Сто сказок удмуртского народа - Автор неизвестен -- Народные сказки
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Батюшка, да никак рассердился? — спросил Иван попа.
— Что ты, что мне сердиться, нет, нет, — быстро ответил поп.
Назавтра утром попадья с попом решили идти на базар корову покупать. Узнав об этом, Иван и спрашивает их: что ему делать. Поп долго сидел, думая, что приказать Ивану. Думал, думал и ничего в голову не пришло. Тогда он сердито сказал Ивану:
— Что народ будет делать, то и ты делай!
Ушли поп с попадьей на базар, пошел и Иван на улицу. Идет и видит: в конце деревни кто-то крышу дома и сарая соломой кроет.
Иван тоже стал готовиться соломой крыть крыши. Да как покроешь — на железных крышах солома не держится. Взял он в руки топор и ну железные листы срывать. Только лязг и грохот пошел на всю деревню. Сняв железные листы с крыши, стал он таскать с огорода солому и застилать ею крыши дома, сарая и амбара.
Только он закончил свою работу, с базара поп с попадьей вернулись. Увидев работу Ивана, поп побелел, как снег, ничего и сказать не может.
— Эх, ма! Эх-хе-хе! Что такое ты сделал, адов житель? — наконец, закричал он Ивану.
— Что, батюшка, иль рассердился на меня?
Поп долго стоял задумавшись.
— Да, нет, из-за чего сердиться.
В этот день поп не нашел подходящей коровы и купил только мешок муки. А назавтра они снова на базар отправились. Ивану заказали пельменей настряпать.
С каким мясом? — спрашивает Иван попа.
— С бараниной. Какое еще у нас теперь осталось?
— А которую овцу забить?
— А ту, которая на тебя посмотрит.
Поп с попадьей опять ушли. Вошел Иван в хлев — ни одна овца на него не смотрит. Обидно стало Ивану. Взял он засов и давай бить их. Испугавшись, все овцы стали смотреть на Ивана. «Раз все смотрят — всех и зарезать надо», — думает Иван. Так он и сделал. Очень много пельменей настряпал. Вот и поп с попадьей прибыли. Обрадовались они, что Иван очень вкусных пельменей настряпал.
Поев, поп спрашивает Ивана:
— Какую же ты, сынок, зарезал? С черными ушами, которая всегда смотрит, когда входишь? Ее? — спрашивает поп.
— Зачем? Об одной только разве ты говоришь? Я ведь всех их зарезал, так как они все на меня смотрели.
— Так ты теперь всех овец прикончил? — поп от злости направился к Ивану с кулаками.
— Батюшка, рассердился никак? — быстро спросил Иван попа.
Поп тут же остановился и ответил:
— Да нет, из-за чего же сердиться.
Пришел поп однажды из церкви и видит: в огороде Иван с Федосьей целуются, видно, любят друг друга. У попа кровь закипела на Ивана. Начал он на него кричать, бить его, а Иван спрашивает:
— Батюшка, ты разве рассердился на меня за то, что твоя дочь меня полюбила?
— Да нет, из-за чего сердиться.
Теперь Иван с Федосьей свободно встречались и ходили друг с другом. Они теперь так полюбили друг друга, что, когда они спали, между ними невозможно было пушинку положить. Федосья постоянно только и любовалась на красивого, бойкого Ивана, а Иван — на красивую, как цветок, Федосью. Хоть отец с матерью и ругали за это Федосью, да она не обращала на них внимания. За то, что они обманывали народ, обирали его, Федосья не любила их.
Однажды Иван лежал на своих полатях. Думая, что он спит, поп с попадьей завели разговор о том, как им избавиться от Ивана.
— Давай, когда он спит, сожжем дом, — говорит жене поп. — Пусть он сгорит, а мы убежим отсюда и захватим золото и другие драгоценности.
Поп с попадьей стали готовиться к побегу. Набрали в пудовку золота, а потом полезли в подвал. Как только они спустились туда, Иван встал и спрятался в пудовку. В избе было темно, потому они и не заметили, что Ивана нет на месте. Они бросили в пудовку еще сухарей и покрыли все скатертью. Когда они вышли за дверь, Иван тихонько сказал: «Куда? Стойте!»
Поп, услышав это, подумал: «Вот сова, проснулся». Забыл тут поп и про огонь, и про все и припустился бежать, попадья за ним. Бежит поп, назад оглянуться боится. Пробежали так несколько верст, Иван снова кричит:
— Стойте!
Поп, услышав, вздрогнул:
— Матушка! Догоняет! Быстрее!
И они снова припустились бежать. Спотыкаются, падают, а все бегут. Пробежали опять сколько-то, Иван закричал посильнее, так, что поп подумал, что работник совсем недалеко от них. Из последних сил он пустился бежать. Попадья уж совсем устала:
— Ой, батюшка, я больше не могу бежать, очень устала я, — говорит она.
Тогда поп взвалил к себе на плечи еще и попадью и бежит. Теперь уж двух на себе тащит: попадью и Ивана. Бежит поп, старается изо всех сил бежать, думая: «Теперь уж он меня не догонит».
А Иван совсем громко кричит из пудовки:
— Стой!
Поп испугался, Иван совсем близко, думает.
А в это время он как раз к пруду подбежал. Спрятался поп в кустарник, прижался, пусть, мол, Иван мимо пройдет.
Не дыша, поп с попадьей долго сидели тут. Им уж и есть захотелось: «Ну, Иван далеко уж ушел от нас, надо поесть теперь», — говорит он попадье.
Поп полез в пудовку за сухарями и схватил человеческую руку:
— Господи помилуй! Спаси и помилуй, господи! — от страха поп стал креститься.
Иван рассмеялся и вылез из пудовки.
— Как ты попал сюда, откуда здесь появился? Шайтан или еще какая нечистая сила занесла тебя сюда? — закричал поп на Ивана.
— Или, батюшка, рассердился на меня?
— Нет, из-за чего же сердиться.
Поели они, и Иван спать лег, захрапел, — будто бы спит на самом деле. Поп с попадьей договариваются:
— Ночью мы его в пруду утопим.
— Как? — спрашивает попадья.
— Ты, как только проснешься ночью, подтолкни меня в бок, я встану, и мы сбросим, его в воду.
Обрадовались супруги и крепко уснули. Иван слышал весь разговор и тоже обрадовался. Прошло какое-то время и Иван ткнул попа под бок. Поп тут же вскочил и схватил попадью за ноги, думая, что это Иван, а Иван
