Исторические предпосылки создания спецназа, 1701-1941 гг. [том 1] - Сергей Козлов

37 Гиляровский В. Сочинения: В 4 томах. T. 1. С. 135.

Летом 1840 года, в период экспедиции в Чечню, в войсках Кавказской линии в Черноморье приказом командующего генерал-адъютанта П.Х. Грабе были созданы летучие отряды. В частности, сотня охотников была создана в Чеченском отряде командующего левым флангом Кавказской линии генерал-лейтенанта А.Ф. Галофеева.

«Одной из главных задач охотников было ведение разведки, которая в условиях горно-лесистой местности приобретала особое значение.

По свидетельству современников, в сотню принимали всех без исключения, но в качестве экзамена нужно было выполнить какое-нибудь опасное задание. Тому, кто «ставал» экзамен, обривали голову, приказывали отпустить бороду, одевали и вооружали по-горски. Всё это имело целью сделать охотника похожим на горца»1.

«10 октября 1840 года после короткого боя, во время которого был ранен Малороссийского казачьего полка юнкер Руфин Дорохов, Лермонтов принял от него начальство над охотниками, выбранными из всей кавалерии Экспедиционного отряда»2.

Вот как писал о нем его современник офицер-артиллерист Константин Христофорович Мамацев: «...он был отчаянно храбр, удивлял своей удалью даже старых кавказских джигитов, но это не было его призванием, и военный мундир он носил только потому, что тогда вся молодежь лучших фамилий служила в гвардии. Даже в этом походе он никогда не подчинялся никакому режиму, и его команда, как блуждающая комета, бродила всюду, появляясь там, где ей вздумается. В бою она искала самых опасных мест».

В отзыве явно прослеживается неприятие и непонимание специфики действий сотни, которая приписывается личным качествам Лермонтова.

Сам Лермонтов 16—17 октября 1840 года писал о своем назначении А.А. Лопухину в Москву: «Милый Алеша. Пишу тебе из крепости Грозной, в которую мы, т.е. отряд возвратился после 20-дневной

экспедиции в Чечне. Не знаю, что будет дальше, а пока судьба меня не очень обижает: я получил в наследство от Дорохова, которого ранили, отборную команду охотников, состоящую изо ста казаков — разный сброд, волонтеры, татары и проч., это нечто вроде партизанского отряда, и если мне случится с ними удачно действовать, то авось что-нибудь дадут; я ими только четыре дня в деле командовал и не знаю еще хорошенько, до какой степени они надежны; но так как, вероятно, мы будем с ними воевать еще целую зиму, то я успею их раскусить». *

«Г. командующий войсками принял меры для возможного обеспечения этой линии (от Моздока до устья Сунжи. — С.К.). [...] Летучий отряд прикрывает это пространство и аулы Малой Кабарды, и ему приказано быть в сношениях с отрядом, действующим со стороны Назрана, который усилен 2 сотнями донских казаков»3.

С 27 октября по 10 ноября 1840 года отряд Лермонтова находился в экспедиции в составе отряда генерал-лейтенанта Галафеева.

«27 октября 1840 года. Отряд генерал-лейтенанта Галафеева под командованием генерал-адъютанта П.Х. Грабе выступил из крепости Грозной в экспедицию по направлению к Алде. Лермонтов первый открыл отступление хищников из аула Алды и при отбитии у них скота принимал деятельное участие, врываясь с командой в чаще леса и отличаясь в рукопашном бою с защищавшими уже более себя, нежели свою собственность, чеченцами»4.

28 октября 1840 года. В Гойтинском лесу, «перейдя тинистую речку вправо от завалов, кавалерия прогнала значительное скопище горцев, потерявших несколько человек убитыми, и под выстрелами неприятеля приготовила четыре моста для свободного следования отряда и обоза». В этом деле Лермонтов «первый открыл завалы, которыми укрепился неприятель, и, перейдя тинистую речку... выбил из леса значительное скопище»5.

30 октября 1840 года «Действуя удачно при реке Валерике, которую прошла первой, кавалерия была направлена Его Превосходительством, г. командиром отряда к аулу Ачхой, который очищен от многочисленного неприятеля до прибытия отряда.

