Понедельник 6:23 (СИ) - "Motoharu"

«Тойота» остановилась около Диминого дома. Александр остался сидеть на месте, постукивая кончиками пальцев по рулю.

- Не зайдёшь?

Да что у него с голосом?! Словно из подвала кто-то пропищал.

- Нужно позвонить Севе, уладить дела в его конторе. Я заеду к тебе позже, когда ты придёшь в себя, и мы поговорим.

Дима посмотрел на Александра и согласно кивнул. Ему вдруг показалось, что они прощаются. «Поезд отходит, провожающие, покиньте вагоны». Горло сдавило с такой силой, что Дима подумал, что сейчас заплачет и никуда не пойдёт из этой машины. Скажи всё сейчас! Взгляд Александра, устремленный на него, говорил, что он не вернётся, больше никогда не придёт к Диме, потому что у него нет больше птички, к которой нужно возвращаться.

- Я буду ждать.

Реальность стала расплывчатой, но Дима смог сдержать слёзы и даже попытался улыбнуться. Глупость… самая жалкая улыбка на свете.

«Тойота» скрылась за поворотом, и Дима, пошатываясь, пошёл к двери. Одна крупная капля скатилась с его щеки и упала под ноги. Больше Дима не плакал и не ждал.

Дима зашёл в молчащую квартиру, пронизанную солнечным светом и пахнущую знакомой бумажной пылью. Вика всегда говорила, чтобы он открывал окна прежде, чем куда-либо уходить. Нужно дышать свежим воздухом, для здоровья полезно.

Дима стащил кроссовки, наступая на пятки, и пошёл в ванную, раздеваясь по пути. Хотелось всё с себя снять и кожу в придачу. И вчерашний день тоже бы вот так снять как футболку, и закинуть куда-нибудь в угол, чтобы потом, найдя случайно, машинально запихать в стиральную машинку и провернуть пару раз. С чем там принято стирать грязные вещи? Добавьте немного «Ваниша», и все пятна сойду на счёт раз. Интересно, а можно отмыть «Ванишем» вот эти малиновые пятна на шее и груди? Страсть, видимо, хлестала через край, ну ещё бы… ведь он «такой, ****ь, красивый!» что даже у самых натуральных натуралов сносит крышу.

- Не в красоте дело… - вздохнул Дима, включая прохладную воду и подставляя раскрытую ладонь под упругую струю. – Всё это полный бред…

Юра поимел всю папину жизнь, ускользающую от него. И Дима тоже поимел всю выверенную годами систему Александра. Идеальную систему отношений, где все друг другу доверяют и могут оставить детей одних без присмотра. Неплохая система, и казалось, так просто жить по ней.

Злость захлёстывала, пульсировала в кончиках пальцев, в гудящих висках. Дима злился на Юру, на себя, на алкоголь, на траву, на весь мир, на то, что не смог настоять на своём. Злился на то, что злиться уже бесполезно. Надо как-то… продолжать.

Вода приятно ласкала ноющее тело, очищала, создавая иллюзию обновления. Дима закрыл глаза и был искренне благодарен свой памяти, что она не сохранила воспоминания прошлой ночи. Иначе сейчас он непременно бы всё вспомнил и утопился. Он помнил только, как Юра его поцеловал, как он ударился головой и вышел на улицу под дождь. И ещё открывшуюся дверь, за которой не было Александра. Дима застонал и съехал вниз, под воду. Тоска вновь сжала сердце, дрожь пробежала вдоль позвоночника, и стало холодно. Он больше не вернётся. Дима знал, что даже если они поговорят, тот Александр, которого он любит так безумно, больше не вернётся к нему. И имеет право. В мире намного больше человек, чем двое. И где-то есть его мальчик, и Дима знал, что Александр рано или поздно найдёт его, на этот раз сам, чтобы наверняка, чтобы не потакать тем, кто возомнил себя способным быть столь же идеальным и надёжным как он. И всё плохое забудется, и Дима станет таким же прошлым, как Марк. «Сколько их у него было…»

По телевизору крутили «Сто к одному». Вопрос был про сказочных персонажей – «Какая самая известная бабка на Руси?».

Дима неотрывно пялился в экран, без единой мысли в голове потреблял цветные картинки. Интересно, если бы у игроков спросили, что делать после измены, какой был бы самый популярный ответ? Конечно же, «просить прощения», потом «скрывать правду», потом «разбежаться по разным углам и дать время подумать», какие-нибудь два отмороженных человека из ста определённо бы выдали нечто неординарное, вроде того, как «пожениться с тем, с кем изменил».

