Четвёртая высота - Елена Яковлевна Ильина

Но тут её кто-то окликнул. Она оглянулась.

Это был Шура Филатов, шестнадцатилетний подросток. Он казался Гуле совсем мальчиком. У него были пухлые щёки, вихор на лбу, и смотрел он исподлобья, чуть-чуть обиженно и застенчиво, хотя обижаться ему было не на кого: на фронт он пошёл добровольно и в полку его все очень любили. Разве только одна была у него обида — его слишком берегли, а он рвался в бой.

— Я тоже хочу в наступление, — сказал он, нахмурившись.

— Мало ли что ты хочешь! — отрезала Гуля. — Подожди, наступать будем не один день. Это только начало. На всех дел хватит.

И она быстро пошла вперёд — догонять Троянова. На ходу ей вспомнилось, как совсем недавно Шура чуть было не погиб. Он тащил какие-то провода на крышу дивизионного клуба. В эту минуту фашистской бомбой словно отрезало половину дома. Шура без памяти скатился с крыши.

«А ещё в наступление просится, неугомонный!» — подумала Гуля, забыв в эту минуту, что она сама была такой же неугомонной, как и Шура.

Четвёртая высота

Было семь часов утра. Вокруг расстилались холмы и лощины, подёрнутые дымкой тумана. Здесь, на передовой, чуть ли не каждый бугорок, каждый пригорок носил своё военное название. Впереди виднелись скаты холма, называвшегося высотой 56,8. Слева, ближе к нам, резко выделялась опутанная колючей проволокой высота «Артиллерийская». Обе высоты были заняты немцами.

Прошло ещё полчаса, и в семь тридцать, ровно за час, назначенный для наступления, где-то рядом загрохотало так, что задрожала земля… Началось то, что называется артподготовкой. Нельзя было различить отдельных залпов в этом сплошном, почти непереносимом оглушительном грохоте. Земля дрожала от непрерывных взрывов.

Под густым покровом дымовой завесы двинулась, приближаясь к рубежу противника, наша пехота. Но пока это ещё не атака. Атака начнётся тогда, когда дадут сигнал «катюши»…

«Слышат ли они нас там, в городе? — мелькнула у Гули мысль. — Не может быть, чтобы не слышали. И как, верно, радуются!»

Гуля тоже подвига́лась вперёд вместе с бойцами первого батальона…

И хотя люди давно уже с нетерпением ждали сигнала к наступлению, он пришёл для всех неожиданно. Что-то с пронзительным, поющим звуком понеслось в сторону врага.

«„Катюши“ заиграли! — поняла Гуля, и у неё радостно забилось сердце. — Вот оно, долгожданное!»

И сразу же, точно подхватив этот грозный запев «катюш», загремело раскатистое: «Урр-а-а!..» Под покровом дымовой завесы ринулись в атаку два наших стрелковых полка — 780-й и 776-й.

Придонские степи как будто разом ожили. «А!.. А!.. А!..» — отозвались они на тысячеголосое «ура!». Торопливо затрещали автоматные и пулемётные очереди — то длинные, то короткие.

Всю прошлую ночь, накануне наступления, сапёры подготавливали проходы в проволочных заграждениях и минных полях. И вот теперь, проскочив стремительным броском небольшое расстояние, отделявшее нас от противника, воины наши ворвались в траншеи врага. Впереди, на отвоёванном только что участке земли, появился красный флажок — первый вестник победы. За ним заалел второй, за вторым — третий…

Но сопротивление врага нарастало с каждой минутой. Притихшие было во время артиллерийской канонады вражеские точки теперь разом ударили по наступающим.

Командир дивизии генерал Бирюков, а вместе с ним комиссар Соболь и несколько офицеров штаба смотрели со своего наблюдательного пункта — через амбразуры блиндажа — то в полевые бинокли, то в стереотрубу. Они видели и понимали всю напряжённость положения: соседние полки, которые должны были выступить одновременно и прикрыть наши наступающие полки с флангов, почему-то отстали. Нелётная туманная погода помешала вылету нашей авиации. Танки ещё не перешли в наступление…

А тем временем, глубоко вклинившись в оборону противника, наши части оказались под яростным, губительным огнём и с фронта и с флангов особенно.

Бой не утихал ни на одну минуту. Он шёл за каждый окоп, за каждый метр траншеи и хода сообщения.

Забрасывая врага гранатами, бутылками с горючей смесью, наши бойцы врывались в траншеи, в окопы и в рукопашной схватке добивали врага. Но и отвоёванный клочок земли сразу же становился ареной боя. Выход из траншей враг сразу же заваливал мешками с песком, мотками колючей проволоки, и траншея попадала под непрерывный обстрел.

Троянов, Гуля и ещё несколько бойцов из первого батальона пробирались по ходу сообщения вперёд — то ползком, то перебежками. Гуля вглядывалась в даль — туда, где темнела окутанная дымом высота. Дым постепенно рассеялся, и, когда последние клубы его растаяли и расплылись в белёсом утреннем воздухе, Гуля увидела, как на левом фланге, на юго-восточных скатах высоты, заалел флаг.

— Товарищ старший лейтенант! — радостно закричала Гуля. — Высота наша!

Троянов, не отрывая бинокля от глаз, давно уже смотрел вдаль.

— Наша! — сказал он чуть охрипшим от волнения голосом. — Это первая рота добралась… Молодцы!

В эту самую минуту рядом с Трояновым вырос связной. Добравшись сюда по ходам сообщения, он передал приказ комбата Плотникова выдвинуться на юго-восточные скаты высоты, которые только что взяла первая рота, — выдвинуться и всеми силами удерживать этот фланг до прихода подкрепления.

— Я с вами, — умоляюще сказала Гуля, — там, верно, раненых много!

— Нет уж, — ответил Троянов, — оставайся здесь. Их сюда переправят.

— Товарищ старший лейтенант!..

Троянов пристально поглядел на Гулю и задумался. В этом ясном, прямом взгляде было сейчас столько решимости, страсти, почти вдохновения, что он невольно кивнул головой и согласился:

— Хорошо. Идём.

Через несколько минут небольшая группа двинулась по ходам сообщения к высоте. Тут был и Митя Грещенко, на этот раз он был вооружён ручным пулемётом, и Кадыр Хабибулин с автоматом.

До высоты, казалось, рукой подать. Но каждый шаг этого пути стоил целого километра. Гуля пробиралась следом за Трояновым.

Но вот где-то совсем близко от неё охнул и приник к земле боец. Гуля оглянулась. Ранен? Так и есть. И, перехватив поудобнее свою санитарную сумку, она выбралась из траншеи и поползла к раненому. Никогда ещё не приходилось ей работать в такой трудной обстановке. Нельзя было поднять голову, встать на колени.

Лёжа опершись на локоть, Гуля кое-как забинтовала рану и огляделась: что ж теперь делать? Троянов со своей группой продвинулся далеко вперёд. Они вдвоём остались среди взрытого снарядами поля — она и раненый боец. Не бросать же его тут одного!.. Высмотрев неподалёку оставленный противником окоп, Гуля потащила туда раненого. Доползти и догнать своих! Доползти и догнать! Но по дороге к окопу она заметила ещё одного бойца, скорчившегося на земле. Уложив первого раненого на дно окопа, она поползла ко второму. И снова та же трудная,