Элеонора. Кровные узы - Злата Линник

Мысли Юли тоже заняты в основном книгой, и не столько той, секрет которой стремится разгадать герой Джонни Деппа, столько той, которая лежит у тети Элеоноры. Вдруг там внутри тоже есть гравюры, внимательно рассмотрев которые они поймут, как справиться с призрачной собакой. У них обязательно должно получиться: у Андрея, а точнее, у его мамы есть книжка «Рисунки и язык символов», а она сама с младших классов увлекается всякими шарадами и головоломками.

Перед тем как улететь, нежданная посетительница снова заглядывает в Юлину комнату. Там по-прежнему темно и пусто. Хотя нет, уже не пусто. Непонятно откуда на стене возникает тень, по очертаниям похожая на волка или скорее на большую собаку. Тень скользит вниз, касается пола, и вскоре на фирменной собачьей подстилке прямо из воздуха материализуется самый настоящий щенок. Лохматый, с толстыми лапами и большими круглыми глазами, он должен вызывать умиление, если бы не одна деталь, видимая только очень внимательному глазу. Тень, которую отбрасывает очаровательное создание, принадлежит не ему, а взрослой собаке весьма агрессивного вида. Да и взгляд у щеночка совсем не такой, каким ему положено быть, — на летучую мышь смотрят глаза очень старого, вернее будет сказать, древнего существа.

Непонятное создание прекрасно видит в темноте, оно без труда различает не менее необычную посетительницу, висящую вниз головой на карнизе, и прекрасно знает, кто перед ним. Летучая мышь в свою очередь понимает то, что хотят ей сказать, и не соглашается с этим. Безмолвный диалог продолжается некоторое время; судя по всему, собеседники так и не смогли прийти к соглашению. Внезапно за дверью раздаются торопливые шаги. Летучая мышь срывается с места, разворачивает жесткие кожистые крылья и исчезает. В комнате вспыхивает яркий свет. Щенок подбегает к своей хозяйке, радостно виляя хвостом.

— Мушкетон, так вот ты где! Почему ты сидишь тут один, пошли лучше кино смотреть!

Девушка поднимает щенка с пола и, прижав к себе как большую плюшевую игрушку, выходит с ним из комнаты. Летучая мышь готова спорить, что на морде собачьего существа в этот момент написано искреннее, неподдельное счастье. Но даже это не может ее переубедить. Одни такие держали в квартире львов и считали их домашними зверушками; всем известно, чем все закончилось, — пошли этим самым зверушкам на закуску. А что произошло с женщиной, которая вместе с мужем держала в квартире крупную обезьяну, даже и сказать противно. Да, всего ожидала, но чтобы такое! И чтобы решить эту проблему, очевидно, будет маловато не только человеческих сил, но и тех возможностей, которые намного превосходят человеческие. Только и остается, что искать старинную книгу с подробными инструкциями... Тьфу, привязалось! Плюнуть некуда, кругом одни старинные книги!

Настоящее время, или не совсем настоящее

Да и какая, в сущности, разница?

Кладбище выглядит уже не таким бесприютным. Те, кто не испытывает страх перед черным юмором, сказали бы, что оно за это время стало более уютным и каким-то обжитым. В самом деле, деревья и кусты разрослись, закрыв громадное пустое пространство. Ветер, который когда-то свободно гулял здесь, срывая с посетителей шапки и выворачивая зонтики, теперь не может чувствовать себя так вольготно, как раньше.

В глубине кроны одного из деревьев с удобствами устроилась необычно крупная летучая мышь. Она не висит вниз головой, закутавшись крыльями, как положено в это время суток всякой приличной летучей мыши, а сидит, вцепившись в толстую ветку лапками с крохотными острыми коготками. Солнечный свет, похоже, совершенно не пугает ночное создание. Поводя в разные стороны глазками, похожими на маленькие красные бусинки, летучая мышь с интересом наблюдает за сценой, которая происходит прямо перед ней.

За простой металлической оградой виднеется чугь вытянутая плита из розового гранита. На ней старательно выбит портрет молодой женщины. Даже сейчас видно, что ей крайне неприятно находиться перед объективом фотоаппарата и вообще быть в центре внимания. Под портретом даты жизни, разница между которыми составляет ровно двадцать пять лет.

К памятнику подходит пожилая женщина в темном пальто и старомодной шляпке, украшенной цветком из кусочков меха. Она вытаскивает из-за гранитной плиты стеклянную банку с водой и ставит туда букет из двадцати пяти белых астр, потом аккуратно втыкает вдоль оградки тоненькие церковные свечи. Язычки пламени дрожат на ветру, временами вытягиваясь параллельно земле, и, казалось, вот-вот затухнут.

Неподвижно простояв какое-то время, женщина проводит рукой по неровной каменной поверхности и медленно идет прочь, вытирая глаза белым носовым платком. Возле здания церкви ее окликает знакомая. Собственно говоря, две пожилые женщины даже не знают друг друга по имени, просто они часто замечают здесь друг друга, а иногда по дороге сюда попадают на один автобус. Какое-то время спустя они начали кивать друг другу при встрече.

— Здравствуйте, а служба только что закончилась. Вы тоже к мужу сюда приходите?

— Нет, к племяннице. Мариночка была просто исключительной девочкой — такой чистой, скромной, открытой к людям... Вы не представляете себе, ей было абсолютно чуждо всякое проявление кокетства, она даже не пользовалась косметикой. Увы, эта современная жизнь, полная разврата и вседозволенности, погубила ее. Моей милой девочке следовало бы родиться в эпоху Пушкина и Тургенева, а не в наше ужасное время... Я заказала ей новую оградку в форме венка из ромашек; немного дороговато, но Мариночке должно понравиться, это так в ее стиле. А весной посажу у нее анютины глазки и белые незабудки...

Необычно крупная летучая мышь, которая не покинула своего убежища, прекрасно слышит каждое слово. Если бы кто-нибудь видел ее сейчас, то готов был бы поспорить, что на морде жутковатого создания застыла печальная и немного укоризненная гримаса. А если бы кто-нибудь смог проникнуть в ее воспоминания, то увидел бы маленькую кожаную косметичку, валяющуюся посреди стола, пожилую женщину, грозно указывающую на нее и обвиняющую племянницу во всех смертных грехах.

«Да, тетя, никогда бы не подумала, что вы способны сочинять такие трогательные истории. А когда-то слово «сентиментальщина» было одним из ваших любимых ругательств...»

...Девушке, лежащей под розовой гранитной плитой, безразличны переживания и той и другой. Имя девушки никогда не имело ничего общего с тем, которое выбито на плите, да и сходство между ней и портретом на памятнике — тоже весьма приблизительное. Современная жизнь и в самом деле погубила ее, но все было намного страшнее и проще. С подлинными событиями не идет ни в какое сравнение легенда, в которую в конце концов начала верить и сама тетя Марины Курочкиной, ныне зовущейся Элеонорой.