Явная угроза (СИ) - Сугралинов Данияр

— Не могу, — отвечал Масу. — Отец сказал, что я должен заучить Жизненный кодекс до заката. Выучу, подеремся.

— Опять уклоняется, — ворчал Авад и шел дальше по пыльной улице, стараясь не вляпаться в овечье дерьмо. И цедил сквозь зубы: — Червь книжный! Одно слово — Ловчила!

Масу глядел ему вслед и пожимал плечами — вот же неугомонный! Все в Джири знали, что Авад спит и видит, как уедет в столицу, чтобы попробовать свои силы на отборе учеников в школу кулачного боя мастера Котаро. Пустые мечты, потому что добраться туда не так-то просто из-за Безымянных гор, не говоря уже о поступлении: надо победить других претендентов, ведь только один из тысячи получал право учиться. Сам Масу четко знал свое будущее: он поедет в ближайший город, только не в Андаре, а в Лахарии, чтобы поступить в услужение в тамошний судейский корпус, курируемый самим Небесным арбитражем.

Джири основали люди, но вскоре подтянулись оседлые орки, приехали торговать и задержались гоблинские караваны, охраняемые титанами и минотаврами, появился дворф-кузнец, обзавелся семьей и перетащил родню, потом в деревне нашел уединение эльф-отшельник… В общем, многообразие рас Андары коснулось и этого отдаленного поселения. Авад был из орков, а это племя всегда предпочитало решать вопросы кулаками. Кто остался стоять в Круге, тот и прав. «Наверное, поэтому Авад так любит драться, — думал Масу. — Ведь он не чистокровный, у него прабабка из гоблинов, а прадед вообще гном, вот и пытается доказать своим, что он настоящий орк». Сам Авад на «полуорка» жутко обижался, настаивал, что в нем аж три четверти орочьей крови, а поскольку прослыл драчуном, так его называли только за глаза…

С пяти лет и Авад, и Масу посещали школу единоборств мастера Йи. Можно сказать, что ее прошел каждый мужчина и половина женщин Джири, потому что Йи принимал всех и обучал бесплатно, а от такого никто не отказывался, даже распоследний вшивый гоблин. Причина была проста: только овладевшему единоборствами хотя бы на уровне старшего ученика позволялось охотиться. Даже сборщицам трав разрешалось выходить на дальние маршруты, только если они умели защитить себя. А опасности подстерегали их повсюду — от хищников и монстров до злых духов и диких племен, не признававших границы Андары.

Два года Авад и Масу постигали азы единоборств, ни разу не коснувшись противника. Мастер Йи ставил им ударную технику, учил двигаться и… не двигаться, застыв статуей на долгие часы для тренировки самоконтроля. Весь первый год развивали умение дышать и выдыхать, концентрироваться и преодолевать себя. Ученики носили бревна на бесчисленные километры, отрабатывали удары по тренировочным манекенам, разучивали связки приемов — и чем дальше, тем тяжелее были грузы, длительнее переходы и сложнее приемы, и так до тех пор, пока ученик не доводил свою технику до безупречности.

Наконец долгая подготовка закончилась, и группу Авада и Масу допустили к спаррингам. Тогда-то и выяснилось, что Масу, может, и много слабее Авада, но его внутренний стержень так же крепок. А может, даже прочнее. Авад раньше всех достиг первого ранга мастерства, но даже с новыми приемами никак не мог одолеть Масу, который стойко держал удар и, сколько бы ни пропускал, всегда поднимался.

Авад всеми силами старался, чтобы Масу больше не встал — безуспешно, что жутко его бесило. Он всегда был вспыльчивым, и обычно это помогало ему подавить противника, но, как выяснилось, если противостоять равному бойцу, злость и гнев только мешают. Масу же всегда хранил хладнокровие и первым открыл в себе каналы духа.

О его достижении группу и мастера Йи известило нерядовое событие: Масу одним ударом сломал прочный тренировочный манекен из заговоренного черного дерева, прослуживший школе не один десяток лет.

— Как… как ты это сделал? — не без зависти спросил Авад, рассматривая разлетевшиеся щепки.