При речке Валерике поручик Лермонтов явил новый опыт хладнокровного мужества, отрезал дорогу от леса сильной партии неприятельской, из которой малая часть только обязана спасением быстроте лошадей, а остальная уничтожена»6.

9 декабря 1840 года. Рапорт начальника 20-й пехотной дивизии генерал-лейтенанта А.В. Галафеева с приложением наградного списка

и просьбы перевести Лермонтова «в гвардию тем же чином с отданием старшинства»: испрашивается о награде: прикомандированному к отряду, по распоряжению высшего начальства для участвования в экспедиции, к кавалерии действующего отряда Тенгинского пехотного полка поручику Лермонтову.

В делах 29-го сентября и 3-го октября обратил на себя внимание отрядного начальства расторопностью, верностью взгляда и пылким мужеством, почему и поручена ему была команда оходников 10го октября; когда раненый юнкер Дорохов был вынесен из фронта, я поручил его начальству команду, из охотников состоящую. Невозможно было сделать выбора удачнее: всюду поручик Лермонтов везде первым подвергался выстрелам хищников и во всех делах оказывал самоотвержение и распорядительность выше всякой похвалы. 12-го октября на фуражировке за Шали, пользуясь плоскостью местоположения, бросился с горстью людей на превосходящего числом неприятеля и неоднократно отбивал его нападения на цепь наших стрелков и поражал неоднократно собственной рукой хищников.

15 октября он с командою первый вошел в Шалинский лес, обращая на себя все усилия хищников, покушавшихся препятствовать нашему движению, и занял позицию в расстоянии ружейного выстрела от опушки. При переправе через Аргун он действовал отлично против хищников и, пользуясь выстрелами наших орудий, внезапно кинулся на партию неприятеля, которая тотчас же ускакала в ближайший лес, оставив в руках наших два тела»1.

22 ноября 1840 года поступил приказ командующего войсками на Кавказской линии в Черноморье генерал-адъютанта П.Х. Грабе о расформировании всех летучих отрядов, созданных на период экспедиции в Чечню летом 1840 года8.

Однако суть специальной разведки — не только партизанские действия. Ведение разведки противника на оперативную глубину фронта — не менее важная задача. Для выполнения таких задач также формировались нештатные отряды.

Об историческом опыте подобных действий офицеров Российского Генерального штаба повествует исследование, проведенное Дмитрием Подушковым, открывающее известные ранее исторические факты с неожиданной стороны. у

Дмитрий Подушков

Обычно имя путешественника Н.М. Пржевальского (1839—1888) и его сподвижников В.И. Роборовского (1856— 1910), П.К. Козлова (1863—1935) и других ассоциируется исключительно с наукой. И это справедливо — вклад в изучение природы и географии Центральной Азии этих исследователей неоценим и был признан отечественным и зарубежным научным миром еще при их жизни. Вместе с тем мало кто знает, что основным заказчиком этих экспедиций наряду с Императорским Русским географическим обществом было Военное министерство Российской империи в лице Генерального штаба. Да и в самом Императорском Русском географическом обществе (ИРГО), созданном в 1845 году, было много военных — цели ученых и военных (скорее наоборот) часто совпадали.

К XIX веку европейские державы в основном «открыли» для себя Африканский,

Американский и Азиатский континенты и приступили к их планомерному изучению и колониальному освоению. Но Центральная Азия все еще оставалась «белым пятном» на географических картах. Формально относясь к Китаю, реально она им почти не контролировалась, а потому представляла лакомый кусок для европейских держав. Но прежде чем принять политическое решение, европейским правительствам нужно было понять, стоит ли вести борьбу за эти необъятные, малонаселенные, с суровым климатом территории. Основная борьба за влияние в этом регионе, которую Киплинг назвал Большой Игрой, развернулась между Россией и Англией. Задача соискателей «большого приза» упрощалась тем, что местное население китайцев не любило и властью их тяготилось. Слабая китайская армия с трудом подавляла часто вспыхивающие восстания, а многие территории ею вообще не контролировались.