Право на рассвет - Андрей Павленко

сразу охватило лицо, руки и грудь гула, и стало распространяться дальше. С громким воем он вывалился из камина, и стал кататься по полу. Но было поздно. Барон Самеди сейчас напоминал огромный смердящий факел.

Костюм стал тлеть.

Я отступил на шаг. Вопли перешли в хрип. В костяном воротнике, там, где у обычных мужчин находится кадык, прогорела дыра размером с кулак, и видно было, как вырывающийся из легких гула воздух колышет пламя.

Хрип затих.

Продолжая гореть, отвалилась правая рука по локоть, и полностью левая. Усеянный татуировками череп стал пеплом до самого носа. Одежда превратилась в тлеющие лохмотья.

Через минуту все было кончено.

– Сдохни, сука, – мрачно произнес я, глядя на распростертый на каменных плитах обугленный обрубок.

С бароном Самеди было покончено.

Закрыв дверь на засов, я подошел к Марго и поднял ее на руки. Она открыла глаза.

– Как ты себя чувствуешь? – тихо спросил я, осторожно укладывая ее на стол.

– Отвратительно, – пробормотала она, и лицо ее исказилась от боли.

– Ты знаешь, что он вколол?

Марго облизала губы.

– Воды? – всполошился я.

– Нет… Думаю, что хлорид кальция… И еще какая-то дрянь… А ты как, в норме?

Я махнул рукой.

– И что делать?

– А… Самеди?

– Сдох.

Марго, поморщившись произнесла:

– У меня в кармане должно быть обезболивающее, найдешь тюбик в прозрачной упаковке, с белой меткой…

Я нащупал во внутреннем кармане небольшой кожаный футляр. Достал. Вжикнул молнией.

Внутри в образцовом порядке были закреплены в резиновых зажимчиках разнокалиберные тюбики, шприцы и ампулы. Ага, вот оно. Три пластиковых патрончика с белыми галочками.

– Оно?

Девушка кивнула.

– Дальше.

– Нужно обколоть область поражения. Вокруг. Помоги перевернуться.

Я осторожно расстегнул пряжки и перевернул ее на живот.

Аккуратно задрал рубашку, затем футболку.

Марго молча терпела.

Прекрасной формы спину испортило бесформенное пятно бордового цвета с десятком темных точек. Я осторожно коснулся пальцем горячей кожи. Девушка даже не пошевелилась.

С едва заметным колебанием, я отвинтил колпачок.

– Как именно? И на каком расстоянии?

Марго слабо улыбнулась.

– На дюйм-полтора от воспаления, не больше. Резко нажми до упора и сразу вынимай. И на столько же отступай для следующего укола.

«Нажми и сразу вынимай». Легко сказать.

Я примерился колоть. Потом резко уколол. Марго даже не вздрогнула.

Шприц была устроен по принципу простейшего рукомойника. При нажатии впрыскивалось какое-то количество лекарства. И чем дольше держишь, тем больше выходило. Игла была короткой, поменьше ногтя.

Отступив сантиметра на три, уколол еще раз.

Содержимое шприца закончилось, когда я обколол примерно две трети.

Взял второй.

– Что ты делаешь?

– Вот это. – Я показал шприц.

– Что ты! Достаточно. Не трать, мне уже легче. Тебе тоже…

– Лежи молча! – велел я. – Второй не повредит же? Вот и лежи…

Оставшуюся половину я аккуратно вернул в аптечку.

– Что дальше? Может попробовать как-то высосать… вытянуть яд из раны?

Марго глубоко вздохнула, очевидно лекарство начало действовать.

– Уже поздно. Нужна еще мазь…

– Вот, – я протянул ей тюбик, – с антибиотиком. Должно помочь.

– Вряд ли. Скорее всего, от этой дряни так легко не избавиться… Помоги мне встать…

Я осторожно посадил ее. Она застонала от боли.

– Урод чертов! Теперь понятно, как они ускоряют процесс разложения…

– Разложения? – не понял я.

