Супермодель и фанерный ящик. Шокирующие истории и причудливая экономика современного искусства - Дональд Томпсон

Коллекцию собрал Гудхейс. А кто же тогда Эстелла? Она возлюбленная Пипа Пиррипа, главного героя романа Чарльза Диккенса «Большие надежды». Эстелла никак не связана с коллекционированием. На примере истории ее жизни Диккенс высказал ту мысль, что счастье не связано с общественным положением. По словам Гудхейса, он просто выбрал такое имя, которое мог бы легко произнести китайский коллекционер.

Перед открытием выставки в Дании Музей Луизиана опубликовал ее капитальный каталог «Китай, вперед: Коллекция «Эстелла» — современное китайское искусство 1966–2006». Это 450 страниц крупного формата 29 × 22 сантиметра, весом 3,6 килограмма, с полностраничными фотографиями и учеными эссе. Он стал важнейшим на тот момент исследованием современного китайского искусства и художников.

Споры возникли сразу же после выставки в Музее Израиля, когда «Сотби» объявил о намерении выставить большую часть коллекции на аукцион в Гонконге следующей весной, а остальную часть — в Нью-Йорке в октябре. Гудхейс говорит, что ни один музейный куратор не знал о предстоящих продажах, пока выставки не закончились.

Андерс Колд, куратор Луизианы, сказал, что музей не согласился бы принять у себя выставку, если бы знал, что экспонаты будут проданы. Он добавил, что владельцы коллекции, которые использовали выставку в музее, чтобы увеличить стоимость экспонатов, при этом собираясь их продать, поставили в сомнительное этическое положение и самих себя, и музеи, и аукционный дом. Джеймс Снайдер, директор Музея Израиля, согласился с Колдом в том, что здесь есть этические проблемы, но с большим прагматизмом прибавил: «Мы искали возможность показать новое китайское искусство местной публике; нам показалось, что «Эстелла» сочетает в себе самые мощные и самые визуально эффектные работы из доступных коллекций».

Некоторые художники и дилеры, которые продали работы Гудхейсу, заявили, что ни за что не дали бы ему скидку, если бы знали, что картины будут перепроданы. Художники Фэн Чжэнцзе и Хэ Сань выступали громче всех, утверждая, что им внушили уверенность, будто их работы войдут в большую постоянную коллекцию и известность этой коллекции пойдет на пользу им самим. Хэ Сань сказал: «Гудхейс убедил многих художников, в том числе и меня самого, и мы отдали ему свои лучшие работы, некоторые даже довольно дешево. А потом оказалось, что будет аукцион. У нас такое чувство, что он нас обманул».

По словам Гудхейса, он задумал «Эстеллу» еще в 2005 году, так как интересовался современной китайской культурой, этот интерес делил с ним партнер по инвестициям. «Мы с неудовольствием заметили, что о современном китайском искусстве совсем нет солидных публикаций. Так и появилось решение создать коллекцию, которая могла бы лечь в основу такой книги. В то же время мы решили собрать наилучшие работы из возможных, которые могли бы претендовать на международный масштаб… Главная идея состояла в том, чтобы составить великую коллекцию, которая осталась бы нетронутой». Гудхейс подчеркнул, что никогда не имел имущественной заинтересованности в коллекции.

В августе 2007 года, «когда пришло время продавать», по словам Гудхейса, он через нью-йоркского дилера Уильяма Аквавеллу предложил коллекцию Стиву Уинну, владельцу отелей и казино в Лас-Вегасе, который мог бы выставить ее в своем новом 1,2-миллиардном комплексе Wynn Macau Casino and Resort. Гудхейс рассказывает, что Уинн отказался покупать, и тогда он предложил ее Франсуа Пино для выставки в Венеции. Пино сказал, что купит лишь две трети коллекции, но продавцы не согласились. Потом галерея Аквавеллы приобрела всю коллекцию целиком.

Аквавелла договорился с «Сотби» о продаже аукционному дому половины коллекции, к которой он испытывал интерес, причем подразумевалось, что эта половина пойдет с аукциона. Гудхейс говорит, что, только продав коллекцию Аквавелле, он узнал, что дилер вступил в партнерство с «Сотби» и коллекция будет выставлена на торги. Директор галереи Аквавеллы Майкл Финдли говорит: «По-моему, вокруг слишком много слухов и домыслов… Мы купили группу картин и продали группу картин, вот и вся история».

Это был не первый раз, когда Аквавелла инвестировал в искусство в партнерстве с «Сотби». В 1990 году они учредили совместную компанию Acquavella Modern Art, чтобы приобрести 2300 работ из галереи Пьера Матисса после смерти ее основателя. Картины были проданы в течение пяти лет, частным образом и через «Сотби» и другие аукционные дома. Как говорят, за коллекцию удалось выручить вдвое больше 143 миллионов, за которые она была куплена.

