Я Еду Домой 3 - Андрей Круз

   - Вот отсюда попробуй начать, - сказал я, ткнув пальцем в строчку "Center Plamya". - Не будет там - вот здесь попробуй выяснить, - и палец перескочил на строку "Bazar".

   - Без проблем, сейчас и займусь, - кивнул Корне.

   17 июня, пятница, утро. Мюйден, окрестности Амстердама.

   Вчерашний день закончился буднично - сначала выбрался за пределы города и пристрелял новое оружие, неторопливо и аккуратно, потом до вечера по хозяйству носился, закупался едой, водой и прочими нужностями, даже пришлось нанимать фургончик, чтобы доставить покупки на лодку. Неважно, сушей или морем меня дальше понесет, но все это пригодится, без припасов никак.

   Вообще у меня с собой груз очень немаленький, так что и транспорт приходится выбирать соответственный. Десятки тысяч патронов 5.56, тысячи девятимиллиметровых - очень увесисто получилось. А тут еще и еда, и сумки с барахлом, и оружие - и ничего ведь не бросишь, мне ведь не только добраться надо, мне еще и потом жить, а с голой задницей и пустыми руками к делу пристроиться очень трудно. Так было "в мирное время", так и теперь все работает, после Катастрофы, по одной и той же схеме, понятие "стартовый капитал" никто отменить не сумел.

   К вечеру заглянул в "Де Лопер", в слабой надежде найти там "соотечественников" и не нашел. Рановато им, в общем, мне тут еще несколько дней до их появления кантоваться, как я думаю. Так что придется искать самому себе дело и желательно, чтобы это самое дело оказалось еще и полезным, а не просто убийством времени. В результате утро начал с генеральной приборки на лодке, чистота - залог здоровья, но убил этим всего три часа и все время здорово мешал коту, сгоняя его то с одного, то с другого места, где он пристраивался вздремнуть.

   Потом переупаковал груз самым рациональным из возможных способов, убив на это чуть больше часа, а затем фантазия иссякла. Хорошо, что время обеда подоспело и надо было встречаться с Корне, на том же месте где и вчера.

   Н этот раз я пришел раньше и успел даже получить свой заказ, и лишь потом появился "радист". Не успев усесться, сказал:

   - У человеческих анклавов возле Москвы есть общая справочная по выжившим. Не по всем анклавам, лишь по самым основным и организованным, но все же есть.

   - И что? - наклонился к нему я.

   - Они не дают никакой информации без опознания, - ответил он, придвигая ко мне уже привычный блокнот. - Напиши сюда пару каких-нибудь вещей, по которым твои смогут определить, что ты - это именно ты.

   - Вот как, - вздохнул я, чувствуя, как задрожали руки.

   Не пойму, что это на меня накатило. Боюсь? Просто волнуюсь? Да ведь понятно, что все у них должно быть нормально, они ведь пережили самый страшный момент общей паники, они были вооружены, Я ведь просто уверен в том, что у них все хорошо, настолько, насколько может быть хорошо в данных обстоятельствах, и все равно вот так накатило - мороз по спине и лицо онемевшее.

   - Ты в порядке? - спросил Корне.

   - Да, все хорошо, - кивнул я, с силой потерев лицо ладонями и ощущая, как возвращается чувствительность. - Давай напишу.

   Задумался. Потом быстро написал: "Мне должны были оставить указание о том, куда переехали, на цоколе беседки во дворе и в техническом помещении бассейна, на стене. Краской".

   Так, это первое, что на ум пришло. А если кто-то хочет их отыскать с дурными намерениями и забрался в дом? И все нашел? Маловато будет. Так, что еще?

   Вдруг затруднился с идеями. Волнуюсь, что ли? О чем-то не хочется посторонним сообщать, что-то глупым кажется, о чем-то даже беспокоишься, вдруг Маша забыла? Почесал в затылке, вздохнул, приписал в блокнот: "В момент, когда родился Сашка, в роддоме погас свет". Достаточно, случайные люди об этом знать не должны, как мне кажется. Или пусть сами что-нибудь спросят, если получится связь установить.

   Вернул блокнот "радисту". Тот проглядел записи, кивнул:

   - Вроде нормально. Так во многих местах делают, кстати, не удивляйся.

   - Да я и не удивляюсь.

   - Тогда вечером общение продолжим, здесь же. Годится?

   - Вполне.

   - Тогда с тебя пиво, - сказал Корне.

   - А оплата когда?

   - Когда точно будет результат известен, на сколько я наработал, - усмехнулся он.

   А что, все верно. На выходе из бара столкнулся с Вимом. Поздоровались, даже обрадовались.

   - А с албанцами что стало? - полюбопытствовал я.

   - Каналы копать отправили, пожизненно, - ответил ротмистр. - Нужно много копать, каналы - безопасность.

   17 июня, пятница, вечер. Подмосковье, учебный центр "Пламя".

