Исторические предпосылки создания спецназа, 1701-1941 гг. [том 1] - Сергей Козлов

Наверное, основная масса непосвященных читателей, дочитав до конца, скажет: «Хорошие традиции, но о какой преемственности здесь идет речь?»

А о самой непосредственной. Дело в том, что в 1957 году в Лагодехи ГрССР, на том самом казарменном фонде, что остался от пластунского батальона (в районе табачной фабрики), был развернут 43-й батальон специального назначения. А в 1963 году в г. Лагодехи была развернута 12-я обрСпН, которая в 1964 году объединилась с 43-м батальоном.

В 1980 году на базе, где раньше был развернут 43-й батальон спецназа, был развернут 173-й ооСпН, успешно воевавший в ДРА и в ряде локальных конфликтов постсоветского периода. Этому отряду после окончания первой чеченской кампании в 1997 году за особое отличие в боевых действиях было присвоено почетное звание «Донского казачьего».

Круг замкнулся.

Питание

«Кормили хорошо, усиленную порцию мяса на котел отпускали, каши не впроед и двойную порцию спирта. Спирт был какой-то желтый, говорят, местный, кавказский, но вкусный и очень крепкий. Бывало, сгоряча забудешь и хватишь залпом стакан, как водку, а потом спроси, «какой губернии», ни за что не ответишь. Чай тоже еще не был тогда введен в войсках, мы по утрам кипятили в котелках воду на костре и запускали в кипяток сухари — вот и чай. Питались больше сухарями, хлеб печеный привозили иногда из Озургет, иногда пекли в отряде и нам доставляли ковригами.

Как-то в отряд привезли муку, разрезали кули, а в муке черви кишат. Все-таки хлеб пекли из нее. «Ничего.— говорили хлебопеки,— солдат не собака, все съест, нюхать не станет». И ели, и не нюхали»31.

Вот описание снаряжения пластуна сороковых—пятидесятых годов XIX века, которое приводит Ф.А. Щербина со слов черноморца-офи-цера, современника и соучастника в боевой и обыденной жизни пластунов: «Пластуны одеваются, как черкесы, и притом как самые бедные

черкесы. Это оттого, что каждый поиск по теснинам и трущобам причиняет сильную аварию их наряду. Черкеска, отрепанная, покрытая разноцветными, нередко даже, вследствие потерянного терпения во время починки, кожаными заплатами, папаха вытертая, порыжелая, но, в удостоверение беззаботной отваги, заломленная на затылок, чевяки из кожи дикого кабана, щетиною наружу—вот будничное убранство пластуна. Прибавьте к этому: сухарную сумку за плечами, добрый штуцер в руках, привинтной штуцерный тесак с деревянным набойником, спереди, около пояса и висящий с боков пояса, так называемые причин-далья: пороховницу, кулечницу, отвертку, жирник, шило из рога дикого козла, иногда котелок, иногда балалайку или даже скрипку, и вы составите себе полное понятие о походной наружности пластуна, как она есть». Таким был пластун сороковых и пятидесятых годов, законченный тип черноморца стрелка и разведчика»32.

Несколько позже о своем снаряжении и обмундировании пишет Владимир Гиляровский. Мы видим, что за 40 лет мало что изменилось: «Вместо сапог я обулся в поршни из буйволовой кожи, которые пришлось надевать мокрыми, чтобы по ноге сели, а на пояс повесил кошки — железные пластинки с острыми шипами и ремнями, которые прикручивались к ноге, к подошвам, шипами наружу. Поршни нам были необходимы, чтобы подкрадываться к туркам неслышно, а кошки — по горам лазить, чтобы нога не скользила, особенно в дождь»33.

На сайте www.vrazvedka.ru опубликована статья «Вздох пластуна», где описано снаряжение пластунов до 1902 года: «До 1902 года у каза-ков-пластунов для носки в поход вещей служил вещевой мешок плотной парусины, носимый за плечами наподобие бывшего пехотного ранца. На этот мешок своеобразно складывалась и привязывалась бурка, покрывая его весь. Так как в поход во время дождя надетая на себя бурка намокает, то вся защита от дождя ограничивалась обыкновенно накидкой на головы одних башлыков, тем более что последние у казаков хоть и вольного покроя, но требуются большие и просторные настолько, чтобы, огибая кругом спину, плечи и грудь, нижние края башлыка спускались вниз почти до локтей. Спереди у башлыков имеется узкая тесьма или шнурок, который обхватывает надетый башлык кругом шеи. В холоде же башлык обвязывается кругом шеи концами. Таким образом, башлык, спускаясь вниз до локтей, способствует тому, что вся верхняя часть казака защищена от дождя, и вода, стекая по башлыку вниз, а сзади по бурке, привязанной на мешке, намачивает только полы черкески. Бурка же, оставаясь сложенною, защищает вещи в мешке от промокания и под защитой башлыка остается сама сухою, так что на ночлег казак приходил с сухими вещами и сухой буркой. Находясь за спиною плотно притянутым, мешок не мешает свободному движению казака. Руки у казака свободны во всякое время и для всякого дела: ружьём, топором, лопатой и даже для помощи обозу. Во время перебежек, прыганья, влезания ничто пластуну не мешает.

