркестр. Причем попал ногой в большой барабан и пробил его. За кулисами замерли и приготовились звонить в «скорую». Однако музыканты подняли темпераментного артиста на сцену целым и невредимым, правда, в абсолютно драных чулках. Миронова встретили громом аплодисментов. Счастливый и слегка помятый, он не знал, что в 1987-м в Риге сыграет свой последний в жизни спектакль – «Женитьбу Фигаро».

– Говорят, что тогда набежавшие из зала врачи, оказавшиеся в публике, засовывали Миронову в рот валидол и нитроглицерин, чем только сильно ему навредили. Правда ли это?

– Нет, это уже не играло никакой роли.

Это было летом 1987-го, а в апреле 2000 года доктор Горин случайно пришел в Ленком и застал такую картину – все в панике, куда-то бегут. Горин бросился за всеми и увидел сначала белого как полотно Марка Захарова, прислонившегося к стенке. А потом уже – совсем белого и в горизонтальном положении Армена Джигарханяна.

– Это был типичный инфаркт, – рассказывал через несколько часов Григорий Горин. – Слабость, лоб холодный. Я начал звонить в «скорую», описал картину, и мне сказали, что его надо везти в кардиологию.

К счастью – если это слово здесь вообще уместно, – у Джигарханяна таким образом проявился диабет. Но его приступ чуть не стоил жизни Марку Захарову, у которого у самого нездоровое сердце. А больше всего Марк Анатольевич опасался, что навредил своему артисту сердечной таблеткой, которую автоматически засунул тому в рот.

3

Интересно, что опытный врач может поставить диагноз прямо из зрительного зала. Доктор Юлий Крелин – опытнейший театрал, имеющий массу друзей в актерской среде, еще ребенком был с отцом на спектакле «Пигмалион» в Малом театре. Элизу Дулитл играла знаменитая Зеркалова. Во время действия она оступилась и упала. Доктор шепнул сыну: «У нее перелом». Через некоторое время, когда врач оказался за кулисами, его диагноз подтвердился. Медики такие случаи называют между собой «диагноз через штаны».

Как и было сказано выше, актеры выходят на сцену в любом состоянии – с температурой, с воспалением легких, растяжением мышц и радикулитом. Как подвиг за кулисами это не рассматривается и давно негласно входит в кодекс чести профессии. Почему? – спросите вы, и вам вряд ли кто ответит. Скорее постараются объяснить необъяснимый психологический эффект влияния сцены на состояние физического тела – падает высоченная температура, проходит кашель, не болит перелом.

Алла Демидова:

– Больная, с температурой тридцать девять «выживаешь» целый тяжкий спектакль и не замечаешь болезни. Какой-то внутренний механизм переключает все силы на новую задачу. Однажды с сильнейшим радикулитом я проиграла весь спектакль. А пришла домой – и целую неделю не могла подняться с постели. «Фронтовые условия».

В Польше «Таганка» играла «Гамлета». Высоцкий, как вспоминают артисты, в те последние гастроли постоянно за сценой глотал лекарства. Публика не знала, что за кулисами дежурил врач «скорой». Да это ей и не надо знать.

4

Зачем ей, публике, было знать, в каком состоянии свой последний спектакль играла Алла Балтер? После больницы она вышла в спектакле «Чума на оба ваши дома». Все радовались – наконец-то красавица Аллочка смогла играть после операции. Тем более что возвращение в строй совпало с 60-летием ее мужа – Эммануила Виторгана. Она отыграла несколько спектаклей, и вот на одном из них…

– Вчера подвернула ногу. Что-то болит, – пожаловалась актриса коллегам. И не напрасно. Как назло, чем меньше времени оставалось до начала спектакля, тем сильнее становилась боль. Вызывать из дома Светлану Немоляеву, в очередь с Балтер игравшую роль синьоры Капулетти, было уже поздно, и тогда режиссер поменяла мизансцену – она отменила танец и срочно приставила к актрисе в поддержку двух актеров в виде слуг. Начали спектакль. Превозмогая боль и поддерживаемая двумя крепкими парнями, Балтер едва дотянула до антракта.

– Все, больше не могу, – сказала она и заплакала. Вызвали «скорую». Врач осмотрел ее и сказал: «Это не колено. Это позвоночник». Сделал блокаду. Второй акт шел на преодолении. Аллу буквально под руки таскали по сцене, а в кулисах стоял артист Ильин – синьор Капулетти, готовый в любой момент выскочить и подхватить «супругу».

– Благо все это было оправдано ходом спектакля – Капулетти в горе от потери дочери, – вспоминает сейчас он.