Масу и сам не понимал как, и за него ответил мастер Йи:

— Ученик Масу постиг силу созерцания, узрел и научился управлять каналами духа. Материя тонкая, да и открывается она не каждому.

— Эй, я тоже так хочу! — закричал гоблин Михондрикс, которому только дай уклониться или лечь и замереть, чтоб не терпеть побои — мол, вышибли его.

— И я! — зарычал Авад.

— Все мы хотим! — поддержал друга орк Варг.

— Настоящее желание — первый шаг, — улыбнулся мастер. — Пожалуй, следующий год мы будем изучать каналы духа.

— Но что такое этот дух? — спросил Масу Ояма.

— Угу, — кивнул Авад. — Что еще за каналы?

— Скрытые потоки энергии, циркулирующие по телу каждого разумного, — ответил мастер. — Дух есть в каждом, но каналы его слишком слабы, их нужно развивать. Считается, что именно дух скрепляет душу с телом…

Дети собрались вокруг него и, ожидая интересную историю, по кивку мастера расселись кружком. Пока он рассказывал, Масу внимательно прислушивался к себе и пытался снова узреть свои каналы духа, но сегодня у него это больше не получилось. Авад Донмайес так и не научился ими управлять ни в тот день, ни в последующие тысячелетия, потому что выбрал иной путь.

Через неделю после тринадцатого дня рождения Масу Оямы на деревню Джири напали лахарийцы. Темные маги узурпировали власть в ранее союзном государстве и пошли войной на плодородную и богатую Андару. Запретная магия превратила их собственные земли в безжизненную пустыню и создала кошмарных монстров.

Вассалы лахарийцев — горные тролли, болотные огры и степные орки — смертоносной лавиной прокатились по всему югу Андары, сжигая посевы и поселения. Девять величайших магов современности, чей разум извратило касание запретной магии, вели свой народ на север, затуманив рассудки рассказами о том, как славно заживут лахарийцы на своих исконных землях — этот народ вышел из Андары.

Когда вражеские орды заполонили весь горизонт с юга Джири, старейшины собрали подростков и велели им спрятаться в округе и, если Джири захватят, бежать, заботясь о детях. Пытаясь защитить деревню, пали все взрослые, включая стариков и женщин. Джири сожгли дотла.

Масу и Авад, как самые авторитетные, сплотили вокруг себя ребят. Днем прятались между напластованиями скальной породы, в оврагах и расщелинах, потому что за ними охотились лахарийские крылатые патрули. Ловили тех, кто не успел укрыться или замаскировался недостаточно хорошо, и забирали в рабство. Одной из первых потеряли Лейм, белокурую хохотушку, соседку Масу. Девочка, не ходившая в школу мастера Йи, была слабой и так вымоталась, что, когда нагрянул патруль, не успела убежать, но в рабство не далась — перерезала себе горло спрятанным ножом.

Ночами вели детей на север, навстречу легионам Андары, которые, как надеялись недавние непримиримые соперники Авад и Масу, отомстят за их семьи.

На планах учиться в судейском корпусе Масу поставил жирный треугольник, решив, что отныне его главная жизненная цель — научиться драться так, чтобы дать отпор кому угодно. Даже темным магам Лахарии.

Путь до столицы Андары, Бирюзового города, затянулся на несколько лет. То и дело они, передвигающиеся на своих двоих, оказывались на уже захваченных лахарийцами землях, и им опять приходилось прятаться, убегать, скрываться или принимать бой. Дети гибли — от рук врага, от вражеской злой магии, зубов пустынных хищников, от голода и болезней. Ночи здесь холодные, а разводить огонь было нельзя.

Когда они еще этого не знали и в пещере грелись вокруг костра, на огонек заглянул огромный трогг, размером превосходивший Авада. Орк сразу же вскочил, выхватил ржавый меч, найденный в дороге. Но одного взгляда на трогга было достаточно, чтобы понять: не возьмет его затупленное лезвие.

Вместо того чтобы броситься врассыпную, малыши, как напуганные цыплята, сбились в кучу, и Масу понял: если не он, то больше никто. Вдохнул-выдохнул, чувствуя, как по жилам расплавленной магмой струится энергия, сосредоточился на трогге, к которому, замахнувшись мечом, с боевым кличем ринулся Авад…