Не то при мешках пехотного снаряжения. Во время бега эти мешки болтаются и затрудняют движение; солдаты принуждены придерживать их рукой. Мы, пластуны, на маневрах вбегали на гору со своим мешком и одной свободной рукой (другая с ружьем), а рядом ползущий солдат поддерживал рукой боковую суму, сползающую наперед и мешающую движению ноги. Свободная от ружья рука помогала пластуну пробираться в лесу, лезть в гору, идти по камням и пр., солдат, то и дело спотыкаясь, хватается за свою суму. В настоящее время нам выдано пехотное снаряжение. Первым вопросом является, куда теперь приспособить бурку? Если скатать и надеть её через плечо в виде шинели, получается на плече гора, на которую положительно невозможно положить ружьё: очень высоко и неудобно. Неудобно это положение бурки и при пере-лезании через заборы, стены и т.п., потому что бурка не позволяет груди близко соприкоснуться с преодолеваемым препятствием. Не то было, когда бурка и мешок находились за спиной. Котелок должен, подобно шинели, носиться на концах бурки, но ввиду её толщины котелок не надевается, и приходится искать и для него новое место, тогда как на прежнем мешке котелок носился удобно. Кроме этих удобств прежнего снаряжения есть и еще одно весьма важное, а именно: находясь в цепи на открытой местности, лежащий казак, отстегнув боковые подхваты и перебросив мешок свободно через голову вперед, ставил его перед собой и получал прекрасный упор для стрельбы лежа, передние помочи при этом от пояса не отстегивались. Перед новым движением, лежа же, мешок закидывался за спину и производилась новая перебежка. Если при этом подхваты бывали и не застегнуты, то помехи от этого не было. Применялось ли это везде у пластунов, я не знаю; но в своей сотне этот способ я практиковал с успехом. Наконец, на привалах пластун, опрокидываясь назад на мешок, мог удобно отдыхать в положении полулежа.

Если только что-либо и есть неудобного в прежнем снаряжении пластуна, то это бурка. Сухая она весит от 5 до 8 фун., а намокшая потянет вдвое. Поэтому было бы весьма желательно подыскать для нее более легкую ткань, не пропускающую воду и сохраняющую тепло».

Литтихский штуцер

«В 1843 году на вооружение стрелковых батальонов и пластунов-застрелыциков Черноморского казачьего войска поступил так называемый «литтихский штуцер». К 1849 году в русской армии находилось 20 756 таких ружей. Впрочем, если учесть, что сменность армии тогда составляла около миллиона человек, то это все равно была капля в море»34.

Штуцер для стрелковых батальонов (литтихский) обр. 1843 г. — калибр (7 лин.) 17,78 мм, вес с тесаком 5,28 кг., длина с тесаком 171,4 см, длина ствола 76,55 см. Имеет два диаметрально противоположных нареза.

«Казённая часть ствола внутри завинтована, в нее ввинчивался казённик своей нарезкой на пеньке. В казённике имелось отверстие для хвостового винта, которым ствол прикреплялся к ложе. Сбоку казённой части ствола припаивался стальной пойстержник со стальным затравочным стержнем; через них проходила затравка, сообщавшая огонь от взрыва капсюля пороховому заряду. Мушка была железная и припаивалась около обреза дульной части ствола. Прицел первоначально был штуцерный из щитиков — одного неподвижного и другого откидного на шарнире. С 1848 г. литтихскому штуцеру вместо штуцерного был придан так называемый гессенский прицел. Прицел этот, прикреплявшийся к стволу своей нижней площадкой, имел два сектора, или стойки, из которых на правой была сделана дугообразная прорезь для прохода особого прижима, зажимавшего прицельный щитик в требуемом положении, а на левой были нанесены деления на разные дистанции. Между стойками двигался щитик, вращавшийся на оси особого винта, проходившего через стойки, и удерживавшийся на месте прижимом. Винт этот входил в нарезанное отверстие правой стойки, и при завинчивании его прижим нажимал на щитик, который таким образом и удерживался в желаемом положении.