СТОЛЕТИЕ ВОЙНЫ.(Англо-американская нефтяная политика и Новый Мировой Порядок) - Уильям Энгдаль

Новая догма «постиндустриального общества» проповедовалась от Вашингтона и Нью-Йорка до Калифорнии. Американское экономическое процветание, связанное с инвестициями в самые современные промышленные мощности, исчезло. Сталь была объявлена «ржавым ремнем» промышленности, сталелитейные заводы, на которых действительно распространялась ржавчина и взрывались доменные печи, были заброшены. Там, «где водились деньги», возводились шоппинг-центры, блестящие новые игорные дома и роскошные курортные отели.

Чтобы финансировать это дикое веселье в течение спекулятивного бума, почти весь срок Рейгана у власти деньги поступали из-за рубежа. Никто, казалось, не задумывался о том, что за эти пять коротких лет впервые после 1914 года Соединенные Штаты из крупнейшего в мире кредитора превратились в чистейшее государство-должник. Кредит был «дешевым» и рос в геометрической прогрессии. Семьи выходили на рекордные уровни задолженности для покупки домов, автомобилей, видеомагнитофонов. Правительство входило в долги для финансирования потерянных налоговых поступлений и расширенного военного строительства Рейгана. Бюджетный дефицит в рамках рейгановского «подъема» демонстрировал истинное скрытое состояние экономики США. Она была больна.

В 1983 году годовой дефицит бюджета начал взбираться на неслыханный уровень в 200 млрд. долларов. Вместе с рекордным дефицитом рос государственный долг, при этом уолл-стритовским дилерам облигаций и их клиентам выплачивались рекордные суммы процентов. Процентные платежи по общей задолженности правительства США за шесть лет выросли с 52 млрд. долларов в 1980 году, когда Рейган пришел к власти, до более чем 142 млрд. долларов США к 1986 году (сумма, равная одной пятой всех государственных доходов). Однако, несмотря на эти тревожные признаки, деньги продолжали течь из Германии, из Британии, из Голландии, из Японии, чтобы воспользоваться преимуществами высокого доллара и получить спекулятивную прибыль в операциях с недвижимостью и на финансовых рынках.

Всем, у кого есть чувство истории или долгая память, все это было слишком хорошо знакомо. Такое уже происходило в «Ревущие 20-е» вплоть до 1929 года, пока биржевый крах не привел к резкой остановке рулетки.

Когда в 1985 году на экономическом горизонте США начали сгущаться грозовые тучи, угрожая будущим президентским амбициям вице-президента Джорджа Буша-старшего, в роли «спасителя» вновь должна была выступить нефть. Только на этот раз в весьма отличной от англо-американских нефтяных шоков 1970-х годов манере. Очевидно, Вашингтон рассуждал следующим образом: «Если мы можем задрать цены, то почему мы не можем их опустить, когда это более удобно для наших целей?».

Саудовскую Аравию убедили пойти на «обратный нефтяной шок» и в изобилии наводнить депрессивный мировой рынок своей нефтью. К весне 1986 года цена ОПЕК на нефть упала, подобно камню, ниже 10 долларов США за баррель со средней цены почти 26 долларов всего лишь несколько месяцев назад. Волшебным образом экономисты Уолл-Стрита провозгласили окончательную «победу» над инфляцией, закрывая глаза на роль нефти в создании инфляции в 1970 году или в ее сокращении в 80-е годы.

Затем в марте 1986 года, когда дальнейшее падение цен на нефть пригрозило дестабилизировать жизненные интересы не просто мелких независимых конкурирующих производителей, а самих крупнейших британских и американских нефтяных корпораций, Джордж Буш-старший предпринял тайную поездку в Эр-Рияд, где он, по некоторым сообщениям, предложил королю Фахду прекратить войну цен. Министр нефти Саудовской Аравии шейх Заки Йямани выступил в роли удобного козла отпущения за изобретенную в Вашингтоне политику, и цены на нефть стабилизировались на довольно низком уровне около 14–16 долларов за баррель. Техас и другие нефтедобывающие штаты в США впали в депрессию, но спекуляции недвижимостью в других штатах США взлетели рекордными темпами, а на фондовом рынке начался новый подъем до заоблачных высот.