По слухам, за «Эстеллу» Аквавелла заплатил около 25 миллионов долларов. Последующая продажа 100 картин, оставшихся после гонконгского аукциона, добавила еще чистых 12 миллионов для Аквавеллы и «Сотби», которые покрыли расходы и проценты и, по крайней мере, сделали покупку безубыточной.

Если художникам и дилерам обещали крупную музейную экспозицию с солидным каталогом, после чего работы, возможно, пожертвуют музею, надо сказать, что два условия из трех были соблюдены. Художники и их творения получили провенанс с крупным музейным каталогом, двумя экспозициями, продажей на престижном вечернем аукционе «Сотби» и роскошный аукционный каталог. Теперь художников и их работы можно рекламировать как «достойных быть в музее». Художники и предоставившие работы дилеры, возможно, и не получили доли от возросшей цены коллекции, зато впоследствии их искусство стало приносить большие деньги, и этого наверняка не случилось бы, если бы не коллекция, во всяком случае, случилось бы гораздо позже 2008 года.

Мартен тен Холдер, тогдашний управляющий директор отдела Северной и Южной Америки «Сотби», говорит, что перед торгами к ним обратилось несколько художников, чьи работы вошли в коллекцию, с вопросом, почему они выставляются на аукцион. Может быть, хотя это неясно, что Гудхейс просто обещал художникам, что участие в коллекции упрочит их репутацию и поднимет цены. Юэ Миньцзюнь, у которого продавалось две картины, говорит, что ему никто ничего не обещал. Тен Холдер указывает, что Гудхейс купил «Председатель Мао с нами» Цзэн Фаньчжи у Hanart TZ Gallery в 2005 году за 30 тысяч долларов, причем никто не просил и не предоставлял скидок. «Председатель Мао» ушел за 1,18 миллиона долларов.

Не все китайские художники, продавшие работы Гудхейсу со скидкой, выражали недовольство. Художник Янь Лэй, скульптор Суй Цзяньго и художник Чжан Хуань высказали в интервью журналу Art + Auction весьма западное, капиталистическое соображение: «Это бизнес; всякий может покупать и продавать, как считает нужным». Китайские художники и дилеры, заключившие сделку с Гудхейсом, прекрасно знали, что могли защитить свои интересы, если бы заключили соглашение о неперепродаже. Видимо, никто этого не сделал. Отсутствие такого документа подразумевает, что покупатель имеет полное право избавиться от имущества любым желаемым способом.

Историю с «Эстеллой» не нужно понимать так, будто китайские художники и дилеры наивны или незнакомы с обыкновениями в западном мире искусства. Нью-йоркский дилер Джек Тилтон, работающий с китайскими художниками с 1999 года, поясняет: «Все эти художники надеются, что их работы найдут себе хорошее пристанище, а не будут бесконечно вертеться на рынке. Но они сами делают вклад в этот рынок, переняв капитализм чуть ли не в большей степени, чем мы, как ни странно. Они отнюдь не наивны во всех этих делах».

Позднее аукцион по продаже второй части «Эстеллы» так и не состоялся. Некоторые работы участвовали в азиатских аукционах современного искусства в сентябре 2008 года; другие перепродавались частным образом. Уильям Аквавелла так высказался о своей сделке: «Вряд ли у нее будет огромный успех, но все-таки какие-то деньги мы на нем заработаем».

Моментальную прибыль в истории с «Эстеллой» получили инвесторы, а не «Сотби» с Аквавеллой. В течение трех лет, пока Гудхейс собирал коллекцию, цены на китайское современное искусство выросли примерно на 350 процентов — и больше, если говорить о десяти топовых художниках коллекции. Разумно предположить, что консорциуму две трети продажной цены принесли прибыль.

А что можно сказать о роли музеев? Музеи вносят вклад в повышение цены благодаря «брендингу и валидации» каждый раз, когда показывают у себя какие-либо предметы искусства. Оба музея, датский и израильский, дали понять, что их вполне устраивают известность, продажа билетов и количество посетителей, которых им принес показ «Эстеллы». Бесспорно, что многие другие музеи такого же и даже более высокого уровня были бы рады такой возможности.

В самом деле, если у одного или другого музея были сомнения относительно этической стороны выставки, они тоже могли бы попросить у Гудхейса договор, запрещающий продажу в течение пяти- или десятилетнего срока. Независимо от того, есть ли рычаги, чтобы принудить к исполнению этого условия, если бы один или другой музей внесли его в договор, его бы не рассматривали для «Эстеллы» и у него было бы меньше шансов приобрести предметы искусства для будущих экспозиций.