Тысяча и одна ночь. В 12 томах - Автор Неизвестен -- Народные сказки

ТЫСЯЧА И ОДНА НОЧЬ

ТОМ XII

ИСТОРИЯ О БЕЙБАРСЕ И НАЧАЛЬНИКАХ ЕГО СТРАЖИ

ИСТОРИЯ О БЕЙБАРСЕ И НАЧАЛЬНИКАХ ЕГО СТРАЖИ

Говорят, — но Аллах Невидимый знает лучше всех! — что в старину в Египте, в Каире, жил доблестный и могущественный султан из Бахритов[1], весьма прославленной ветви тюркских правителей. И звали его султан аль-Малик аз-Захир Рукн ад-Дин Бейбарс аль-Бундукдари[2]. И под его правлением ислам засиял невиданным ранее блеском, и империя его величественно простиралась от крайних границ на востоке до самых границ запада. И на землях Аллаха под лазурным небом ничего не осталось от опорных пунктов франков и назареев, чьи цари стали ковром для ног его. И на зеленых равнинах, и в пустынях, и на водах не было ни одного голоса, который не был бы голосом правоверного, и не было слышно ни одного шага, который не был бы шагом ходящего по пути праведности. И да будет благословен вовеки Тот, Кто вел нас дорогой благословенной, и сын Абдаллы, наш господин и повелитель Мухаммед Ахмад[3], посланник Его — да пребудут над ним молитва, мир и самые избранные благословения! Иншаллах[4]! И султан Бейбарс любил своих подданных и был ими любим; и все, что прямо или косвенно их касалось, будь то обычаи и нравы или местные традиции, интересовало его до крайности. И он не только хотел видеть все своими глазами и слышать своими ушами, но он также был в восторге от историй и с удовольствием слушал рассказчиков; и он поднимал до самых высоких рангов тех из своих офицеров, охранников или знакомых, которые лучше всего знали дела прошедших лет, а также истории наших дней.

И вот однажды вечером, когда он был более готов, чем обычно, слушать и внимать, он собрал всех начальников стражи Каира и сказал им:

— Я хочу, чтобы вы рассказали мне сегодня вечером, что вы знаете лучше всего из того, что достойно быть мне рассказанным.

И они ответили:

— Слушаем и повинуемся! Но хочет ли наш господин, чтобы мы рассказали, что случилось с нами лично или что мы знаем от других?

А Бейбарс ответил:

— Это непростой вопрос. Каждый из вас может рассказать, что хочет, но при условии, что история эта будет совершенно удивительной.

И они ответили:

— Эй! Валлахи[5], о наш господин! Наши души принадлежат тебе, так же как наши речи и наша верность!

И первым, кто вышел и стал между рук Бейбарса, был начальник стражи, которого звали Муин ад-Дин[6], чья печень была истощена любовью к женщинам и чье сердце постоянно находилось в плену их чар. И после пожеланий долгой жизни султану он сказал:

— О царь времен, я расскажу тебе о необычном деле, которое произошло со мной лично в самом начале моей службы.

ИСТОРИЯ, РАССКАЗАННАЯ ПЕРВЫМ НАЧАЛЬНИКОМ СТРАЖИ

Знай, о мой повелитель и корона головы моей, что, когда я поступил на службу в Каир по приказу нашего начальника Алам ад-Дина Санджара, у меня была отличная репутация и все сукины дети, висельники и шалавы боялись меня и бежали от меня как от заразы. И когда я проезжал верхом по городу, такие люди поглядывали на меня, а я их примечал, в то время как другие склонялись к земле и посылали мне свои почтительные саламы, приветствуя меня по дороге. А мне было дела до их жестов не больше, чем до мухи, которая вьется вокруг моего зебба. И я проезжал своим путем, не обращая на них внимания.

И вот однажды, когда я сидел во дворе вали, прислонившись спиной к стене, и думал о своем величии и важности, я вдруг увидел, как что-то тяжелое упало мне на колени прямо с неба как приговор Страшного суда. И это был полный и завязанный кошелек. И я взял его в руки, открыл и высыпал содержимое в складки своего платья. И я насчитал таким образом в нем сто драхм — ни одной больше, ни одной меньше. И я огляделся по сторонам, посмотрел и наверх, и вокруг себя, но так и не обнаружил никого, кто мог бы его бросить. И я сказал себе: «Хвала Господу, Царю царств, видимого и невидимого». И я спрятал кошелек у себя на поясе.

А на следующий день моя служба призвала меня на то же место, что и накануне, и я пробыл там некоторое время, и вдруг что-то тяжелое упало мне прямо на голову и привело этим в дурное настроение. И я гневно оглянулся и увидел, клянусь Аллахом, что это снова был полный кошелек, во всех отношениях брат первого, которому я предоставил убежище у своего сердца. И я отправил его погреться в то же место, чтобы он составил компанию своему старшему брату и был защищен от нескромных желаний. И как и накануне, я поднял голову и опустил ее, повернул направо и налево и покрутил ею во все стороны, но так и не сумел найти и следа отправителя этого очаровательного послания. И я спросил себя: «Ты спишь или бодрствуешь?» И я ответил себе: «Нет, ты не спишь, клянусь Аллахом! Ты бодрствуешь». И как ни в чем не бывало я поправил складки своего платья и с безразличным видом вышел из дворца, сплевывая через каждые несколько шагов.

Однако в третий раз я принял меры предосторожности. И действительно, как только я добрался до стены, где обычно нежился, любуясь собой, я растянулся на полу и, притворившись спящим, принялся храпеть с таким же шумом, как компания буйствующих верблюдов. И вдруг, о господин мой, я почувствовал руку на своем пупке, искавшую, уж не знаю что. И поскольку при этом обыске потерять я нечего мог, я позволил этой руке, о которой идет речь, проверить мой товар сверху донизу, и, когда я почувствовал, что она добралась до узкого пролива, я внезапно схватил ее, говоря:

— К чему это, о сестра моя?

И я поднялся со своего места, где лежал, открыв глаза и увидел, о господин мой, что обладательницей любопытной, украшенной бриллиантовыми перстнями руки, сбившейся с надежного направления на этом погибельном пути, оказалась дивная молодая девушка. И она смотрела на меня, смеясь, и была подобна ветке цветущего жасмина. И