Падение цен на нефть в 1986 году вызвало к жизни спекулятивный пузырь, сопоставимый с ситуацией в 1927–1929 годах в США. Процентные ставки снижались все дальше, поскольку на нью-йоркские фондовые биржи постоянно текли деньги, чтобы сорвать «куш». На Уолл-Стрит стало модным новое финансовое извращение — приобретение за счет заемных средств. На фоне снижения денежных расходов и продолжающегося роста акций администрацией Рейгана, которая поощряла религию «свободного рынка», было позволено все. Объектом внимания новых корпоративных «рейдеров», как называли уолл-стритовских «мусорщиков», мог стать кто угодно, скажем, промышленная компания со столетней историей, которая управлялась по старинке, производила шины, или машины, или текстиль. В качестве первых ласточек в результате приобретений на заемные средства становились миллиардерами на бумаге такие красочные персонажи, как Т. Бун Пикенс, Майк Милкен или Айван Боске. Сиятельными учреждениями, например, Гарвардской школой бизнеса, была провозглашена новая корпоративная философия менеджмента, чтобы хоть как-то рационализовать это безумие во имя рыночной «эффективности».

Для типичной корпоративной операции приобретения на заемные средства рейдеры, такие как Бун Пикенс, должны были заручиться лишь обещанием заемных денег, чтобы купить контрольный пакет акций какой-либо дорогостоящей компании, например, «Юнион Ойл оф Калифорниа» или даже «Галф Ойл». Эта скупка акций компании-жертвы приводила к росту ее цены. Если рейдер преуспел, то он захватывает контроль над огромной компанией практически полностью за чужие деньги, в долг, который затем, если все прошло хорошо, погашается облигациями «низшего инвестиционного класса», которые выпускает новая корпорация-должник, так называемые «джанк-облигации». Если компания становится банкротом, эти облигации стоят не больше, чем бумага в мусорной корзине. Но в 80-х годах цены на фондовом рынке и цены на недвижимость прыгали так, что никто уже не уделял особого внимания этому риску. Рейгановская налоговая реформа делала эту операцию более «прибыльной» для компаний, которые были обременены огромными долгами, чем для тех, кто выпускал честные акции.

Процентные ставки, выплачиваемые по этим «джанк-облигациям», были достаточно высоки, чтобы привлекать покупателей, и «акулы», как называли этих рейдеров, быстро переходили к «обдиранию» активов новой компании, продавая ее кусочками во имя быстрой наживы и подобно пираньям бросаясь к следующей корпорации-жертве. Во второй половине 80-х годов такие операции поглощений на Уолл-Стрите толкали вверх «Доу Джонс», выжимая корпорации на высочайший со времен депрессии 1930 года уровень задолженности. Но и этот долг не был реинвестирован в современные технологии, новые машины или оборудование. Это была раковая опухоль процесса финансовых спекуляций, запущенная в течение свободных рыночных лет администрацией Рейгана и Буша.

Свыше десятилетия пребывания Рейгана у власти почти 1 трлн. долларов ушел в спекулятивное инвестирование недвижимости, это рекордная сумма, почти в два раза превышающая суммы предыдущих лет. Банки, желая защитить свои балансы от проблем в Латинской Америке, помимо выдачи традиционных корпоративных кредитов, впервые начали прямое кредитование в недвижимость.

Ссудо-сберегательные банки, созданные как отдельно регулируемые банки в период экономической депрессии, чтобы обеспечить безопасный источник долгосрочных ипотечных кредитов для семей-покупателей, были «дерегулированы» в начале 80-х годов министром финансов рейгановского Уолл-Стрита как часть толчка к «свободному рынку». Им было разрешено «предлагать цену» оптовых депозитов, так называемых «брокерских депозитов», по высокой ставке, в то время как в октябре 1982 года администрация Рейгана сняла все регулятивные ограничения, приняв Закон Гарна-Сент-Жермена. Этот закон позволял ссудосберегательным банкам вкладывать средства по любой схеме, какую они сочтут нужной, с полной страховкой правительства США в 100 тыс. долларов США в счет обеспечения рисков на случай неудачи.

Пророчески используя изображение Лас-Вегаса, президент Рейган, когда подписывал вступление нового Закона Гарна-Сент-Жермена в силу, с энтузиазмом сообщил аудитории приглашенных банкиров из ссудо-сберегательной системы: «Думаю, мы сорвали джекпот». Этот «джекпот» стал началом краха банковской системы ссуд и сбережений стоимостью в 1,3 трлн. долларов.

Новый закон широко распахнул двери ссудо-сберегательным банкам к огульным финансовым злоупотреблениям и диким спекулятивным рискам. Кроме того, он сделал эти банки идеальным инструментом организованной преступности для отмывания миллиардов долларов в результате роста кокаинового и прочего наркотического бизнеса в 80-х годах в Америке. Мало кто заметил, что именно офис бывшей фирмы Дональда Регана «Меррил Линч» в Лугано был замешан в отмывании миллиардов наркодолларов героинового бизнеса в так называемом скандале «Пицца Коннекшн».