- А лучше всего смотреть передачу «Сто к одному», - проговорил Дима вслух, усердно пытаясь выпить стакан холодного молока. Ни о какой еде он даже думать не мог, сразу начинало мутить. Когда яркий экран сменился ещё более яркой заставкой рекламы «Чудо-йогурта», раздалась трель дверного звонка. Дима вздрогнул и неаккуратно поставил стакан на край. Сработал закон всемирного тяготения, стакан перевернулся и звонко разбился об пол. Молоко с осколками стекла брызнуло на ноги. Дима чертыхнулся и, переступив лужу, пошёл открывать. Он знал, что это не Александр, поэтому не торопился. Взявшись за ручку, Дима нервно выдохнул. А вдруг?.. Вдруг Александр решил обмануть судьбу? Он может… только он один может.

- Привет, Дима…

Юра стоял на пороге, засунув руки в карманы и изображая лицом жертву Чернобыля. Он просил прощения всем, чем мог: глазами, позой, нервными жестами, нелепыми улыбками и короткими вздохами, даже волосами, влажными и взъерошенными. Эдакий образ идеального виноватого. Тошнота вновь сдавила горло.

- Проходи, - Дима раскрыл дверь шире и пропустил Юру в квартиру. – Чай будешь? Есть ещё молоко, правда, только в виде лужи…

Дима не стал дожидаться, когда Юра виновато разуется и что-нибудь виновато ответит. Он завернул в ванную комнату и взял тряпку, чтобы вытереть пол.

- Бьёшь посуду? – Юра встал в дверях, пытаясь расслабиться. Но куда там, вина вновь согнула его плечи. Вот зараза. Дима собирал осколки тряпкой и выкидывал их в мусорное ведро. – Помочь?

- Спасибо, я уже всё разбил.

- Я про уборку, - Юра нервно усмехнулся, продолжая стоять на входе. Дима подумал, что ещё две секунды, и он врежет ему этой мокрой грязной тряпкой по лицу. Без истерик, с холодным расчётом, чтобы прекратил дышать над душой.

– Сам налей себе чаю. Я напился молока.

Дима выжал тряпку, и вода в ведре стала мутной. Юра прошёл в кухню и достал из шкафа кружку. Александр всегда выбирал именно эту кружку – узкую и тяжёлую. Настоящая керамика.

Началась «Двойная игра». Спрашивали про то, что может быть резиновым. «Терпение», - ответил про себя Дима и широко улыбнулся своей гениальной мысли.

- Дима… я пришёл попросить прощения, - начал Юра, активно топя пакетик в кружке кипятка.

- Я вижу, - пожал Дима плечами и опустился на соседний стул, чтобы было видно экран. Всё-таки цветные картинки иногда помогают.

- Отец сказал, что если бы я не был его сыном, он бы меня убил, - печально усмехнулся Юра, глядя куда-то в стол. А потом поднял на Диму тяжёлый взгляд. – Интересно, сколько вины может поместиться в человеке?

- Грамм сто – сто пятьдесят, не больше. Тебе повезло, что ты его сын, мне вот не очень… - Дима не чувствовал ни капли жалости. Была бы надежда, можно было бы и пожалеть.

- Дима… - Юра так пронзительно посмотрел на Диму, что тот даже отвлёкся от гипнотизирующих цветных картинок. – Я ему всё объяснил… и про травку, и про абсент, и про то, что ты хотел уйти домой… Он всё понимает, он тебя простит, Дима… если бы ты тоже…

- Что - я тоже? – презрительно хмыкнул Дима, опасно раскачиваясь на стуле. – Что тоже?!

- Попросил прощения… рассказал, как всё было на самом деле, - Юра осёкся и закончил фразу уже шёпотом: - Он поймёт.

- А он и так всё понял, - Дима поставил стул на место, понимая, что в таком состоянии он легко может свернуть себе шею и даже не заметить, как. – А прощение… Если бы я знал, что это поможет, я бы сейчас просил его, а не сидел тут с тобой и телеком.

- Но он же… - Юра залился краской и вновь опустил взгляд в стол. – Это же ничего не значит, это всё алкоголь. Ты не виноват в том, что так получилось. Мы оба не виноваты…

Дима нервно засмеялся и вновь стал раскачиваться на стуле. А ну и чёрт с ней, с этой шеей, свернётся, так и пусть!

- Просто неудачное стечение обстоятельств, - голосом диктора радио сказал Дима. – Александр, не обращайте внимания на все эти засосы и голую задницу своего любовника. Он имел в виду совсем другое. – Дима замолчал и отвернулся к окну. – Иди ты знаешь куда, Юра… Я сам себя не прощу. А ты, если можешь… скатертью дорога.