Она кивнула.

– Хлорид кальция, введенный в мышцу человеку, но в гораздо больших количествах, вызывает некроз. Но они что-то добавили, эта дрянь в десятки раз сильнее… У нас ничего нет… Я подвела тебя. Прости.

Я слушал ее и у меня сжималось сердце.

– Не паникуй… – С трудом произнес я.

Девушка кивнула, и достала из аптечки ярко зеленую капсулу и положила в рот.

– Стимулятор. – Ответила она на мой вопросительный взгляд. – Через минуту буду в строю.

– Сколько он действует? – голос предательски дрогнул.

– Полчаса, может, дольше, – пожала она плечами. – Главное, чтобы в это время мы были подальше отсюда! Не хочу быть обузой! Оставишь меня, и…

– Заткнись. Никто никого не оставит.

Девушка улыбнулась.

– Даже тебе не пронести меня такое расстояние.

– Найдем тележку! – Стараясь, чтобы голос звучал уверенно, сказал я.

– Даже если найдем, через два часа, максимум через три, я умру… – из ее глаз покатились слезы. – Я слышала об этой дряни… Черт, не так я себе это представляла…

Я осторожно обнял ее, стараясь не касаться спины.

Она всхлипнула.

Я погладил ее по волосам.

– Все будет хорошо. Мы не пойдем вверх.

Она замерла.

– Мы пойдем вниз. – Твердо сказал я. – Если уж суждено, так умрем. Вдвоем. Если что, нам же по знакомству рай организуют?

Сквозь слезы Маргарита улыбнулась.

Ну, насчет умрем, я немного покривил душой. Умирать я пока что не собирался. Была у меня одна идейка…

– Баллон, я вижу, пригодился… – Заметила Марго, медленно подойдя к тому, что так недавно было одним из символов вуду-культуры. – Не успел мистер Суббота отведать супчика из Жоакина.

– После всего у меня появилось сильное желание бросить спичку в здешние спальные районы, – сквозь зубы сказал я.

– Да ладно…

Она резко пнула обугленные ошметки. Вверх взлетели черные хлопья. И послышался стук.

– По крайней мере, дорога была оправдана.

– Что? – обернулся я.

– Держи. – И Марго протянула мне сверкающую золотом каплю…

В десятке метров от места, где нас высадила плетеная колесница, сейчас зияло отверстие размером с трапезную киевского Митрополита.

Покрытие дороги под углом ушло вниз. Возле провала топтался жрец без имени, почесывая толстые бока, парочка гулов из обслуги, и трое здоровых качков в комбинезонах и военных ботинках.

Ростом не выше остальных, они были коренастыми и крепко сбитыми.

– Это тоже гулы? – Тихо спросил я у девушки.

– Не знаю… – протянула она, всматриваясь. – Может быть.

Мы прятались за пластмассовым надгробьем, наполовину укрытым болезненным кустарником неопределенного цвета.

– Ты уверен, что они именно приехали? – уточнила Марго. – А если нет?

– Допросим того жирного. Если нет, значит, спалим к чертям этот Гуллвейг! Все равно мне Киев больше нравится.

– Так что, поехали? – Маргарита щелкнула «Береттой». – Держись левой стороны. Местные на тебе. Стреляю шесть раз. Потом пауза.

– Почему именно шесть?

– Ладно, семь.

– Поехали.

Я выскочил из-за надгробья и гигантскими шагами понесся вперед.

Гулы заметили меня, когда я преодолел половину расстояния. Пару секунд они тупо осмысливали происходящее.

А потом стало поздно.

Основанием ладони я легко уложил жреца наземь.

В этот момент заговорил пистолет Маргариты. Троица качков ювелирно получила по паре пуль в грудь.

Гула в сером балахоне я просто сбил с ног. Второй оказался умнее. С неожиданным проворством он вскарабкался на опорную колонну купола, и ловко полез на самый верх. Оттуда перебрался на внутреннюю поверхность