   - Мария Александровна, разрешите? - заглянул в учительскую совсем молодой солдатик в наглаженном камуфляже.

   - Да?

   Имени солдата она не знала, но видела его регулярно, разъезжающим по территории анклава на громко тарахтящем кроссовом мотоцикле. Еще она заметила, что он постоянно заглядывался на нее когда видел, и один раз это чуть не привело к аварии, он лишь чудом в последний момент успел отвернуть от фонарного столба.

   - У меня для вас конверт, - сказал посыльный, заходя в комнату. - Не думал, что вас здесь застану, собирался уже домой к вам ехать.

   - Да, я задержалась, самая последняя сегодня, - ответила она машинально и вдруг сообразила, что солдат привез ей пакет: - От кого? - удивилась Маша, которой никто никаких писем и конвертов пока не присылал, по крайней мере, с начала Катастрофы.

   - С узла связи, - ответил солдат и протянул ей серый запечатанный конверт. - Приказано дождаться ответа.

   - Хорошо, - кивнула она. - Садитесь вон на диван... чаю хотите?

   - Если не трудно.

   - А что трудного?

   Она налила в электрочайник воды из графина и включила его. Электричество в "Пламени" было, от какой-то хитрой маленькой электростанции, спешно возведенной на дальней окраине анклава, возле которой возвышалась немалого размера гора угля.

   - Вон оттуда, с полки, чашку берите, - сказала Маша, вскрывая конверт.

   "Уважаемая Мария Александровна. Из центральной диспетчерской по поиску людей поступил запрос от находящегося в Нидерландах, в городе Мюйдене, Мельникова Андрея Владимировича на ваш розыск. В качестве подтверждения своей идентичности он сообщил: 1. Перед переездом из своего дома вы должны были оставить свой новый адрес написанным краской на цоколе беседки во дворе..."

   И так далее. У нее даже руки задрожали, а на глубокий ее вздох даже посыльный испуганно подскочил:

   - Что-то случилось?

   - Нет, - покачала головой и улыбнулась она. - Ничего не случилось, скорее наоборот - хорошие новости.

   "... В случае если вы сочтете недостаточным сообщенные сведения, вы можете задать любые вопросы. Если полученных данных достаточно для идентификации личности Мельникова А.В., мы можем по вашему запросу организовать сеанс радиосвязи с ним".

   Бланк был отпечатан на принтере и явно заполнялся по готовому шаблону. Внизу, возле подписи дежурного по связи был маленький квадратик, в котором следовало поставить галочку в случае, "если вы согласны сообщить пославшему запрос свое настоящее местонахождение".

   "Он до сих пор не знает, живы ли мы!" - сообразила она, и, схватив из пластиковой подставки толстый красный фломастер, вывела в требуемом месте такую галочку, которую при всем желании нельзя не заметить.

   Она все же дала посыльному допить чай, не выставила его сразу же, чтобы он срочно отвез бланк с красной галочкой обратно, тому самому дежурному по связи, который даже не удосужился сообщить ее мужу о том, что его семья жива и здорова, и находится в безопасном месте.

   "В Нидерландах" - вдруг осенило ее. Он перебрался через океан, как и обещал. Он жив, он в Европе, он намного ближе к семье, чем тогда, когда удалось поговорить с ним в последний раз. И он нашел способ связаться.

   Осознание того факта, что он действительно едет к ним обрушилось на нее как метеорит. Это действительно так. Она знала... скорее верила в то, что он жив, что у него все хорошо и рано или поздно они увидятся, но теперь... теперь появилось доказательство. Самое настоящее доказательство, именно то, чего ей так не хватало все эти бесконечные дни. Теперь место веры начала решительно занимать уверенность.

   А вот вместе с уверенностью появлялось менее комфортное чувство - нетерпение. Теперь, когда она знала, что он едет к семье, она уже не сможет просто ждать и надеяться. Она будет именно ждать, считая дни, часы и даже минуты.

   Так, что ей теперь делать? Солдат уехал, так ничего и не сообщив. И куда ей теперь? Домой и ждать продолжения? Нет, так она не умеет, терпение никогда не было ее главной добродетелью.

   Собрав тетради, она сунула их в сумку, наружный карман которой тяжело оттягивал пистолет, вышла из учительской. В вестибюле школы сдала ключ дежурному, сидящему в решетчатой будке, попрощалась.

   Ее велосипед был единственным на стоянке, хотя в разгар учебного дня их стояло здесь несколько десятков, это был самый популярный транспорт на территории анклава. Мародеры, забиравшиеся в город, зарабатывали на них очень неплохо, учитывая даже тот факт, что в "Пламени" прямой торговли не было, все шло в общий котел, откуда и выделялось каждому за труды, как в колхозах из советского кино или в израильских кибуцах. Но местная власть щедро "ставила палки" за такие трофеи, после чего раздавала велосипеды нуждающимся, по заслугам и просто по очереди.